Дмитрий Емец - Сердце двушки [litres]

Мозг Антона математически просчитывал варианты. Опыт, приложенный к определенной области знаний, – вот что на самом деле делает тебя победителем! Но что такое опыт, если не пускаться в сложные определения? Любой опыт можно переложить на часы. В среднем патрульный берсерк проводит в седле десять часов в неделю, или сорок часов в месяц. Четыреста восемьдесят часов в год. За пять лет – две тысячи четыреста часов. Этого довольно, чтобы стать очень хорошим наездником. Чтобы догнать их, Антону нужно наработать эти две тысячи четыреста часов как можно скорее. Две тысячи четыреста часов – это всего лишь сто дней, если б можно было находиться в седле круглосуточно!

Анализируем дальше. Хватит ли этих ста дней? Ведь пока он налетает эти две тысячи, у них будет уже по три, а то и по четыре. Есть горячие парни, умеющие вкалывать не меньше, чем он. Значит, снова плестись в хвосте? А если получить опыт быстрее? Не идти по общей дороге, а срезать по тропинке? Разбить тренировку на отдельные элементы и начинать с самого сложного? Ну как таблицу умножения начинают учить с девятью девять, если хотят выучить ее быстро, потому что потом-то она повторяется.

Есть полет по прямой. Он осваивается быстро, и эти часы наработки не слишком ценные. Зачем четыреста часов летать по прямой, если этот же полет включен в более сложные элементы? Не лучше ли приналечь на пикирование? Или на элементы джигитовки и высшего пилотажа, которые так любят Верлиока и Танцор? Дальше техническая часть. Она тоже очень важна. Есть спортивные седла, они легки, но неудобны. Есть седла патрульные. Они удобны, но тяжеловаты. Опять же про джигитовку сразу можно забыть. Если посмотреть полет гиелы в замедленной съемке, то видно, что гиела так высоко вскидывает крылья, что временами они почти смыкаются наверху. Единственный шанс в этот момент что-либо сделать – проскользнуть со стороны задней луки, но если лука как у патрульного седла, то даже повернуться толком невозможно, потому что крылом у тебя сразу вышибает арбалет.

Далее – часть, связанная со стрельбой. Собрать оружие – разобрать. Изучить характеристики всех зарядов и болтов. Немного другой вес, иное оперение – и полет болта уже будет другим. Вначале стрелять на земле, стрелять до одури. Перезарядил – выстрелил – перезарядил – выстрелил. Разные дистанции, разные положения. Выстрелы на точность и выстрелы на скорость. В небе никто не даст целиться долго. Цель мелькнула – и ее уже нет, а тут еще поднимающееся крыло гиелы, о котором ты сгоряча забыл, шарахнуло тебя по целящейся руке. Не успеешь убрать палец со спуска арбалета или шнеппера – и вот уже подраненная твоим же выстрелом гиела кувырком летит вниз. Чаще всего берсерки погибали именно при таких глупейших обстоятельствах. Следующей по частотности причиной гибели были укусы гиел при неправильной настройке разряда электроповодьев и лишь третьей – стычки со шнырами.

Все это Делибаш разложил по полочкам. Каждый нюанс, каждую мелочь. Какой арбалет выбрать. Сколько болтов для арбалета брать с собой и каких именно. Мелочей для него не существовало. В одной и той же руке нельзя держать пульт управления электроповодьями и метательный топорик. Вообще лишних предметов в руках лучше не иметь – ничем хорошим это не заканчивается. В нужный момент запустишь в шныра пультом управления, а нажимать кнопку будешь на топорике. Левую руку лучше держать поближе к передней луке, чтобы успеть подстраховаться в случае резкого рывка гиелы. Дальше – посадка в седле. Стремена лучше поднять так высоко, чтобы приходилось откидываться назад. Да, это неудобно. Пресс приходится держать в постоянном напряжении. Но такая посадка резко уменьшает сопротивление воздуха и одновременно улучшает верхний обзор. Другой вариант посадки – как у жокеев: привстать в седле и, сжавшись в комок, буквально втиснуть локти в собственные ноги – тоже хорош, но только при скоростном полете в пикировании. Слишком много сил он требует, и обзор скверный.

Танцор, Верлиока и парни из отдельного отряда тоже, разумеется, старались учитывать все мелочи, но обычно налегали на что-нибудь одно. Танцору нравилась джигитовка. Он так чувствовал свою гиелу и был так ловок, что буквально тряпочкой вокруг нее обматывался. Верлиока умел великолепно стрелять и метать молот, но наблюдатель при этом был посредственный, ленивый. Головой почти не вертел. Порой шныр выходил из нырка метрах в ста за его спиной, а он его даже не замечал. В седле сидел как приваренный, что сужало сектор обзора, по сути, только до полоски неба впереди.

Делибаш не умел так, как Танцор, вертеться в седле и повисать на брюхе гиелы. Не решился бы и метнуть молот против ветра, рискуя догнать его в пикировании. В отдельных элементах он уступал и Танцору, и Верлиоке, и некоторым парням из отдельного отряда, но суммарно был лучше, чем каждый из них. Стабильнее, умнее, хитрее. Он был уверен, что в поединке один на один справился бы и с Танцором, и с Верлиокой, поскольку прекрасно изучил их слабые места. Даже с Гамовым, вероятнее всего, справился бы. Гамов был пижон на прекрасной, быстрой и мощной гиеле. Догнать эту гиелу в небе было нереально. Арбалеты у пижона тоже были всегда самые современные – лучше и дороже, чем у кого-либо еще. И Гамов, разумеется, всегда использовал это в бою. Работал с предельных дистанций, используя скорость своей гиелы и мощность арбалета.

Тупик? Да ничуть! Если бы Делибашу пришлось биться с Гамовым, он поступил бы очень просто: зашел бы со стороны солнца, набрав хорошую высоту, и в пикировании атаковал бы не самого Гамова, а крылья его гиелы. Это, конечно, неспортивно, но чем больше цель – тем проще ее поразить с первого выстрела. На случай же, если бы высоту набрать не удалось и пришлось бы отстреливаться на дальних дистанциях, Делибаш завел себе арбалет не хуже, чем у Гамова. Но не стал хвастать своим арбалетом и пижонить, как это вечно делал Гамов. Напротив: содрал с арбалета все фирменные наклейки и придал ему зачуханный вид, чтобы он особо не привлекал внимания.

Подобрав для своего арбалета самые тяжелые болты, Делибаш научился со ста пятидесяти метров засаживать по три болта подряд в мишень размером с маленькую тыкву. Теперь Делибаш был уверен, что в случае необходимости справится и с Гамовым. Гамов, по мнению Делибаша, допускал три ошибки. Первая – гоняясь за новыми и современными моделями, слишком часто менял оружие. Постоянно использовал арбалеты разных производителей, с разными характеристиками и силой натяжения. Блочные, рекурсивные. Прямым следствием этого было то, что он не успевал изучить все особенности нового оружия и сродниться с ним. Вторая – применял болты разного веса, толком не изучив, как они будут лететь по ветру, против ветра, при боковом ветре и так далее. Третья ошибка – делал ставку на одну-единственную гиелу. Ну хорошо, гиела отличная! Ну а если Аль погибнет или сломает крыло – тогда что? Пешком будешь сражаться? Пользоваться же электроповодьями Гамов умел очень приблизительно, а ведь у них тоже куча всяких настроек – продолжительность разряда, его сила, место крепления усиков. И чтобы разобраться во всем этом, требовалось занудство Делибаша, а не роскошное пижонство Гамова.