Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

В коридоре стояла Анна. Она изумленно распахнула глаза, оглядывая Надю с ног до головы.

– С тобой все в порядке?

– Нет. В смысле да. Да, я в порядке. Дай мне минутку.

Надя быстро заплела волосы и заколола косу на затылке. Затем она натянула перчатку, заправляя ее под рукав платья. Этого было достаточно, чтобы выглядеть более-менее презентабельно. Разговор с Казимерой никак не выходил у нее из головы.

Боги говорили так, словно в их смерти не было ничего необычного, но то, что случилось с Марженей, стало исключением. Боги убивали друг друга, что ни одному смертному никогда не удавалось.

Но ведь Малахия был богом, не так ли? Богом хаоса. Его предшественники были уничтожены другими богами, но теперь все было иначе.

– У тебя… – Анна протянула руку и вытерла пятнышко на Надиной щеке. – Прости.

Надя одарила ее усталой улыбкой.

– Может, тебе надеть перчатку и на другую руку? Просто это бросается в глаза, и кто-нибудь может начать задавать вопросы.

– Думаешь, мне стоит соврать? – это было бы скорее недомолвкой, чем ложью, но Надя все равно не могла поверить, что ее набожная подруга-монахиня поощряла такой грех.

– Конечно, – тихо сказала Анна.

Надя покачала головой:

– Две перчатки труднее объяснить. А про одну я могу придумать историю, которая будет звучать достаточно правдоподобно.

Анна не выглядела убежденной.

– Будь осторожна, – сказала она.

– Аннушка, это звучит так, будто ты не доверяешь Церкви.

Анна покраснела.

– Все здесь такое непривычное. Совсем не похоже на монастырь. Я скучала по тебе, – она задумчиво нахмурилась и замолчала.

Они встретились с Париджахан возле собора. Аколийка пожаловалась, что Рашид и Остия проводили все свое время, пытаясь разгадать его магию, и ей было ужасно скучно. А еще она хотела помочь. На ней был серый кафтан в аколийском стиле, достаточно неприметный, чтобы не выделяться из толпы.

Надя до сих пор помнила тот день, когда она впервые увидела массивный черный собор Гражика, и теперь ее охватило то же тревожное чувство.

Собор Комязалова не выглядел таким зловещим. Он не был изуродован, разрушен или выкрашен в черный цвет. Скорее наоборот. Конечно, он впечатлял своими размерами, но его арки были приземистыми и яркими, а высокие башни венчали разноцветные купола. Некоторые сияли золотом, в то время как другие были выкрашены в синие и красные цвета, контрастирующие с красным кирпичом собора.

Но что-то заставляло Надю чувствовать себя неловко. У нее чесалась рука и ныло плечо, а вскоре она почувствовала боль в районе лба, прямо между глаз.

Она остановилась, и Анна встревоженно посмотрела на нее через плечо.

– Если я войду и иконы начнут плакать… – Надя замолчала, не в силах закончить предложение.

Анна побледнела.

– Ты в этом уверена?

– Не прямо сейчас, но через несколько дней, – сказала Париджахан, ответив за Надю.

Монахиня схватила Надю за руку.

– Они не поймут, что это ты. Мир разваливается на части.

– Катя знает, что дело во мне.

– Но Ona Delich’niya не расскажет матриарху, правда?

После недолгого колебания Надя кивнула. Она доверяла Кате. У нее не было другого выбора. На лице Анны отразилась отчаянная решимость. Надя вспомнила, что раньше ее пугала слепая вера монахини. Ей казалось, что из-за связи с богами Анна считает ее совершенно непогрешимой. Только потом она поняла, что эта связь играла гораздо большее значение для Кости. Может, Анна просто верила в Надю. Может, монахиня искренне желала ей лучшего. Она доверяла Наде, а не избранному клирику.

Надя никогда не думала, что кто-то из жителей Калязина сможет разглядеть в ней обычного человека. У нее на глазах выступили слезы.

– Наденька?

– Все хорошо, – она вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Прости. Я в порядке. Я готова.

Надя вырвала руку из крепких пальцев монахини и направилась к церкви. Огромные деревянные двери украшали резные надписи из священного писания. Там не было статуй святых, но в тексте, вырезанном на камнях, упоминались их имена. Надя толкнула двери и вошла внутрь.

Как только она переступила порог, на нее обрушилась странная тяжесть. Движение. Словно нужная деталь с щелчком встала на место. Что-то пробудилось от долгого сна.

Она ненавидела это ощущение, и то, каким привычным оно становилось. Надя собралась с духом, чувствуя, как на ее плечи разом обрушились божественность, магия и тьма. Ей ничего не оставалось, кроме как переждать бурю.

Эта церковь была по-настоящему старой: такой же старой, как и болото, на котором построен Комязалов. Эта церковь была каменным алтарем, в трещинах которого скопилась засохшая кровь. Кинжалом, сделанным из кости и пронзающим окровавленную плоть. Она была жертвоприношением, святыней, тьмой, насилием и смертью.

Что-то дремало глубоко под землей, и оно шевельнулось, почувствовав присутствие Нади.

– Наденька?

Она вздрогнула, когда Анна снова взяла ее за руку. Надя стояла в притворе, уставившись на высокий потолок. На стенах висело столько икон, что между ними почти не осталось места. Так много святых. Так много мучеников. Так много мертвых. Здесь было слишком красочно и слишком громко. Каждый дюйм отделанных золотом стен покрывали иконы. Цвета были прекрасны. Они были агонией.

– Дай мне секунду, – сказала Надя напряженным голосом. Все это было слишком тяжело. Она бы не ощущала такой тяжести, будь обычным клириком. Что-то внутри нее взывало ко тьме. К колодцу с бурлящей водой. Она была бурей в человеческом обличии.

Может быть, здесь она наконец найдет ответы.

– Что происходит?

Надя покачала головой. Тихий вздох Анны не предвещал ничего хорошего. Она должна была себя контролировать. По кафельному полу застучали шаги – Надя только теперь заметила мозаику у себя под ногами, – и всего через несколько мгновений послушник спросил, не нужна ли им помощь. Ей на плечи легли руки Анны. Она не успела опомниться, как монахиня обернула ее волосы платком и завязала крепким узлом на лбу. Зазвенели тяжелые височные кольца, и Надя закрыла глаза: что-то разрывало ее изнутри, и от боли она тихо шипела сквозь сжатые зубы. Что-то внутри нее менялось.

– Dozleyena, – радостно сказала Анна. – Я прошу прощения. Моя подруга долгое время провела в лесах и совсем забыла, как одеваются цивилизованные люди.

Надя сглотнула, открывая глаза. Анна сжала ее руку.

Она повернулась к мальчику, чувствуя, как у нее сводит желудок. Послушник с растрепанными каштановыми волосами и темными глазами был лет на пять моложе Нади. Он поздоровался с Анной и спросил, что ей нужно, а затем растерянно заморгал.

– О, извините, сестра Вадимова, я вас не узнал. Вам нужна какая-нибудь помощь? – он с любопытством взглянул на Надю и Париджахан.