Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

– Нет? Конечно, я зол на тебя. А теперь тебе придется работать со мной, чтобы остановить конец света, иначе у нас просто не останется стран, за которые мы могли бы воевать. Твое наказание – терпеть мою компанию.

Действительно, это будет настоящей пыткой. Надя медленно кивнула.

– И еще кое-что.

Серефин приподнял бровь.

Надя оглянулась через плечо. Анна смотрела на Серефина с бледным, как мел, лицом. Серефин проследил за Надиным взглядом, и его выражение лица дрогнуло. Девушка не ожидала, что он узнает монахиню: все-таки со дня нападения на монастырь прошло слишком много времени. Она не могла вспомнить лица тех, кого сразила в бою, хотя они, вероятно, этого не заслуживали.

– Я выросла с ней, – тихо сказала Надя. – Она была там в тот день, она была со мной в туннелях.

– Ах, – сказал Серефин бесцветным голосом.

Надя не ожидала, что он пройдет мимо нее и подойдет к Анне. Монахиня замерла, приготовившись сорваться с места.

Надя последовала за Серефином, наблюдая за тем, как он склоняет голову перед Анной. Это было странное зрелище: Транавийский король кланялся калязинской монахине. Его губы шевельнулись, но Надя не смогла расслышать ни слова.

Лицо Анны немного прояснилось.

– Это ничего не исправит, – отрезала она.

– Нет, – сказал Серефин. – Невозможно исправить то, что произошло на поле боя. Но мы вольны выбирать свое будущее, а я очень устал от этой войны.

Катя прервала разговор с Миломиром и бросила на Серефина оценивающий взгляд.

– Ничто не сможет вернуть жизни, которые я отнял, – продолжил он. – Но мне пришлось путешествовать по этой стране в компании вашей клирички, царевны и… кем бы он ни был, – Серефин махнул рукой в сторону Миломира, который издал оскорбленный звук, – и все, что я увидел, – это истощенное и разбитое королевство, такое же, как и мое собственное. Вы не обязаны меня прощать, я этого и не жду, но позвольте мне предложить свою помощь. Я хочу все исправить.

Катя подняла брови, и они с Надей многозначительно переглянулись. Девушки явно подумали об одном и том же. Когда этот вечно пьяный принц решил стать королем? Может быть, в момент осознания, что они продолжают вести войну, в которую никто из них больше не верит.

Надя так долго боролась за идеалы, которые ни к чему ее не привели. Выбор, который она сделала на вершине горы, оказался неправильным, и ей оставалось только надеяться, что в будущем это может обернуться чем-то хорошим.

Но, скорее всего, этому не суждено было случиться.

Несмотря на ранний полдень, небо начало зловеще темнеть. Надя нахмурилась, а Серефин повернулся, встретившись взглядом с Кацпером. Он выглядел таким же озадаченным.

– Серефин? – настороженно позвала Надя, когда над ними начали клубиться темные облака, медленно расползающиеся по всему небу.

– М-м?

– Что ты привел за собой?

– В том-то и дело. Я больше не знаю, – ответил он, достав металлический диск и повертев его в пальцах. – Хм, это не он. Хотя и он не так далеко, как я ожидал. Нет, это что-то другое.

Миломир издал сдавленный звук, и Серефин прижал диск к груди.

Надя попыталась сделать вид, что не понимает, о ком он говорит.

Катя громко выругалась:

– Vashny Koroshvik, я тебя ненавижу.

Серефин ухмыльнулся, глядя на нее.

– Ну, это не моя вина! – Он бросил свою походную сумку и вытащил оттуда книгу заклинаний, протягивая другую руку Наде.

Она нахмурилась, но, несмотря на громкие протесты Кати, отдала ему свой ворьен. Серефин разрезал свое предплечье, заливая кровью открытые страницы.

Но ничего не произошло.

– Вот видите, вам не о чем беспокоиться, – сказал он. Кацпер закатил глаза.

Серефин повернулся к темноволосому юноше:

– Это ты?

– Твой брат забрал мое кольцо, – огрызнулся он и пристально посмотрел на небо. Этот взгляд заставил Надю задуматься.

– О, еще как забрал. Интересно, теперь ты сможешь пережить удар железными когтями?

Юноша взволнованно коснулся своей груди, и его лицо побелело.

– Тогда, Руся…

– Не называй меня так.

Над их головами прогремел гром, и что-то пронзило Надину спину.

– Вот проклятье, – сказала она совершенно безразличным голосом. – Серефин, раз уж мы теперь друзья, не мог бы ты оказать мне одну услугу?

– Смотря о чем ты попросишь, – ответил Серефин. – Не знаю, такие ли мы уж друзья.

– Справедливое замечание, но я вот-вот упаду в обморок. Не дай мне разбить голову о булыжники.

– О, ну с этим я справлюсь.

« Думаешь, все будет так просто ?»

Малахия пошатнулся и упал прямо в грязь. Он шел совсем не долго, оказавшись где-то посреди дикой, безлюдной местности Калязина.

Выплюнув грязь, он поднялся на ноги, улыбаясь запачканными губами. Чирног тревожился, потому что у Малахии кое-что было. Собрать все кусочки воедино было почти невозможно, но у него наконец-то появилась надежда. Четверка, книга, и то, что поможет привязать Чирнога к земле.

Он шел в кромешной темноте. Иначе и быть не могло, ведь он не выносил света. Уничтожь солнце, и боль прекратится . Эта мысль была хитрой, вероломной, а главное – она без сомнения принадлежала ему. Или нет? Однажды они с Чирногом сольются окончательно. Надо менять мировое устройство, а не меняться ради него. Сколько раз этот мир пытался втиснуть Малахию в свои стандарты? Зачем ему подчиняться, если он наконец-то может насладиться плодами своих трудов? Зачем спасать мир, который заслуживал того, чтобы сгореть? Или, в данном случае, раствориться в холодной тьме небытия.

Он оказался на опушке леса, рядом с замерзшей рекой. Из его рта вырывался белый пар, а пальцы под тонкими перчатками совсем одеревенели. Голод сжимал Малахию в железной хватке, вынуждая его идти в том направлении, куда ему совершенно не хотелось.

« Ты думаешь, без тебя я ни на что не способен? Мальчик, не переоценивай свою значимость. Я не тот бог, с которым ты покончил. Если будешь сражаться, это приведет к твоему падению ».

«Убить можно все, что угодно, – ответил Малахия. – Я убил саму смерть».

« Марженя хотела иметь то, что есть у меня ».

В груди Малахии вспыхнула паника.

« Как долго ты сможешь подавлять свой голод, дитя? Как долго сможешь притворяться, что он не пожирает тебя изнутри ?»

Он сглотнул, чувствуя, как его рот наполняется слюной. Нет, только не это.

« Ты только упрощаешь мне задачу. Твоя борьба – всего лишь игра. Ты желаешь знать, что произойдет, если ты продолжишь идти, продвинешься дальше, уступишь ».