Владимир Поселягин - Маг: Начало. Школа. Архимаг. Грандмастер [сборник litres]

Пару раз мы уже привычно встречали деревенских, пять раз всадников, но благополучно с ними разминулись, благополучно для них, и выехали к побережью. Вдали виднелась какая-то рыбачья деревушка, на волнах плясали баркасы и лодка, но они нам не мешали. Когда «Урал» на малом ходу скатился с крутого обрыва и, хрустя галькой, поехал вдоль прибоя, я осмотрелся и велел водителю:

– Все, тормози, нормальное место. Пляж широкий, есть где развернуться.

Мик послушно остановил тяжелую машину, заглушил двигатель, открыв дверцу, встал одной ногой на порог и, осмотревшись, сказал:

– Зря мы тут встали, волны высокие на берег накатываются, лодку перевернуть может. Нужно было на реке вставать, там, где она впадает в океан, таких волн нет.

– У каждой реки деревни или городки стоят, думаешь, местные дадут нам там спокойно развернуться? Придется эти селения вырезать.

– Это тоже верно, – согласился он со вздохом. – А если не занятую бухту поискать?

– А есть чем?

– Тоже верно, был бы беспилотник или вертушка, шанс найти был бы. И тем и тем я управлять умею… Вроде бы, опыт-то только теоретический.

– Все умеют, – подошла к кабине Белла и уже обратилась ко мне: – Что делать будем? Лагерь разбиваем?

– Да, – кивнул я. – Мик, займись обороной.

– Есть, – машинально козырнул он и тут же стал командовать, отправляя на верхушку обрыва снайперов и наблюдателей. Трое парнишек потащили туда АГС с последней не расстрелянной улиткой, а Белла занялась организаций лагеря и кормежкой. Пока разводили костер, я подошел к прибою и, достав из сумки лодку, стал качать ее ножным насосом. Наконец она была накачана, я оставил все вооружение, кроме пистолета, на берегу и, забравшись в это резиновое изделие, погреб подальше от берега.

Все же в чем-то Мик оказался прав, меня трижды чуть не перевернуло волнами, пока я активно греб веслами, но чем дальше от берега, тем они становились более пологие и только раскачивали лодку. Отойдя на большие глубины, почти на километр от берега, когда даже зеленая масса грузовика стала крохотным пятнышком, я достал баул-хранилище и алмаз для разворачивания. Через минуту баул был открыт. Со стороны, наверное, это смотрелось несколько странно, вдруг на воде появилась огромная, явно матерчатая хламида, с большим зевом и из него вышло задним ходом что-то серое с рублеными чертами, а где-то и плавными.

Как только Васильев вывел эсминец, я свернул баул и убрал его вместе с алмазом в сумку. После чего, поднявшись на борт, не забыв лодку, ее я спустил и тоже убрал в сумку, отдал приказ капитану встать поближе к лагерю на берегу и взять его под охрану всеми возможными системами вооружения. Друзей у нас нет, разрешено открывать огонь по всему, что попытается приблизиться. После этого я спустился в моторную шлюпку и на ней отправился к берегу. Преодолел прибой и волны, после чего на небольшой скорости ткнулся в галечный пляж, дети, что разделись почти донага, тропики почти, помогли мне вытащить шлюпку подальше на берег. К этому времени Васильев сблизился с берегом, и красавиц эсминец встал метрах в четырехстах от берега на двух якорях. Рыбаки, что работали до этого неподалеку, предпочли поднять сети и уйти как можно дальше, вообще вернувшись в деревню.

– Как ужин? – спросил я Беллу, направляясь к машине. Нужно на ней подняться на крутой берег, развернуть там гараж и загнать хорошо поработавший грузовик на место в бокс, ну и боеприпасы пополнить не мешает.

– Почти готов.

Пока я поднимался наверх, Вольт занял место водителя и по нашим же следам, врубив все колеса, на пониженной, все же поднялся на косогор и подогнал грузовик к только что развернувшемуся гаражу. Потом мы недолго носили ящики с продовольствием и боеприпасами на берег, нужно пополнить арсенал эсминца, там оружие только времен Второй мировой войны, да и то штатовское, вот и носили все, до чего рука дотянется, Белла как раз с вязанкой «шмелей» спускалась по крутому склону, где дети успели набить тропинку. Медленно у шлюпки прямо на берегу начал подниматься штабель из ящиков, коробок и средств вооружения.

Свернув склад и оставив привычный котлован, я дождался, когда одна из девчушек, спущенная мной вниз, подберет пакетик хранилища и алмаз, поднял ее наверх, и мы вместе направились в лагерь, где уже был готов ужин. Ночевать мы решили все же на корабле, там были комфортабельные кубрики, можно разместиться с комфортом. Так мы и поступили.

Нагрузив шлюпку частью вещей из штабеля, я поднял на борт шлюпки четырех малышей и одного из старших детей, из тех, что прошли военную подготовку и обучение, к тому же я на всех надел спасательные жилеты, на корабле они, оказывается, были, я не знал. Потом мы отошли от берега и, преодолевая волны, смогли-таки выйти на спокойную воду. Хотя обрызгало всех. Потом мы подошли к правому борту корабля, где был спущен трап. Сперва подняли на борт детей, а потом уже и груз. Дальше дети под командованием Васильева начали переносить весь груз и вооружение по складам, в продовольственный или арсенал. У Васильева с этим было строго, педант еще тот. Ну а я на пустой шлюпке, где только спасательные жилеты лежали, отправился обратно. По всем прикидкам мне рейсов семь-восемь сделать нужно было.

Примерно так и оказалось, и в последний девятый рейс, когда я уже набрался опыта плаванья у берега и преодоления прибоя, совсем стемнело. За это время капитан уже разместил новобранцев и пассажиров по кубрикам, у меня, естественно, была капитанская каюта, и они сейчас осваивались на корабле. Кстати, часть учеников я включил в экипаж. Оружие капитан им, естественно, не доверил, так что бегали со швабрами, наводя лоск. Правда уже стемнело, и поднимали мы остатки груза уже при свете прожекторов, да и шлюпку на талях тоже поднимали совместно. Дальше Васильев снялся с якорей, и мы стали на медленном ходу удаляться от берега, тут стоять я посчитал опрометчивым, опасно, а уйдя от берега километров на двадцать, легли в дрейф. Сегодня отоспимся, а с завтрашнего дня начинаем осваивать боевой корабль и, наконец, направимся к закрытым континентам.

– Точно узелок плетения так расположен? – уточнил я у Беллы. – Если он тут завязан, как ты говоришь, то это не сигнальное плетение, а черте что… А вот если он на два миллиметра ниже и вот от этого узелка идет дополнительная линия, то да, это уже сигнальное плетение.

Девушка перегнулась через борт шлюпки и стала пристально разглядывать плетение, что находилось на глубине двадцати метров, изредка для сравнения бросая взгляды на мой рисунок, после неуверенно ответила:

– Этот узелок я плохо вижу, он вниз уходит и перед ним еще несколько плетений, они меня путают. Нужно снова отплыть в сторону, там лучше видно будет.