Сергей Кусков - Записки начинающего феодала

М-да, боевой поход. Магдалена — одна сплошная линия фронта. Тяжело было объяснить это своим, да ещё в одну ночь перед захватом. Ждал накладок. Но всё же тут Приграничье, не центральные области, где благородным сам чёрт не брат, выполнять команды начальства тут худо-бедно приучены. Пока в городе мир, но, если перейдём невидимую черту… И я скрипел зубами от досады, что как ни ставь людей в сложные условия, идиотов всегда хватает.

Вечером (явно не торопился) первого дня ко мне явился начальник местного отдела инквизиции при городской страже. Очень интересный мужчина в расцвете сил, про которого можно отдельную книгу написать. Начать с того, что был он ни много ни мало — потомком древних патрициев и носил звучное имя «Секст Клавдий Рамон».

Преномен «Секст» — нормальный, прошедший полторы тысячи лет со времён падения Империи. Тут время закуклилось, имена стали достоянием сословий и смешивались с другими сословными неохотно. Номен «Клавдий» — родовое имя, по нашему фамилия — тоже нормально. Не факт, что родственник тех самых Клавдиев… Но чем чёрт не шутит? Сейчас ничего ведь не проверишь, тут сами аборигены не знают, что за ерунда произошла и почему получилось Основание. А вот когномен, то бишь прозвище «Рамон» — явно местного колорита. Нормальный романно-иберийский чел своего мира своего времени!

Слова «инквизиция» бояться не надо. Тут его никто не боится. Это просто отдел, занимающийся расследованиями. Ни разу не церковь — у церкви своя, святая инквизиция (её тут так не называют, это термин из памяти Ромы). То бишь городская инквизиция это следственный комитет, из прокурорских чел. Бастрыкин, блин.

Разговор с Бастрыкиным произошёл обстоятельный и для меня нервозный. Ибо я вдруг ощутил себя в Магдалене крайне неуютно. Понял, что вот этот хлыщ с древней фамилией, в плаще и камзоле стоимостью с добрую кольчугу, фактически держит меня за яйца. И его не колышат ни мои проблемы, ни проблемы местных гильдейских «падре». Наоборот, а чего бы меня с ними не стравить на почве того, что я, залупившись, не смогу уйти из города, а они, залупившись, должны меня отсюда выгнать? И в драчке обязательно погибнут люди, и люди эти наверняка будут представлять его личных врагов. Но доказать что-либо я не мог, и даже просто вслух ничего не мог предъявить — не в общении с таким мастодонтом криминалистики. Блин, с бургомистром я себя так скованно не чувствовал!

А как смеялись его глаза, когда признал, что у меня нет НИ-ЧЕ-ГО, ни на кого из местных. «Дитё малое» читалось в них. И это слащавое презрение…

Короче, надо найти к нему ключик. Иначе ничего не выйдет. Бургомистр, как я понял, в доле, как минимум знает, кто занимался контрабандой. Но просто так взять его и пытать не могу — это не по роже треснуть. Нужна хоть какая-то зацепка.

В общем, я понял, что попал, как кур в ощип, сам себя загнал в ловушку, и кто знает, как из неё выбраться?

Одна надежда на гильдии. Переговорил со всеми главами, объяснил ситуацию, и что не имею к ним претензий, только отдайте тех, у кого рыльце в пушку. Торгашня за медный асс удавится, есть вероятность, что они смогут что-то тут продавить и хоть какой-то конец верёвки для расследования мне сольют. Но для этого сеньоров надо ещё немного помурыжить, с недельку, или две. Чтобы городская торговля окончательно встала, они лишились большого количества денег, а главное, чтобы в городе начались проблемы с продовольствием. Ибо ворота города будут закрыты для всех без исключения.

Особняк мне достался по наследству от времён, когда город был частью графства. Далёкий предок две сотни с гаком лет назад не стал устраивать войнушку с кровопролитием и отпустил Магдалену в вольное плавание в обмен на выгодные договора по использованию портовых и складских мощностей. А также мелочь — его особняк в центре, недалеко от Сенатской площади, не облагается налогами, как все остальные дома в городе. Также беспошлинно ввозятся в город припасы и расходники для особняка (при надлежаще оформленных документах конечно же). Жить заселился я, естественно, сюда, правда, набив дом солдатнёй. Вся сотня тут не поместится — дом меньше, чем в Аквилее; людей впихнуть ещё можно, подумаешь, сто человек, то вот коней — уже никак не разместишь. Ограничился тремя десятками постоянной дислокации (телохраны) и два — временной, сменные десятки.

Осталось совсем немного места, чтобы жить красиво и принимать гостей. Кои, гости, сегодня к назначенному времени и «подгребли» — два дня приглашал, три раунда предварительных переговоров для прояснения, кого собственно хочу видеть и почему. «Назначенное время» в городе без часовой башни — понятие относительное, но всё же ориентир, «после полудня», был выдержан.

Их было девять человек. Описывать каждого нет смысла, все сеньоры купцы были похожи друг на друга пусть не внешне, но ментально, флюиды от всех одинаковые отходили. Опишу лишь главного — заместителя главы гильдии зерноторговцев города сеньора Энрике Вальдеса. Высокий сухой старикашка с живыми глазами, немного выпученными, и когда он вращал зрачками, зыркая вокруг, напоминал какого-то робота из детского мультика. Какого — убей, не помню. Дедуля был моднявым, на шее носил огромную золотую цепь с висюлькой, похожей на орден из фильма про Ивана Васильевича, меняющего профессию. На плечах накидка-мантия, под нею ладно скроенный камзол, из ткани не очень дорогой, но, о чудо, скрадывающий его сухость. Купеческий берет и… Чулки, вошедшие в моду энное время назад. В Аквилее я с ними сталкивался не то чтобы, в Мартиусе ещё слишком холодно для чулок, но сейчас, в Апреле, потеплело, «мужчины надели колготки и запахло весной». М-дя.

Почему заместитель?

Просто статус такой. Но фактически он рулит гильдией. Ибо собственно глава гильдии постоянно пребывает в Альмерии и отвечает за вторую часть их непростой работы — за сбыт того, что куплено сеньорами здесь. Все решения в Магдалене принимает сеньор Вальдес, это для меня главное, и от этого стоило отталкиваться в переговорах.

— Сеньоры, вижу недовольства на ваших лицах? — как радушный хозяин улыбался я, встречая их в холле на первом этаже.

— Сеньор Пуэбло, как нам быть довольными, когда ваши воины перекрыли все выезды из города? — произнёс один из мрачных гостей.

— Сеньоры зря нервничают, — усмехнулся я. — Это — лирика. Для бедных. И глупых. Под прикрытием того, что все говорят о блокаде города, серьёзные люди вершат по-настоящему великие дела. Не находите, что это удобно?

— А вы интересный юноша! — воскликнул другой купец.

— Прошу! — указал я вверх на парадную лестницу.

Закуски были — пальчики оближешь. Повара постарались, причём не мои, местные — откуда у меня повара в пустующем круглый год особняке? Пришлось нанимать персонал из ближайшей таверны, и готовился обед частично там же. А вот вино — моё, дед знал толк в продукции виноградарства, и во всех наших особняках стоят бочонки с древними выдержанными напитками самой различной давности. Отец не особо был пристрастен, а потому мне оставил много чего от деда, плюс добил подвалы более свежими, уже своими продуктами. В Пуэбло понятно, вина всегда много — там людно, а в особняках-резиденциях пить особо некому; слуги пьют, но им предназначается продукция иного ценового уровня. Так что фактически для подобного момента два поколения моих предков и старались.