Сергей Кусков - Записки начинающего феодала

Эх, не о том я думаю. Воспоминания Ричи очень интересны одуванчику Роме. Но вот решить проблему с сеньором разбивателем некоторых фейсов не помогут.

Встал, вышел из кабинета. Охраняющие его отроки, оказывается, вовсю трудились — не давали войти внутрь некой сеньоре с рыжими волосами. Нет, не Астрид — сестрёнка бы вошла не спрашивая, они б даже не заикнулись не пустить. Другая сеньора.

— Ричи! Рикардо! Нам надо поговорить! — Лицо испуганное, но горделиво-надменное, словно я у её ног, она — моя властительница, и сейчас будет приказы отдавать. Что не понравилось, а потому над следующим решением думал не долго — тут средневековье, крутость вовремя не покажешь — потом не исправишь, будет пятном на репутации до конца жизни.

— Парни, в темницу её! До утра, — небрежно бросил оставленным Вольдемаром стражникам. — Не бить, не унижать — просто пусть посидит, отдохнёт, подумает над поведением. — Про бить и обижать — вспомнил слова самого Вольдемара при аресте «террориста».

Стража кивнула и… Эстер попыталась убежать, но люди в кольчугах только кажутся тяжёлыми и неповоротливыми. А средневековые женские платья бегу сильно мешают. Не успела. Бросившийся за нею отрок повалил сеньору на пол, скрутил, и, в одиночку, чуть-чуть заломив руки, повёл к лестнице, давая лёгких пинков при попытке сопротивляться. Его напарник двинулся за ним — дежурят парами. Эстер что-то мне кричала, грозное и обидное, как сильно я об этом пожалею, но я не напрягся. Если вчера утром при Анабель не поняла моего к ней отношения — её проблемы.

— Вы? — спросил я у Сигизмунда и Лавра, стоящих чуть в стороне в режиме ожидания.

— Вольдемар к тебе приставил, сказал не отходить, — отчитался Сигизмунд, уже повышенный в десятники моей личной стражи. Вольдемар лично подтягивает его, как офицера СБ, но это всё, что я знаю.

— Парни, дежурьте у входа в донжон. — Я мысленно скривился — эта традиция, после любого 3,14здеца устраивать громкие бессмысленные показушные акции, не только у русских в крови. — Лишних не пускать, только личных слуг. По башне я так и быть, сам похожу, кому я тут нужен?

— Тихая Смерть над нами поглумится, — покачал головой Лавр.

— А если не послушаетесь — я поглумлюсь над ним, — парировал я с ехидной усмешкой. — Выполняйте.

Парни вздохнули и подчинились. Я же запер кабинет и двинулся к лестнице — на свой этаж. Башня тоже проходной двор, но всё же левых пускать не будут. Только обитатели и их личные слуги, а среди них блядей пока не замечено.

— Не понял?

— Не выгоняй! — вздела руку кверху Марина. — Прости, я ничего тут не трогала.

Я обвёл взглядом собственную спальню. Да тут и трогать нечего если честно. Кровать-аэродром с балдахином. Стол, два кресла. Три шкафа для вещей, один типа серванта — для посуды. Рикардо любил бухнуть в комнате — как не выпить винишка перед сном? Но денег, ценностей и важных документов нет. Есть несколько свитков, — недочитанные Астрид отчёты за прошлый год, которые я оставил посмотреть, да всё было некогда — ничего ценного, и несколько бракованных эскизов арбалетов. Не эскизы бракованные, а арбалеты не отвечают условиям современности. Но пергамент дорогой, не выкидывать же? Пока пусть полежат, потом что-нибудь с ними придумаю.

— А зачем пришла? — ухмыльнулся я. После попадалова с Эстер, только ещё одной проблемы на мою голову не хватало.

— Ты… Изменился. — Нежданная гостья покраснела до кончиков волос, и искренне — это чувствовалось. — Впервые обратил на меня внимание за долгие годы. А то, что предложил…

Я прошёлся и сел в кресло напротив. На улице уже наступила ночь — мы с Вольдемаром надолго в кабинете задержались. Я много от него про себя выслушивал. На столе горела свеча, не лампа. Роскошь, графу простительно, но ей… Её уже тоже в любовницы записали? Вместо Эстер? А Анабель в схватке над всеми, так что ли?

— Продолжай, — кивнул я и развалился в кресле.

Она подумала и последовала просьбе, тщательно подбирая слова.

— Рикардо, что происходит?

— В смысле?

— Я не слепая. И знаю тебя лучше других. Что с тобой?

Проницательная. Плохо. Но именно она всегда такой была, это я-Рома её недооцениваю. Впрочем, Ричи, по ходу, тоже не всё про неё знал.

— Это из-за того, что ты видел ТАМ? — страшно округлила она глаза.

— ТАМ — это где? — сделал я вид, что не понял.

— За гранью. Та сучка, она ж тебя убила, да?

— Убила, — не стал отрицать я. Интересный разговор намечается. А может оно и к лучшему? С кем-то же нужно поговорить по душам? С тем, на кого изначально думал, самые близкие — не получается с ними. Может Первая Любовь не такой и плохой вариант?

— Ричи, ты СЛИШКОМ изменился, — продолжила Первая Любовь страшным-престрашным шёпотом. — Никто у тебя ничего не спрашивает, потому, что понимают, каким образом тебя удалось вывести из безумия. Проверять, сорвёшься или нет, никому не хочется. И я тоже ничего не хотела бы спрашивать. Но… Ты сделал сегодня слишком щедрое предложение. Так не бывает. И поскольку я знаю тебя лучше всех, и увидела, что ты ПОМНИШЬ о нас с тобой всё, даже что забыл перед ТЕМ… Я не могу так, — покачала она головой, отрицая действительность. — Ты должен рассказать мне ВСЁ.

— Или? — усмехнулся я. — Или что будет?

— Или я не смогу в этом участвовать. — Она отрешённо откинула голову на спинку кресла, и я понял, не врёт. Всё бросит и уедет, но не станет связываться с тем, что не понимает. Это может быть опасно, а у неё муж и двое детей.

— Я должна знать, что происходит, и почему ты это делаешь. И не говори про вновь запылавшую любовь. Сегодня ты со мной простился, да? С той, прежней любовью. Как говорит мой муж, «закрыл сделку».

Ах да, её муж-то из купеческого сословия. Значит и она теперь лишь на ступеньку ниже меня, а не на две. Купчиха… Не надо иронии, тут это не оскорбление.

— Рикардо, ты меня знаешь. Я никому ничего не скажу, — продолжила она с нотками канючения в голосе — всё же ей хотелось остаться. — И я должна быть рядом.

— Зачем? У тебя муж. Семья. — Я усмехнулся. — Мне сучки Эстер за глаза хватило. Не знал, что она замужем, представляешь! Дебил. Но про тебя знаю всё, не юли.

— Старший — твой, — вдруг призналась она, довольно сверкнув глазами. — Не веришь — по срокам посчитай. Ты тогда с отцом в Таррагону уехал. Надолго, на пол-года.

Полгода это срок местной беременности. Рикардо в общем подозревал, но Марина с его отъездом так быстро выскочила замуж, что могло быть не от него.

— Адольфо его принял, — продолжила она. — Это было условие. Я уже была с ребёнком во чреве, падре сказал, это не измена — Иосиф тоже брал деву с ребёнком во чреве и не пожалел. И он согласился.

— М-мать! — Я грязно выругался. — И ты молчала?