Сергей Кусков - Записки начинающего феодала

Вид у дяди был просто охреневшим. Его, политика с опытом, она никогда не видела с таким выражением лица. Катрин несколько раз хлопнула ресницами, прежде, чем до неё дошёл весь гротеск ситуации, а затем громко, на весь кабинет, расхохоталась.

— В епархиях все злы, не знают, что делать, — продолжал жаловаться дядя. — Точат мечи и копья на Пуэбло, но понимают, что ничего предъявить ему не могут. Да к тому же он, похоже, сам вышел с ними на контакт и предложил сотрудничество как носитель тайных знаний, так что они тем более в раздрае. ЛОЯЛЬНЫЙ к матери-церкви носитель, обращаю внимание. Об этом написало сразу несколько агентов отсюда, из Альмерии.

— Идиот! — констатировала она.

— Не согласен, — пробурчал Карлос. — Он боится. Страх гонит его договариваться. Это не рубака-парень вроде типичного сынка владетеля, лишь бы мечом помахать. Запахло жареным — и он уже руки кверху.

— Это признак мудрости, — не согласилась она. — Зачем глупое противостояние с более сильным, когда есть что предложить на обмен?

— Согласен. Ибо руки кверху он поднимет на СВОИХ условиях! — добавил дядя. — А мы свою возможность договориться с ним профукали, даже не попытавшись его прощупать, решив, что он весь в отца, из глупой гордыни будет ставить неприемлемые условия. — Дядя ТАК взглянул на короля, что тот не выдержал и уткнулся в кубок. Лишь буркнул в ответ:

— Теперь поздно что-либо менять.

— Никогда ничего не поздно, — покачал головой граф де Рекс. Именно поэтому ты здесь, девочка. — Перевёл внимательный взгляд на неё.

— Так что там со священником? Арестованным? — Катрин захотелось узнать концовку, а как она поняла, там случилось что-то ещё важное, что присутствующие знают, но не придали значения, что не знает она. — Теперь у нас будет цирк и клоунада в Аквилее, когда в Королевском Суде сойдутся Пуэбло и Южная Епархия? Или они будут судиться здесь, в Альмерии? И кто войдёт в состав суда от церкви?

— Суда не будет, — снова грубо буркнул Карлос. — Я бы и сам был не прочь посмотреть на такое, но нет. Тот арестованный умер.

— От заражения крови, — усмехнулся дядя. — Порезы на лице загноились и он того… Агенты пишут, страшное было зрелище. Обычные порезы! А ирония, девочка, в том, что ему не дали лекаря чтобы их обработать. Либо он сам гнал лекарей от себя — отсюда, из Альмерии, не ясно. Но падре совершенно точно призывал лечиться молитвой, а не лекарствами, и именно так и лечился. И господь не дал ему исцеления. Вот такая штука.

Так что у церкви теперь, получается, претензий к Рикардо нет, так как господь сам распорядился за раба своего. Есть куча свидетелей, что священник проповедовал именно это. Пуэбло лишь рука Его. Оттого, повторюсь, в обеих епархиях все на ушах, ходят злые и не знают, что делать.

— Чувствую, это не все новости, да? — улыбнулась она. Щёлкнуть по носу церковь — это её золотая мечта с момента, как дядя Карлос, предыдущий король, впервые перевёл её через порог отдела Тайной Стражи и дал почитать то, что простым смертным знать ни коим образом не положено. С момента своего первого дела, первого задержания и первого отравления она мечтала, что будет работать против церкви. Но, наверное, к счастью, что все её цели были сугубо мирскими. Церковь всегда казалась слишком могущественным противником, свяжись с нею — не оберёшься последствий… А тут на тебе, походя щёлкнул на ровном месте, и во всех смыслах прав!

— Новостей куча. — Дядя обречённо вздохнул. — Сразу двое агентов расписали, как граф блажил и сам лично варил из кормовой свёклы для скота непонятное вонючее варево. Но после оказалось, что оно сладкое и приятное на вкус. Вначале он раздал его всем замковым детям, а потом и остальным обитателям замка. Всем по чуть-чуть. Оба агента пишут, что субстанция эта сладка, почти как мёд, но горька. Называется… — Дядя сверился со свитком в руке. — Ка-ра-мель. Вот. И это единственное, что можно отнести к тайным знаниям, ибо более ничем тайным он похвастать не мог.

Но при этом, девочка моя, организовал возле замка ни много ни мало строительство целого города. «Город Пуэбло». [3] «Пуэбло» так и переводится, «город». На котором уже трудятся все каторжане графства, коих он своей волей простил… Большую часть, назначив в наказание каторжные работы, но не навечно, а на определённый срок. Строительство, говорят, ударное, никто из работников не ленится, и даже никто не сбегает, хотя стражи сейчас в Пуэбло очень мало.

— Сукин сын! — продолжил бичевания Карлос. — Город ему подавай!

— Угу, — продолжил дядя. — Но это не всё. Он отрядил всех окрестных мастеровых думать об устройстве в этом городе мастерских. Огромного количества мастерских, которые будут работать от водяных колёс. И для этого они будут менять русло местной речки, для чего зимой туда будут согнаны тысячи крестьян.

— Ну, зимой их всё равно нечем занять, — произнесла Катрин. — Дядя, это ОБЫЧНЫЕ мастерские?

Дядя снова скривился.

— Да, девочка. Самые обычные мастерские. Самые обычные мастера. Они САМИ должны придумать для графа как и что будут делать. Никаких тайных знаний. Он просто собрал их в одном месте и сказал, что «не нужно считать его деньги», это цитата, — даст сколько надо, «если они в итоге отобьются», это тоже цитата.

— Купеческая жилка чувствуется, — произнёс Карлос.

— Да, я в общении тоже это заметила, — склонила она голову. — Он и сам признал, что был помощником купца. А что он им задал? Что за задания? Что придумать?

— Создать арбалет с заменяемыми деталями. — Карлос не удержался и отпил глоток вина из кубка. — При этом показал две серебряные монеты, попросил указать, где в них разница? А если можно сделать одинаковые монеты, одинаковые во всём, почему нельзя одинаковые детали арбалетов?

Мне страшно, сестренка. У него нет тайных знаний, он не пытается что-то изобрести, как другие. Он показывает всем НАШИ монеты и заставляет думать наших мастеров.

Но при этом он планирует строить для них с полтора десятка мастерских в городе, который тоже будет строить, и они будут выпускать горы оружия. Он приказал разработать ветряные мельницы так, чтобы их можно было поставить где угодно за несколько дней, собрав из готовых деталей, как те монеты. НАШИ мельницы. НАШИ монеты. Над которыми будут думать НАШИ мастера. А единственное, что реально знал он сам, что не знали мы — это сладости из корма для скота, которые раздал замковым детям.

Карлос заматерился. Встал, поставил почти полный кубок на стол и ходил по кабинету, изрыгая гадости, которые не пристало говорить его величеству, правителю большой страны. И лишь немного успокоившись, взял себя в руки встал у окна, вглядываясь в ночную даль.

— Катрин, мы начли так издалека, чтобы ты понимала подоплёку ситуации. Ты работала с ним в контакте, знаешь его близко, его мысли и тайные стороны. Возможно, это тебе поможет.