Сергей Извольский - Восточный пакт [СИ litres]

В принципе, Анастасия говорила все верно – потому что не было печали, как приехал я. И барон даже дал ей выговориться, соглашаясь. Но когда Анастасия вошла в раж и начала повторяться, просто красочнее и эмоциональнее изъясняясь о том, как она рада всех нас здесь видеть, барон ее прервал. Попросив минуту внимания, фон Колер рассказал княжне о том, что Анна Николаевна заключена под стражу по подозрению в контрабанде армейских ускорителей. Помогающие усиливать физические способности психоактивные вещества, на которых я тренировался две недели, после того как приехал из протектората и осваивался в новом теле. Во всех смыслах новом – и после переселения души, и после воскрешения.

Наказание за незаконный оборот армейских ускорителей предполагалось весьма серьезное. В использовании психоактивных веществ государство традиционно имело неоспоримую монополию, как и в праве на насилие, и защищало свою монополию со всей жесткостью, не глядя на титулы, чины и ранги.

Осознав перспективы матери, Анастасия мигом растеряла боевой настрой. Пока княжна приходила в себя от ошарашившего ее известия, фон Колер педантично и скрупулезно выспросил у меня подробности произошедшего. И, рассказывая ему о схватке с демоном, помощи белой леди и встрече с князем Андреем Юсуповым, я в процессе понял истинно иезуитскую задумку организаторов моего покушения.

Демон в теле Васи появился в момент, когда в поместье находилась с визитом делегация Юсуповых. Которые, как и Разумовские, не заинтересованы в благополучии оказавшегося на стыке самых разных интересов рода Юсуповых-Штейнберг. И вопрос с принадлежностью напавшего демона становится сложнее.

В первую очередь, как думаю, это мог организовать Зайцев, действуя в интересах Разумовских. Но это мог организовать он же, действуя в интересах ФСБ. И пусть эти две стороны являлись первыми в очереди подозреваемых интересантов, Юсуповы теперь ведь тоже могут быть в списке потенциальных подозреваемых. И игнорировать их нельзя, хотя я все же склонен предполагать, что их появление было лишь ширмой для прямой атаки на меня. Но полностью исключать их не получится. В том числе и потому, что именно князь Андрей Юсупов, так красиво врезавшийся в стену после столкновения со мной, был формальной причиной смерти Войцеха Ковальского, агента ФСБ в Волынском протекторате.

Пока я размышлял об этом, фон Колер сам по мере моего параллельного рассказа погрузился в состояние предельного удивления – услышав о наложенном на меня защитно-иллюзорном заклинании озаренной целительницы. Он даже приготовился его снимать, что – по его словам, предполагалось нетривиальной задачей, не причинив при этом вреда мне, как адепту темных искусств.

Из пояснений фон Колера получалось, что светлое защитное заклинание опасно для меня так же, как и для окружающих. Для того чтобы снять иллюзорную пелену и защиту, профессору требовалось ювелирно вскрыть светлую ауру и создать под ней вторую, темную, оградив меня от света. После светлое заклинание должно было потерять связь со мной и исчезнуть.

Но в момент, когда фон Колер вознамерился начать, светлая иллюзия неожиданно исчезла сама – как не было. А я предстал перед присутствующими в том виде, в котором оказался после схватки с демоном у фонтана – оборванный и потрепанный. Пришлось в срочном порядке приводить себя в порядок, умываясь и переодеваясь.

Как раз к тому моменту, как я вернул себе приличный вид, немного пришла в себя всерьез обеспокоенная судьбой матери Анастасия. Пользуясь тем, что теперь уже барон не мог справиться с удивлением, я задал вопрос княжне об озвученном ей баронстве.

Ответ получил неожиданный. Как оказалось, высочайше утвержденным мнением Государственного Совета 15 октября 2004 года лейб-гвардии поручику Петру Алексеевичу Штейнбергу было предоставлено право к своей фамилии присоединить фамилию, герб и титул двоюродного дяди, отставного полковника Колониальной армии Третьей Французской республики барона Венсана де ла Шапеля.

Обитающий в России французский отставной колонель не имел прямых потомков, и его титул с владениями, а также наследственным правом его передачи старшему в нисходящем потомстве переходил Петру Штейнбергу. Так что княжеский род Юсуповых-Штейнберг, как оказалось, обладал еще баронским титулом де ла Шапеля, который и полагался мне по завещанию. Причем владения уже почившего в бозе полковника барона Венсана де ла Шапеля находились не где-нибудь, а в Архангелогородской губернии. Совсем неподалеку от знаменитых Холмогор, откуда – как известно каждому школьнику – в столицу пришел учиться Михаил Васильевич Ломоносов. И даже не представляю, какие судьбоносные обстоятельства этого мира могли занести на Русский Север полковника французской колониальной армии.

Путем быстрых и нехитрых подсчетов я вычислил, что дарование моему отцу Петру Штейнбергу права на герб и титул барона де ла Шапеля произошло в дату, близкую к дате рождения Анастасии. И примерно в это же время поручик лейб-гвардии Петр Штейнберг получил княжеский титул. Вот только если предоставление баронского титула, как я обратил внимание со слов Анастасии, было высочайше утверждено, то княжеский титул Петр Штейнберг, я это точно знал, получал уже именным высочайшим указом.

Да, дела тут творились пятнадцать лет назад – продолжая нарезать круги по парку, оценил я привет из прошлого. И вдруг, задумавшись, едва не споткнулся. Мда, на поверхности же все лежит, как раньше не догадался? Но понятно как. Рецепт весьма прост: провести несколько суток без полноценного сна, убегая и убивая людей, которые хотят догнать и убить тебя, а после этого сесть за стол важных переговоров, предварительно даже не поужинав и чаю не попив.

«Ах ты ж с-сучка!» – мысленно восхитился я Анастасией.

Может быть, юная княжна нашла решение невзначай. Так же как совсем недавно на дуэли с Разумовской, когда двумя ледяными стрелами девушка перебила противнице сразу три энергетических канала. Тогда тоже ведь могло совершенно случайно получиться.

Анастасия сказала оперативникам ФСБ, что я принял баронский титул, и сейчас мне безальтернативно нужно с этим согласиться. Нет, в теории я могу поставить под сомнение слова княжны и отказаться принимать титул вовсе, но эту возможность даже не рассматривал. Это будет похоже на ситуацию, когда на тонущем корабле мужчина в расцвете лет и сил стремится занять место в шлюпке прежде, чем там окажутся женщины и дети. То есть неправильный даже с точки зрения мироощущения поступок, не говоря уже о моей репутации, которая сразу окажется ниже плинтуса, когда все детали случившегося окажутся известны. В том, что окажутся, сомнений нет – слишком много было свидетелей происходящего.