Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

Я смотрю в его синие, как море, глаза и на капли дождя, повисшие на ресницах. Может, всему виной шишка на голове, но у меня подкашиваются колени.

– Куда мы идем?

– Вернемся в убежище под Шапель-дю-Повр.

– В катакомбы? Опять?

От охватившей меня эйфории не остается и следа, а в груди образуется пустота.

– Мне жаль, Аилесса. – Его брови сходятся вместе. – Но я не знаю, где еще ты будешь в безопасности.

Я отворачиваюсь и медленно провожу рукой по шее жеребца. Я могла бы вскочить на этого сильного коня и унестись в Шато Кре. Но орда мертвецов наверняка последует за мной, что подвергнет опасности мою famille . А ведь Леуррессы не смогут переправить их через Врата еще целый месяц до следующего новолуния. Но удастся ли мне продержаться так долго в темноте подземелий?

– Мы не сдадимся, слышишь? – Бастьен осторожно касается моего плеча. – Я продолжу поиски Жюли. Они с Марселем где-то притаились и пытаются разорвать связь наших душ. Но и мы с тобой можем попытаться сделать это. Уверен, у нас больше шансов. Марсель, может, и гениален, но у меня есть ты . – Он моргает, видимо, только сейчас осознав, что сказал. После чего опускает глаза и прикусывает уголок губы. – А у тебя есть я, Аилесса.

Сердце замирает на мгновение. А разливающаяся по телу теплота успокаивает напряженные мышцы. Может, мне удастся вынести темноту. Я обхватываю ладонь Бастьена и крепко сжимаю ее. Он встречается со мной взглядом, одаривая легкой улыбкой.

И мы отправляемся в церковь.

Стоя в яме с метр глубиной, я зачерпываю еще одну пригоршню земли. А затем грязными руками откидываю со лба мокрый локон. Дождь не прекращается. Следовало похоронить золотого шакала сразу после его убийства. Но когда мне удалось оттащить его в этот овраг, я не могла даже смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы коснуться обмякшей туши. Так что я, старательно сдерживая слезы, накрыла его еловыми ветками и вновь отправилась на тщетные поиски Аилессы.

Это все происходило вчера. А сегодня туша шакала начала вонять. Кто-то, не обладающий сильным обонянием, ничего бы не заметил, но не я, а значит, и другие представительницы моей famille его учуют. И отыщут это место по запаху. Уверена, они вновь отправились на охоту за ним, а я посмела пойти против воли matrone и убила шакала собственными руками.

Я бросаю последнюю пригоршню земли. Проливной дождь пока маскирует запах разложения, так что мне следует поторопиться и закончить все, пока он не закончился. Выбравшись из ямы, я спешу к тому месту, где спрятала тушу шакала. А затем скидываю с нее еловые ветви и сглатываю подступившую горечь. Шакал застыл передо мной с белоснежной пеленой в глазах.

– Прости меня, – опускаясь на колени рядом с ним, шепчу я.

Я вытаскиваю костяной нож Аилессы из-за пояса охотничьего платья и принимаюсь отрезать заднюю ногу.

Но при этом стараюсь не смотреть на то, что делаю. И очень рада, что ливень заглушает большую часть звуков. Но сухожилия настолько жесткие, что приходится крутить и дергать кость. Ох, Элара, дай мне сил.

Наконец, мне удается перерезать мышцы. Я отрубила целую лапу от самого бедра. И должна похоронить то, что не стану использовать. А ведь мне нужна только берцовая кость. Я вырежу из нее кулон для своего ожерелья. Сморщив нос, я принимаюсь резать снова. С губ срывается тихий всхлип. Это настоящая пытка.

К моменту, когда я заканчиваю, у меня уже дрожат руки. Отбросив в сторону нож, я закрываю глаза ладонями. Слава богам, это моя последняя кость благодати.

Но как только эта мысль возникает в голове, меня тут же охватывает чувство вины. Должна ли я претендовать на эту кость? Может, я должна отдать ее Одиве, чтобы она вырезала новую флейту?

Небо сотрясает раскат грома. А следом раздается пронзительный крик. Поначалу мне кажется, что он принадлежит рыжей лисице, но затем замечаю вспышку chazoure на краю оврага.

По телу расползается озноб. Я пригибаюсь к земле, молясь, чтобы душа прошла мимо, не заметив меня.

– Не пытайся спрятаться, – вдруг раздается рокочущий голос, напоминающий раскат грома. – Я чувствую Огонь, горящий в тебе.

Волосы у меня на руках встают дыбом. Видимо, это один из Скованных. И у меня нет времени прикрыть тушу шакала.

Я поднимаю голову и вижу, как Скованный спрыгивает в овраг. Отбросив кость, я хватаю свой нож. И успеваю вскочить на ноги вовремя, чтобы ударить мертвеца в грудь. Он рычит и толкает меня на землю. Я падаю на спину, но тут же вскакиваю. Вот только уже не спешу нападать. Я не смогу его убить. А значит, нужно убежать от него.

– Тебе нужен мой Огонь? Тогда поймай меня.

Я выскакиваю из оврага, радуясь сильнее, чем когда-либо, что обладаю костью благодати козодоя. Она одарила меня легкостью и невероятной скоростью.

Скованный устремляется за мной с невероятной быстротой, отставая всего на пару метров. Он высокий и мускулистый, а его грудь обвита пятью рядами цепей. У большинства Скованных, что я видела у сухопутного моста, их было вдвое меньше. А значит, мне следует рассчитывать не только на скорость, но и на свой ум.

Я петляю между деревьями, постоянно меняя направление, чтобы оторваться от него, но при этом стараюсь придерживаться цели – реки Мирвуа, самой известной реки Южной Галлы.

Дождь не прекращается. И я едва удерживаюсь на ногах, сбегая по заросшему травой склону. Скованному повезло меньше. Он поскальзывается и падает на мокрую траву. Скатываясь вниз с холма, он на мгновение опережает меня, и мне едва удается увернуться от него, пока я мчусь вперед. А там уже виднеется другой холм. Вот только он обрывается над самой рекой.

Мне хорошо знакомо это место. Я охотилась здесь на оленя, пока размышляла о своей второй кости благодати. Течение здесь такое бурное, что вода покрывается шапкой пены. И если бы не хлестал дождь, я бы услышала, как ревет река.

Упираясь ногами в землю, я взбегаю на холм. Скованный хватает меня за ногу, царапая ногтями лодыжку. Но я стряхиваю его руку. Мышцы горят от усилий, несмотря на кости благодати. Мне просто необходимы силы шакала.

Ты почти добралась, Сабина. Не останавливайся.

Тяжело дыша, я взбираюсь на вершину холма. Край утеса скрыт рядом деревьев, потоком дождя и ночной мглой. Я молюсь, чтобы моих благодатей хватило на задуманное. Мне необходима ловкость, которую дарует огненная саламандра, чтобы не упасть на скользкой траве, и силы, что дает мне козодой, чтобы подпрыгнуть достаточно высоко.

Я несусь к деревьям, выглядывая крепкую ветку, которая нависает над обрывом высотой шесть метров.

А затем снижаю скорость, но все еще остаюсь настолько быстрой, что Скованному трудно меня догнать.