Дэвид Арнольд - Электрическое королевство [litres]

– Ты сказала «были». – И тихо, будто самому себе: – Но мы по-прежнему есть.

У меня три Красные книги: края потрепаны, переплет рвется, уголки страниц загнуты; страницы покрыты знаниями, увековеченными в чернилах; какие-то записи древние, какие-то новые, и все выполнены моей рукой. Красные книги – это письменные хроники множества моих Жизней, прошедших, настоящих и будущих. На задней стороне обложки третьей Книги в коже оттиснуто единственное слово: «ЖИЗНИ».

Под ним – три колонки цифр от 1 до 160.

Первые сто пятьдесят девять зачеркнуты.

С каждой прожитой Жизнью Книги становятся полнее, мое эволюционное наполнение крепнет, мои познания о месте и времени углубляются, но все это возможно, только если и дальше соблюдать Закон периферийных подстроек, прислушиваться к Книгам.

Прямо сейчас Книги говорят: «Мы уже близко, ты чувствуешь?»

Да, чувствую.

Среди записей есть указания по спасению жизней и садоводству, разнообразные маршруты через города и горы; в них говорится, где прятаться, кого избегать, но почти ничего – об отдыхе. Разве что в эти последние несколько дней…

ДАТА: 30 октября 2043 г.

МЕРОПРИЯТИЯ:

● любоваться звездами.

ДАТА: 31 октября 2043 г.

МЕРОПРИЯТИЯ:

● пить вино в свое удовольствие.

ДАТА: 1 ноября 2043 г.

МЕРОПРИЯТИЯ:

● насладиться личным временем,

● подготовиться к приходу гостя.

Много лет назад, в первые недели моей жизни в этом доме, я садилась у стеклянной стены и залпом, дня за два, проглатывала все три Книги. Странное чувство, когда перед тобой мелькают годы, а время становится податливым и туманным; я видела множество вариантов будущего, развернутую карту мультивселенной, сто пятьдесят девять версий меня самой: принятые решения, плохие и хорошие, пройденные пути, попытки помочь. Некоторые записи запоминаются лучше прочих, но есть и те – вроде «подготовиться к приходу гостя», – которые попросту не забыть.

Я с улыбкой оглядываю дом и пытаюсь представить его тут со мной.

– Эхо, – произношу я. Первое слово за много дней.

«Предположим, время течет нелинейно. Вдруг мы живем во временном кругу?»

Тело Кита устало, зато разум был как взведенная пружина. Прошлой ночью он не спал: сперва ему не хватало истории об истоке на ночь, потом он смутился этого чувства, а под конец устыдился того, что заскучал по истории на ночь. Разговор Леннона с Нико он подслушивать и не пытался; их слова сами втекали в уши.

Кит подслушал случайно. Вот так, да.

«Предположим, время течет нелинейно. Вдруг мы живем во временном кругу?»

Что-то в этих словах напомнило о «Космопсе и компьютере», и тогда спираль бессонницы закрутилась в ином направлении: «Хоть одно мое полотно уцелело в пожаре? Городок все еще горит? Интересно, напишу ли я еще что-нибудь?..»

Когда же Кит наконец уснул, ему снова приснился тот же сон: залитая ослепительно ярким светом комната, незнакомка напротив, с которой он общается мыслями, а потом рой, пожирающий Городок и все, что в нем есть.

Утро настало внезапно и непрошено.

Кит, как обычно, плелся в хвосте группы. Вялость напала на всех, особенно на Лоретту. За ночь ее кашель заметно усилился. Из «Справочника по инфекционным болезням для начинающих» Кит знал, что это может быть симптомом мононуклеоза, коклюша и даже пневмонии. Впрочем, это могла быть и обычная простуда: в лесу морозно, они постоянно идут, глотая холодный разреженный воздух. Пару раз Кит заглядывал Лоретте в глаза, ища признаки того, что унесло его Дакоту.

Ничего не нашел.

– Эй. – Нико замедлила шаг, чтобы Кит успел поравняться с ней. – Все хорошо?

– Да. – Кит погладил Гарри и не первый раз заметил, как он похож на космопса. Снова накатила усталость. – Просто нужно время, чтобы подумать.

– Понимаю.

Кит знал выражение «одного поля ягоды», оно значило, что один человек, в сущности, здорово похож на другого. Так вот, они с Нико были одного поля ягоды. Еще вчера Кит только подозревал это, но сегодня был совершенно уверен.

И Гарри тоже был такой ягодой.

В самой-самой глубине души Кит мечтал убежать с этим псом. Они могли бы жить в горах, как два вольных бриза, а здесь ловить нечего. Нико тоже пусть с ними идет, если захочет. Одно поле, они втроем – ягоды, и так далее.

– Прости, что втянули тебя в нашу группу, – сказал он.

– Никто меня ни во что не втягивал. Я пошла за Гарри, ведь я без него никуда. И вообще, я рада, что встретила вас.

– Правда?

– Конечно.

Было шесть способов заставить людей полюбить тебя. Кит знал это из книги Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Он нашел ее на самом дне ящика библиотекарского стола. Мало того что название было громкое, так еще и на обложке стояло хвастливое заявление, будто в мире продано шестнадцать миллионов экземпляров этой книги. Кит подумал, что самоценность книги напрямую зависит от количества людей, купивших ее, и, питая большие надежды, углубился в чтение. В конце он и правда усвоил один урок, но не о том, как завоевывать и влиять, а о том, в своем ли уме были те шестнадцать миллионов человек, что эту книгу купили.

Сейчас, однако, наступил идеальный момент испытать советы Дейла Карнеги и здравость шестнадцати миллионов умов. Кит, правда, помнил всего несколько из тех рекомендаций, но несколько – это же лучше, чем совсем ничего.

Кит поднял на Нико взгляд и, растянув как можно шире губы в улыбке, произнес:

– Спасибо, Нико. Для меня это много значит, и я тоже рад встрече с тобой, Нико. Мне кажется, ты очень глубокий человек, и мне хотелось бы услышать больше о твоих увлечениях.

Он посмотрел ей прямо в глаза и не отрывался так долго, что в конце концов не заметил камня под ногами, споткнулся и рухнул лицом вниз.

Нико, от души улыбаясь, помогла ему встать.

– Давай дружить, Кит?

Кит вцепился в кулон, стараясь при этом поглядывать под ноги, чтобы те снова не предали его.

– Давай, с удовольствием, – ответил он, радуясь, что Дейл Карнеги все же не дурачил шестнадцать миллионов умов.

«Шестнадцать миллионов и еще один», – мысленно добавил он.

Хижину заметили после обеда. С расстояния в тридцать метров, приземистая и скрытая за чащобой, она выглядела маленькой. Не больше чем на одну комнату.

Слева от хижины в земле была вырыта костровая яма, а за ней висела на дереве туша – оленья вроде бы, – очищенная, выпотрошенная и освежеванная. Леннон указал на систему блоков, которая не давала лесным животным подобраться к мясу.

– У нас в Пин-Оук была такая же. Мясо можно хранить без заморозки. Нужен только холод, чтобы замедлить размножение бактерий. Тут явно кто-то живет, не стоит задерживаться.