Дэвид Арнольд - Электрическое королевство [litres]

– В общем, – папа откинулся на спинку кресла и снова открыл книгу, – один из героев этого романа самый настоящий волк.

– Как ты определил?

– Обычно это видно по глазам.

– Так ведь это же книга.

– А что, – папа улыбнулся, глядя на страницы, – ты в книгах глаз не видишь?

Эхо сидел на опушке перед хижиной и мирно гладил по голове рыжего кота.

Когда он вышел из лесу, кот сидел у него на руках, и расставаться эти двое пока не собирались.

Шерсть у Гарри на загривке разве что не протыкала крышу.

– Он говорит, что живет здесь, – сообщил Монти.

С тех пор как Эхо появился из чащи, Монти стоял в дверях и наблюдал за парнем, как ястреб.

Лоретта сидела на корточках у печи. Выглядела она откровенно паршиво.

– Откуда нам знать, что он не врет?

– Так вот же… – С прикроватной тумбочки Кит взял рисунок в рамке и развернул его к остальным: высокий мужчина в очках был подписан «Папочка», маленький мальчик с плюшевым слоником – «Я» и «Слонек», а стоящий рядом с ним паренек повыше ростом – «Эхо».

– Это еще не значит, что на рисунке именно он, – ответила Лоретта. – Он может и прикидываться.

– Ладно вам, народ. – Нико отвернулась от окошка в дальней стене. Она смотрела в сторону реки, прикидывая, сколько еще успеет пройти часов и километров до темноты. – Этот парень тут живет. Мы не станем занимать его дом силой.

– Согласен, – отозвался Леннон. Он подошел к ружейному шкафу и, проверив винтовки, разрядил их все. – Можно обсудить с ним потенциальное соглашение. Объясним, в каком положении Лоретта, и попросим ночлега. Но требовать мы ничего не станем. – Он по очереди посмотрел в лицо каждому. – Так?

Когда все выразили согласие, Монти пригласил Эхо в дом.

Выглядел парень одичавшим, иначе не скажешь. Он был примерно одного возраста с Нико: долговязый и худой, светлокожий и бледный; на голове – спутанная копна каштановых волос, и лицо – как мордочка хорька, выглядывающего из норки.

Монти рассказал, в какой они ситуации и что Лоретте нужно переночевать под крышей, а под конец извинился за вторжение.

– Мы не знали, что здесь живут. Иначе просто… не пригласили бы себя внутрь.

Эхо стоял в середине комнаты и молча смотрел на кота у себя в руках. В хижине внезапно сделалось тесно, как в шкафу: шестеро человек и два зверя, – и оттого тишина давила сильнее.

– Мне нравится твоя кошка, – сказал Кит.

– О, она не моя, – ответил Эхо. Это были его первые слова с тех пор, как он вошел. – Ее зовут Святой Иоанн, и она живет в чаще. Правда, порой заглядывает в гости, и мы ее угощаем. – Он бережно опустил кошку на пол и с вялым интересом проследил за тем, как она обошла хижину, оставляя свою шерсть на ногах у каждого.

Гарри неотрывно следил за каждым ее движением.

Когда кошка подошла к Монти, тот нагнулся и погладил ее.

– Мы не хотим причинять неудобств, но, как я уже сказал, будем очень признательны за ночлег.

Эхо только сейчас взглянул на него, и в его глазах промелькнул странный блеск.

– Ну, выбора у меня особого нет, да? – спросил он.

Монти тут же посмотрел на Лоретту, и Нико ощутила его внутреннюю борьбу: как далеко он зайдет в попытках защитить ее?

– Еще как есть, – возразил Леннон. – Дом-то твой.

– Точно. – Эхо оглядел комнату. – Но вас пятеро, так? – Он указал на оружейный шкаф, куда Леннон аккуратно вернул все винтовки, предварительно вынув из них патроны. – Вы разоружили меня, а значит, не доверяете. Заставили ждать у порога собственного дома, пока решали, как со мной поступить. Но ладно, так и быть. Это мой дом. И выбор за мной.

– А тебе можно доверять? – спросила Лоретта.

– Придется верить мне на слово. Но что проку от слова того, кому не доверяешь? – Эхо очертил пальцем в воздухе узкую спираль. – Это замкнутый, замкнутый круг…

Нико ощутила, как бурлит новый Везувий. До Мерримака было рукой подать, и вечером она собиралась поставить на ладони пятую отметку – уж точно не под крышей этого дома, раз к исходу дня можно оказаться дальше к югу. Нико стояла у окна, дожидаясь момента, когда можно было бы попрощаться с Китом – а Киту с Гарри, – и да, может быть, быстренько сказать «пока» Леннону. Однако странное появление Эхо все отменило.

Теперь точно пришла пора уходить.

Нико уже откашлялась, собираясь произнести эти слова вслух, но тут Монти, изучавший чертеж в рамке на стене, спросил:

– Это что, для связи со спутником? Никогда такой радиовышки не видел.

– А, ты про это, – отозвался Эхо и посмотрел заблестевшими глазами на Нико. – Это Баклан.

– Звонарь взбирался на самый верх маяка и бил там в Колокол, звон которого проносился, подобно баклану, над гладью морской и нырял в воду… – В это просто не верилось, это было невозможно, но оно происходило. Нико следовала за Эхо вдоль дальней стены хижины, а он говорил сонным голосом, как рассказчик, чуть прикрыв глаза: – Работа Звездочета была, наверное, наиважнейшей, ведь без него солнце, луна и звезды попадали бы с неба…

Он переиначил сказку, но в свете того, что близилось, это едва ли имело значение.

Они спустились с холма к берегу Мерримака, и там, за полосой кустов и деревьев, Нико увидела очертания высоченной конструкции – прямо как с чертежа в рамке. У ее основания, в каких-то метрах от воды, речь Эхо замедлилась, и Нико почти уже не слышала его лишенной красок версии «Странницы среди вод», словно кто-то отключил звук. И лишь когда Эхо закончил, Нико поняла, что все это время отмечала в уме расхождения: ни тебе иглобрюха, ни косатки; Странница стала Странником, а безликая ведьма в конце так и не появлялась.

– Что это? – спросила Нико, и громкость будто снова включилась.

– Я же говорил, – ответил Эхо. – Баклан.

Механизм напоминал металлическое дерево без веток. Широкий у основания, он будто рос у кромки воды, возвышаясь над землей метров на двенадцать и постепенно сужаясь к концу. К верхушке крепилось два приспособления. Одно напоминало раскрытую книгу, расположенную под углом: обращенная страницами к небу, она словно предлагала космосу прочесть историю. Прямо под ней была круглая спутниковая тарелка, нацеленная вниз, в середину реки Мерримак.

Нико ощущала себя оторванной от тела, настолько, что даже не заметила, как они по пути сюда перешли заросшие травой рельсы – полосы уходили вдаль параллельно реке. А пока Кит не указал на них, никто не обращал внимания и на него самого. Леннон тоже присоединился к ним и теперь впитывал все: рельсы, реку и рассказ Эхо.

– А я думал, что баклан – это птица, – произнес он.

– Так и есть. – Эхо погладил основание металлической конструкции. – Птица, которая парит над водой и ныряет, ей вольготно как в воздухе, так в воде. Я еще не родился, а моя семья уже присматривала за этим местом. В их обязанности входили защита и ремонт Баклана. Отец рассказал мне эту историю. Он говорил, что Баклан улавливает звон Колокола, фильтрует его, усиливает и передает в воду… – он указал в середину реки, – …а по ней звук несется в Манчестер.