Дэвид Арнольд - Электрическое королевство [litres]

Как город Конкорд был прекрасен – этакое сочетание дикой природы и цивилизации, как будто люди былых дней – ну, или хотя бы конкордцы былых дней – придумали, как развиваться и процветать, не губя естественную красоту вокруг себя.

Где-то к югу от города в лесу стоял огромный кинотеатр, который не шел ни в какое сравнение с «Близнецом рая». Экранов в нем было с десяток, если не больше.

– Как-то я читал одну книгу из секции научпопа у себя в библиотеке, – сказал Кит.

– У тебя была библиотека? – спросила Нико.

– А ты думала, ты одна такая?

Леннон улыбнулся:

– Он тебя уделал.

Кит продолжил:

– В книге рассказывалось о ранних днях кино. Там говорилось, что один из самых первых фильмов назывался «Лошадь в движении». Он длился примерно пятнадцать секунд и просто показывал, как скачет лошадь. Другой назывался «Сцены в саду Раундхэй», и в нем люди две секунды гуляли по саду. А был еще третий, «Прибытие поезда», он в буквальном смысле все пятьдесят секунд показывал, как на станцию прибывает поезд. Дело происходило в XIX веке, и, если верить книге, люди, которые видели эти фильмы, приходили в изумление и были поражены. Залы переполнялись высвобожденными душами.

– Высвобожденные души, – повторил Леннон.

– Это когда самая глубинная часть твоей сущности ощущает легкость и полную свободу.

Нико и Леннон улыбнулись друг другу. Думали, наверное, что Кит этого не видит, а он все видел. Обычно его вымораживало, когда с ним обращаются как с ребенком, но именно эта улыбка была какой-то особенной, что ли.

– В общем, – сказал он, – в книге как бы подразумевается, что удивляться тому, как прибывает поезд, – то еще глупое занятие. Или тому, как люди гуляют по парку. Или как пятнадцать секунд скачет лошадь. Хотя смысл понятен: если бы я увидел, как движутся фотографии…

– Твоя душа тут же высвободилась бы, – подсказала Нико.

– Сто пудов, – согласился Леннон. – Маленькое чудо лучше, чем никакое.

Дальше они шли молча, а Кит упивался ощущением того, что его замечают.

Позднее, когда Леннон принялся играть с Гарри, бросая ему палку, Кит решил, что момент вполне подходящий. Из рюкзака он достал лучший из вчерашних набросков. Комнату идеально нарисовать так и не получилось, но в том-то все и дело: его работы никогда не ощущались как «идеальные» или «законченные». Они выходили достойными или достаточно хорошими, и оставалось надеяться, что этого… достаточно.

– Вот, – сказал он, протягивая Нико сложенный лист бумаги.

– Что это?

– Это я тебе нарисовал. Ночью.

– О, прикольно. – Нико начала было разворачивать лист, но Кит остановил ее:

– Потом.

– Что?

– Просто… при мне не раскрывай.

– Ясно.

– По-моему, получилось не совсем хорошо, – признался Кит, – но это часть меня. Мое начало. В общем, когда-нибудь ты, наверное, присмотришь идеальное место, где его повесить.

– Не сомневаюсь. – Нико убрала рисунок. – Спасибо, Кит.

Наконец ребята, точно со старыми друзьями, воссоединились с рекой и рельсами. Они, конечно, старались избегать дорог (чтобы не пересекаться с другими людьми), но временами река протекала рядом с какой-нибудь дорогой, тогда как другие ее участки – мимо прибрежных застроек, и тогда ребята шли по высокой траве, которая некогда была ухоженными лужайками.

– Ребят, вы это слышите? – спросила Нико.

Они остановились и прислушались: издали доносилось пульсирующее гудение.

– Водопад, – сказал Леннон. – В Пин-Оук был один, недалеко от нашей стоянки.

Они прошли еще дальше на юг, и гул усилился. Впереди показались очертания деревянной конструкции, напоминавшей мост, только отгороженной забором, а значит, предназначенной не для перехода реки. Вблизи высокой, увенчанной колючей проволокой ограды, что не давала пройти к реке, стоял знак «ОПАСНО! НЕ ВХОДИТЬ!».

А потом уже показался и водопад.

Кит ни разу в жизни водопада не видел и подошел ближе к забору, чтобы рассмотреть его получше.

– Взгляните.

Никто не ответил, и, обернувшись, Кит увидел, что Леннон и Нико успели отойти шагов на двадцать и остановились у поворота. Догнав их, Кит решил было, что они остановились при виде крупного кирпичного склада на берегу, но стоило ему зайти за поворот, и он увидел то, что правда их задержало: пристроенную к складу конструкцию вроде металлической клетки, высотой примерно как два «Близнеца рая», поставленные друг на друга. От нее во все стороны тянулись кабели, провода и торчали антенны.

– Что это? – спросил он.

Леннон покачал головой.

– Понятия не имею.

– Гидроэлектростанция Гарвин-Фоллз, – сказала Нико.

Кит и Леннон уставились на нее.

– Откуда ты это вообще узнала? – спросил Леннон.

– О, ну так я же гений. – Она закатила глаза и ткнула пальцем в сторону знака неподалеку.

– Выходит, вода… производила ток? – Кит медленно сделал оборот вокруг своей оси, всматриваясь в окружение: линия электропередачи, электростанция, железнодорожные пути, склад, водопад и конструкция, возведенная как мост через реку.

– Не стану притворяться, будто знаю, как именно, – ответил Леннон, – но да.

Люди дней былых, эта вечная загадка. Построили такие штуки. Изобрели вещи вроде телефонов с умной начинкой и комнат с двумя машинами, одна из которых стирает одежду, а другая сушит. Проложили километры железнодорожных путей, чтобы по ним возить пассажиров и еду.

У Кита в голове не укладывалось, как они могли быть бесконечно умными и бесконечно глупыми одновременно.

Не пятьдесят на пятьдесят.

А на сто процентов и умными, и глупыми.

Кит снова посмотрел на водопад. Он знал слово «экзистенциальный», которое немного сбивало с толку, но вроде относилось к тому же семейству, что и «высвобожденная душа». Это когда ощущаешь нечто глубокое и необъяснимое, чувствуешь нечто, что заставляет задумываться над смыслом жизни.

Река в этом месте была широка, а течение – быстрое и сильное. И хотя водопад шумел громко, он был не так уж и высок; Кит смотрел, как вода внизу ударяется о камни, разлетаясь мириадами брызг, и чувствовал, будто снова стоит на втором этаже школы у окна с видом на горы, размышляя о бризах из далеких мест.

Хотелось написать это место. Хотелось поговорить с ним. Привет, меня зовут Кит. Откуда ты? Как тебя создавали? Расскажи о своем происхождении…

И если для художника беседовать со своим творением – значило найти голос, то, может, экзистенциальные ощущения сродни тому же?

Привет, Кит. Мы – водопад. Нас создал на заре времен Владыка Ветров. А ты? Откуда пришел? Как тебя создали? Расскажи о своем происхождении…

Кит обернулся и увидел, что Нико с Ленноном тоже смотрят на водопад. Может, и они мысленно беседуют с ним? Может, есть другие языки помимо языка искусства?