Кассандра Клэр - Железная цепь [litres]

Джеймс бросил быстрый взгляд на Корделию. Она знала, о чем он сейчас думает, на что надеется: пусть Велиал считает, что Чарльз убит, что печать Левиафана закончена. Она испугалась, что демон догадается о действительном положении вещей по ее лицу, поэтому опустила взгляд и уставилась на свой меч, запятнанный кровью Велиала.

– Вы, обитатели Земли, боитесь сущих пустяков, – разглагольствовал тем временем Принц Ада. – Например, смерти, которая представляет собой лишь переход из одного состояния в другое. Но вы готовы на все, лишь бы избежать ее. Однако существует нечто похуже смерти. Страдания. Видите ли, моему брату даже не нужно убивать этих ваших знакомых – ведь он может подвергать их самым изощренным пыткам… вечно.

Джеймс смотрел на Велиала с каменным лицом, но в его взгляде было отчаяние. Возможно, только Корделия, которая знала его так же хорошо, как себя саму, могла это видеть: горе, безысходность, готовность сдаться.

«Джеймс, нет. Не делай этого. Не соглашайся».

– Только если ты поклянешься, – сказал Джеймс, – что им не причинят вреда…

– Джеймс, нет! – воскликнула Корделия. – Он лжет…

– Ты подумала о своем брате, девчонка? – обратился к ней Велиал, пристально глядя ей в глаза. – Левиафан может уничтожить его точно так же, как я уничтожил твоего отца… ваш род угаснет…

Корделия в ярости выкрикнула что-то, сама не зная что, и снова подняла меч. Джеймс бросился к ней с намерением ее остановить, но в этот момент над безлюдным сквером разнесся какой-то новый звук. Он походил на треск пламени. Какие-то тени мелькали в воздухе, подобно черным птицам. Велиал с настороженным видом наблюдал за странным явлением.

– Это еще что за фокусы? – крикнул он. – Довольно! Покажись!

Тени сгустились и образовали фигуру. Корделия в изумлении смотрела на то, как существо принимает форму. Это была Лилиан Хайсмит, убитая женщина. Она была одета в старомодное синее платье, в ушах сверкали сапфиры. Это платье и украшения были на ней в тот день, на балу у Уэнтвортов.

– Ты меня разочаровала, – негромко, бесстрастно заговорила Лилиан. – Ты нашла Риджуэйскую дорогу, нашла кузницу. Ты называешь себя паладином, но не сумела прикончить какого-то убогого Принца Ада? Бестолковая девчонка.

– Бестолковая? – повторил Джеймс, не веря своим ушам. – Будь ты хоть сто раз призраком, я не позволю тебе говорить о ней так!

– О, – улыбнулась Лилиан. – Я не призрак.

Эта улыбка сильно напоминала звериный оскал Велиала. Корделия похолодела, глядя на то, как фигура Лилиан распадается и превращается в сгусток теней. На ее месте возникла другая знакомая женщина – та самая фэйри с радужными волосами, которая заговорила с Корделией в Адском Алькове и рассказала ей о кургане кузнеца Велунда.

– Так лучше? – прошептала она и потеребила длинными пальцами синее ожерелье. – А может быть, вы предпочитаете это?

Женщина-фэйри исчезла, и на ее месте возник Магнус Бейн, одетый в точности так же, как вчера вечером, на Базаре. Облегающий серебристый фрак, ярко-синие, как перья павлина, брюки и вышитый жилет в тон… сверкающая цепочка от часов… серебряные запонки… серебряное кольцо с ослепительным синим камнем.

– Это был не Магнус, – очень тихо произнесла Корделия. – Тогда, на Сумеречном базаре… это был не Магнус. – У нее закружилась голова. – Джеймс…

– Нет, – шепотом ответил Джеймс. – Но кто же это? Явно не слуга Велиала. Взгляни на его лицо.

И действительно, черты Джесса Блэкторна исказила ярость; оно странным образом изменилось, как будто кожу туго натянули на череп. Юноша, Сумеречный охотник, исчез, и показалось истинное, чудовищное лицо Велиала.

– Прекрати болтовню! – прошипел он. – Покажись мне.

Фальшивый Магнус отвесил низкий поклон и, еще не выпрямившись, начал превращаться в кого-то другого. Перед ними стояла хрупкая женщина с молочно-белой кожей и черными, как вороново крыло, волосами, спускавшимися ниже талии. Она была бы прекрасна, если бы не одна деталь: из пустых глазниц высовывались извивающиеся черные змеи. Шею женщины украшало ожерелье из темно-синих камней.

– Лилит, – с горечью произнес Велиал. – Ну конечно. Как я сразу не догадался.

Люси услышала чей-то страдальческий стон и не сразу сообразила, что стонет она сама. Она лежала ничком, щека ее касалась какой-то холодной твердой поверхности. С трудом открыв глаза, она увидела деревянный пол, покрытый толстым слоем пыли, и синюю стену с грязными потеками и пятнами плесени.

Голова болела так сильно, что Люси начало мутить. Сглотнув, она приподнялась на локтях и огляделась.

Она находилась в просторном длинном помещении с высоким потолком. В воздухе плясали пылинки. Над головой виднелись очертания большой люстры в форме паука, с которой осыпалась часть хрустальных подвесок. Люси попала в бальный зал Чизвик-хауса; сюда она несколько месяцев назад пробралась через окно, здесь встретила Джесса.

Джесс.

Внезапно она все вспомнила: как она подбежала к гробу, обнаружила на теле умершего руны, как сняла со стены меч Блэкторнов. Потом кто-то подкрался к ней сзади и ударил по голове…

Люси нащупала на затылке шишку и поморщилась от боли. Немного повернув голову, она увидела пышные серые юбки, пену кружев и серые дамские ботинки. Повернулась на бок. Грейс сидела в нескольких футах от нее на древнем деревянном стуле, скрестив ноги, с совершенно прямой спиной. На коленях у нее лежала кочерга.

Люси быстро села, стараясь не обращать внимания на тошноту и боль в затылке. При этом она неловко ударилась локтем о стену. Встретившись взглядом с Грейс, выставила перед собой руки.

– Не вздумай даже подходить ко мне с этой штукой, – хрипло произнесла Люси. – Ты свихнулась?

На лице Грейс отразилось возмущение.

– Это ты меня спрашиваешь? Люси, ты… именно ты, из всех людей, ты стояла над телом моего брата с мечом в руках! Как ты могла? Неужели ты не подумала о том, что, если ты уничтожишь тело, я никогда не смогу его вернуть? Зачем ты это сделала?

Люси ощутила иррациональное чувство вины. Глядя на охваченную ужасом Грейс, она вспомнила собственное отчаяние и боль. Она не хотела этого делать, она не хотела убивать Джесса, лишать его последней возможности вернуться на Землю.

Она провела по лицу грязной рукой.

– Ты не знаешь всего, Грейс, – сказала она. – Я кое-что узнала, кое-что новое.

Грейс смотрела на нее с неприязнью.