Кассандра Клэр - Железная цепь [litres]

Пока они надевали пальто и перчатки, Люси внимательно наблюдала за братом, ища признаки того, что он что-то недоговаривает, но лицо Джеймса абсолютно ничего не выражало. Она подумала: интересно, раздражает ли Корделию поведение Джеймса, его бесстрастное лицо, отсутствие всяких эмоций. Иногда он бывал таким. Но, с другой стороны, решила Люси, Корделия вряд ли ждет от Джеймса многого – скорее, она вообще не ждет, что он будет делиться с ней мыслями и чувствами. Эти размышления расстроили ее.

– Я сейчас отправлюсь с визитом к Паунсби, – объявил Джеймс, заматывая шею шарфом. – Мне следует выразить им соболезнования.

Мэтью скорчил гримасу.

– Я уверен, что Анклав уже позаботился о них, – фыркнул он. – Не стоит тратить на это время, Джейми.

– Но я все же потрачу на это время, – упрямо произнес Джеймс и расправил плечи. – Так поступили бы мои мать и отец, если бы они были сейчас в городе. И пока они в Париже, посетить Паунсби – моя обязанность.

– Ты хороший человек, Джеймс! – горячо воскликнул Томас.

– Как замечательно, что ты решил заменить дядю Уилла и тетю Тессу, – добавил Кристофер. – Передай, пожалуйста, соболезнования Паунсби от имени всех «Веселых Разбойников».

– Да, – протянул Мэтью. – Правда, я не уверен, что Огастес и его матушка нуждаются в наших соболезнованиях.

Люси восхищалась самопожертвованием брата, но не готова была разделить с ним бремя светских обязанностей.

– Я бы с тобой поехала, – сказала она, – но мы с Корделией собирались сегодня тренироваться. В последнее время мы совсем забросили наши занятия, а нам надо подготовиться к церемонии парабатай. Это уже совсем скоро, в январе. Поедешь с нами в Институт, Кит?

– Нет… мне надо в лабораторию Генри.

Люси не удивилась; несмотря на то что теперь Кристофер жил в Институте, он целыми днями торчал в таверне «Дьявол» или в своей драгоценной лаборатории в доме Консула.

Кристофер обратился к Джеймсу:

– Если ты все равно едешь к Паунсби, загляни потом на Гровнор-сквер. Я хочу тебе кое-что показать.

Джеймс и Кристофер заговорили о научной работе, а Мэтью отвел Томаса в сторону. Люси насторожилась. Она подозревала, что Корделии тоже очень хочется узнать, о чем разговаривают эти двое, хотя она с совершенно равнодушным видом надевала лайковые перчатки.

– Прошу тебя, Том, будь осторожен, – убеждал друга Мэтью. – Я понимаю, тебе уже восемнадцать лет и ты свободен делать, что хочешь, но не надо рисковать понапрасну.

Томас прикрыл каштановые волосы капюшоном куртки – он был в броне.

– Это и тебя касается, Мэтью. Береги себя.

Мэтью недоуменно нахмурился.

– В каком смысле?

Томас вздохнул. Люси пришло в голову, что он, наверное, заметил те же нехорошие изменения в поведении Мэтью, что и она. То, что все видели, но о чем никто не смел заговорить вслух.

– Просто береги себя, и все.

Выйдя из трактира, они расселись по каретам. Все, кроме Люси.

– Я сейчас приду, Маргаритка! – крикнула она Корделии, подбежала к карете Кристофера и рванула на себя дверь.

– Какого?.. – Он уставился на нее поверх очков. – Что случилось, Люси?

– Ничего не случилось, – прошипела она. – Ты обещал добыть для меня еще колючего яблока – забыл?

– О. Да, – пробормотал Кристофер и, порывшись в кармане, вытащил небольшой пакетик. – Но у Генри возникли кое-какие подозрения, он все спрашивает меня, зачем тебе понадобилась эта дрянь.

Люси осторожно взяла пакетик с сушеными цветками магического растения и спрятала его в ридикюль.

– Да ничего особенного, не волнуйся, – успокоила она Кристофера. – Я просто хочу изготовить один настой, чтобы протирать лицо. Для красоты. Но ты можешь себе представить: братец покоя мне не даст, если узнает, будет надо мной смеяться до конца жизни.

– Что же ты сразу не сказала! – Лицо Кристофера просветлело. – У Генри есть немного спермацетового масла, ну, знаешь, из китового жира. Говорят, если им мазаться, очень помогает от морщин и способствует здоровому цвету лица.

– Нет, спасибо, – содрогнулась Люси. – Думаю, колючего яблока будет достаточно.

– Только осторожнее с ним, – предупредил Кристофер, когда она спрыгнула на мостовую. – Оно очень ядовитое. Не вздумай есть его, не пей отвар, ни в коем случае.

Люси с уверенным видом улыбнулась.

– Мне такое даже в голову не придет, не волнуйся.

Это была правда. Конечно, она не собиралась есть эту гадость, не собиралась и изготавливать из колючего яблока косметические средства. Но даже Кристофер, который был самым лучшим и добрым из всех мальчишек на земле, сразу поверил в дурацкое объяснение насчет красоты. «Ох уж эти мужчины», – подумала Люси, забираясь в карету к подруге.

Это был один из тех дней, когда в зале для тренировок все идет не так.

Корделия поехала в Институт в карете Люси. Обычно она считала подругу превосходной партнершей для тренировок, но сегодня ни Корделия, ни Люси не могли должным образом сосредоточиться. Они пригибались, когда нужно было уклоняться, не попадали в мишень, швыряя кинжалы, а один раз Корделия повернулась вокруг своей оси, когда следовало броситься в атаку, и больно ударилась бедром о столб. Хуже того: Кортана дважды выскользнула у нее из рук, и это сильно напугало и встревожило Корделию.

– Боюсь, сегодня так называемый неудачный день, – задыхаясь, вымолвила Люси, выпрямилась и потерла ноющую поясницу. – Наверное, мы обе слишком заняты мыслями о последних событиях, поэтому не можем сосредоточиться на тренировке.

– Честно говоря, я вообще не думала об убийствах. Это очень плохо? – чувствуя себя немного неловко, проговорила Корделия.

– Зависит от того, о чем ты на самом деле думала, – объявила Люси. – Если о новой шляпке – плохо, а если о смысле жизни – то уже лучше.

– Я думала об отце. Завтра вечером мы с Джеймсом приглашены на обед к родителям. Я увижу его в первый раз после свадьбы. – Она нетерпеливым жестом убрала со лба влажные от пота волосы. – Я так сильно хотела спасти его, вернуть его, – говорила она. – Я сделала все, что могла, чтобы освободить его из тюрьмы, и вот он здесь, в Лондоне, у себя дома, но я не знаю, радоваться мне или печалиться.

– Его отправили в Басилиас потому, что ты победила демона-мандихора, – напомнила ей Люси. – Иначе его посадили бы в тюрьму, Маргаритка, и он сейчас сидел бы в камере. Могу себе представить твои чувства, но не забывай: ведь именно благодаря тебе он получил шанс покончить с прошлым и начать новую жизнь. Я уверена, он это понимает.

– Может, и так, – невесело улыбнулась Корделия. – Только… я не знаю, что ему сказать, о чем говорить с ним, и у меня нет времени это обдумать. И еще мне кажется, что нельзя заставлять Джеймса идти со мной на семейный обед, где мы все будем чувствовать себя так неловко…