Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

– Межуровневый парламент… Мне это не нравится, подобное предложение может полюбиться черни. Полагаю, будет лучше, если я прикажу солдатам заняться этой Пиррой.

На спине Фретона выступил холодный пот. Он знал, что наставник без колебаний подвергнет полной откачке анимы любого, как это произошло со стратегом, по глупости попытавшимся организовать заговор, чтобы стать олигархом. Пусть Пирра никогда не обращала на него внимания, но мальчик не хотел видеть, как ее подключают к установленной в тюрьме машине.

– На данном этапе народ не одобрит внезапного исчезновения женщины-кандидата, мастер, – пискнул он. – Напротив, если она наберет чуть больше голосов, чем трое других ваших противников, это лишь усилит ваши позиции.

– А если она победит?

Фретон лихорадочно соображал.

– Она никогда не победит, – заявил он со всей убежденностью, на какую только был способен. – От гипербореек ждут скромности и благоразумного поведения, жители не одобрят выдвижения женщины. И потом, после того, что учинили в этом городе амазонки, никто не захочет отдавать за нее свой голос.

– Я позволил женщинам голосовать, следуя определенным советам, – проговорил Филон и, выгнув бровь, посмотрел на Алькандра, который явно прислушивался к разговору. – У местных дам может возникнуть искушение поддержать другую даму.

Алькандр пропустил мимо ушей обвиняющий тон генерала и забросил в рот последний оставшийся в миске орех.

– Я разделяю мнение твоего ученика, – заметил он с полным ртом и встал. – Теперь, когда эта девица официально начала предвыборную кампанию, слишком поздно от нее избавляться – это может повредить твоей репутации.

Он с небрежным видом пожал плечами, а Фретон постарался сдержать вздох облегчения.

– Ее действительно поддерживают напокцы? – продолжал Алькандр. – Так сыграй на нелюбви гиперборейцев к этому народу. Выстави эту дамочку этакой проплаченной кандидаткой от напокцев. Пусти слух, будто она хочет создать этот межуровневый парламент с единственной целью – привести к власти напокцев. Этого хватит, чтобы разубедить избирателей отдавать за нее голоса.

С этими словами Алькандр будто бы нехотя стукнул себя кулаком в грудь и без дальнейших формальностей вышел из комнаты. Генерал сгорбился в своем курульном кресле, сцепив руки под подбородком, и глядел вслед скрывающемуся за дверью человеку так, будто только что избавился от опасного зверя.

Со дня возвращения в лес Арка ни разу не слышала разговоров о Гиперборее. Шли дни, ничто не напоминало девочке о ее жизни в качестве ученицы, и ей начало казаться, что она теряет связь с городом магов, словно время, проведенное там, постепенно превращалось из реальности в сон.

Поэтому, когда в Аркадию пришла новость о захвате города, переданная посредством семафоров, Арка удивлялась не меньше других амазонок, несмотря на то что в некоторых описываемых событиях участвовала лично. Девочке совершенно не стоило труда изобразить изумление, когда амазонка-столяр рассказала ей, что группа неизвестных амазонок захватила магов в заложники. Весь лес гадал, кто эти таинственные воительницы. Уже ходили слухи, дескать, живая лазурь этих незнакомок не что иное, как самородки, похищенные темискирцами во время пожара. Арку подмывало открыть окружающим все, что она знала, но тогда пришлось бы поведать и о том, что она была гиперборейской ученицей, а также сознаться в наличии у нее способностей к телепортации: две отличные причины, по которым ее осудили бы и обезглавили без долгих рассуждений. Итак, девочка ограничилась тем, что внимательно прислушивалась к разговорам, и вскоре в лес пришли очередные новости: амазонки потерпели поражение от темискирской армии, прилетевшей на птицах рух. Теперь город контролировали солдаты Ликурга.

Арка ждала чего-то подобного, но все равно волновалась. Невольно она стала сторонней наблюдательницей, хотя играла во всех этих событиях ключевую роль. Ластианакс остался в городе, в гуще событий, один на один с повелителем лемуром и темискирцами. От неприятного привкуса незавершенного дела у Арки пересыхало во рту каждый раз, когда она думала о наставнике. Она его бросила. Чувство вины, оставившее девочку во время поспешного бегства, вернулось с новой силой.

Впрочем, по большей части голова у нее была занята другими, более насущными проблемами. Ремонт дома подходил к концу, а кладовая Темис пустела не по дням, а по часам.

– Если в тебя столько помещается, почему ты до сих пор такая тощая? – как-то раз проворчала амазонка.

Они ужинали миской каши. Арка предпочла не говорить, что постоянно ходит наполовину голодная. После месяцев сытного питания, которое обеспечивала ей Метанир, кухарка Ластианакса, было трудно снова привыкнуть к скудной диете из бобов и жесткого мяса, принятой у амазонок.

Удивительно, что Темис еще не обозначила день, когда Арке надлежит ее покинуть, учитывая, что ремонт дома подходил к концу. Наверное, воительницу пугала перспектива вновь остаться одной; редкие амазонки доживали до столь преклонного возраста, а если и достигали глубокой старости, то вряд ли могли рассчитывать на заботу общины. На них смотрели как на бесполезных нахлебниц, на которых жаль переводить еду.

Таким образом, как воительница, вышедшая в отставку, Темис имела право на треть стандартного рациона, положенного амазонкам-солдатам. Экономия и хорошее знание леса позволили ей сделать небольшой запас, которым они вдвоем до сего времени и питались. Однако эти припасы подходили к концу. Стряхнув пыль с последней игрушки Кандри и поставив ее на полку, Арка сказала себе, что оправданий у нее не осталось: следовало стать частью общины, чтобы получать еду. Она должна снова стать ученицей.

К сожалению, вновь присоединиться к какому-то классу было не так-то просто. Гордая Темис не вмешивалась в чужие дела, но наставницы не станут миндальничать. Они непременно спросят Арку, откуда она явилась, почему не проходила обучение целых два года и чем занималась во время пожара. Даже изобретя правдоподобную ложь, Арка могла допустить ошибку, которая ее выдаст. Одно неверное слово или движение – и наставницы отведут ее к эфорам.

На протяжении следующих нескольких дней девочка прокрадывалась к краю поляны, где шли занятия, и из зарослей тайком наблюдала за тренировками учениц. После этих наблюдений желания предстать перед наставницами у нее не прибавилось. Во-первых, все они выглядели очень суровыми и определенно не приняли бы незнакомую ученицу с распростертыми объятиями, а во-вторых, юные амазонки выполняли такие сложные и изнурительные упражнения, что Арка пожалела о долгих часах мучительного написания докладов, которые задавал ей Ластианакс.