Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

Он повернулся к Арке и указал на диванчик, застеленный пледом из шерсти овцебыка.

– Переночуй здесь. Тут не слишком удобно, но ничего лучшего я тебе предложить не могу.

Арка не стала говорить, что последние несколько декад она спала в гамаке: гиперборейцы не знали, что такое отсутствие комфорта. Они ничего не знали о земле, дожде, деревьях, диких животных, смене времен года и ценности человеческой жизни, так что по-своему они тоже были варварами. Внезапно Арка ощутила такую острую тоску по лесу, какой ни разу не испытывала за два года жизни за пределами Аркадии. Несомненно, это случилось потому, что девочка до сих пор чувствовала запах эвкалиптов, наполнявший ее ноздри еще утром. Она рухнула на диванчик, не в силах вымолвить больше ни слова от усталости, и заснула как убитая. Ей снился лес амазонок.

– Необязательно меня провожать, – заявила Пирра категоричным тоном. – Если придется, я вполне смогу себя защитить.

Они вдвоем шли к пункту пропуска шестого уровня. Мороз свирепствовал по-прежнему, но ветер дул уже не так сильно, благо брешь в куполе почти заделали. Опаловый свет полной луны искрился на обледеневших безлюдных каналах. Замечание девушки вызвало у Ластианакса некоторое раздражение.

– Я знаю, – проворчал он. – Мне нужен был повод поговорить с тобой без Арки. Хотелось бы узнать твое мнение о сложившейся ситуации.

– По-моему, твоя ученица – неиссякаемый источник неприятностей, – тут же ответила Пирра.

Ластианакс открыл было рот, чтобы это оспорить, но потом понял, что ничего, по сути, возразить не может. С появлением Арки его жизнь изрядно усложнилась, и улучшений пока не наблюдалось.

– Думаю, нам не следует вовлекать ее в наш план, во всяком случае, пока мы не избавимся от живой лазури, – добавила Пирра. – Она запросто может украсть у нас самородки и передать их амазонкам.

И вновь Ластианакс не знал, что на это ответить. Он хотел уже сказать, что Арка никогда так не поступит, но в прошлом девочка часто выступала с неожиданными инициативами.

– В любом случае лучше держать ее на расстоянии, – заключил маг, когда они уже подходили к межуровневому пункту пропуска. – Даже если не принимать в расчет живую лазурь, у Арки хватит безрассудства, чтобы подвергнуть нас всех опасности и сорвать все дело. Завтра утром я уйду еще до рассвета, забрав все приготовленное снаряжение, и присоединюсь к тебе на четвертом уровне. Тогда она не сможет меня выследить и не будет путаться у нас под ногами.

– Отличная идея, – одобрила Пирра.

Возле пункта пропуска собралась вокруг жаровни группа солдат-птицеловов и шумно праздновала победу Филона на выборах. Завидев девушку, темискирцы отпустили несколько скабрезных замечаний. К счастью, они были слишком пьяны и не стали подниматься с насиженных мест.

– Я бы очень беспокоился, если бы в такой час ты ходила по городу одна, – проговорил Ластианакс, когда они спустились по вырубленным в застывшем каскаде ступеням.

– Я не сбираюсь подстраиваться под новые правила, пусть другие изменят свое поведение, – парировала Пирра, взмахом руки прикрепляя к сапогам два возникших из воздуха ледяных лезвия.

Ластианакс догадывался, что поражение на выборах сильно задело Пирру, и разочарование еще нескоро пройдет. В случае победы она собиралась внести изменения в ряд базилик – гиперборейских законов, – чтобы уравнять в правах мужчин и женщин. И вновь Ластианакс заговорил о запланированной диверсии, чтобы отвлечь девушку от переживаний из-за неудачи. Они спустились по двум оставшимся лестницам и прошли по каналам четвертого уровня, обсуждая детали назначенной на послезавтра операции. Пирра принялась перечислять нужные им предметы.

– Графоманс, ампула с жидким воздухом, перстень с печатью разрушения… – бормотала она.

– У меня больше нет кольца Мезенса, – вспомнил вдруг Ластианакс. – Оно соскользнуло у меня с пальца, когда я пытался снести очередную дверь, – солгал он. – Я оказался зажат между автоматонами и пропастью… Потому-то я и упал.

Памятуя о том, что ученица несколько раз его спасала, Ластианакс начал понимать, почему Пирра так сердится, когда он пытается разыгрывать из себя героя. Если бы девушка поняла, что он знал о заканчивающемся запасе анимы в перстне, то пришла бы в ярость. Юноша напустил на себя огорченный вид, пока Пирра сокрушалась о потере кольца.

– Что ж, тем хуже, обойдемся без него. Все равно это была лишь мера предосторожности, – изрекла наконец девушка. – Я довольно неплохо знаю устройство этого механизма и могу попытаться изготовить второй такой же образец. Вот только мне потребуется орихалк… Кстати, раз уж речь зашла об орихалке, как думаешь, ты не смог бы забрать у своей ученицы ее браслет? – равнодушно проговорила она. – Он может нам пригодиться, если дело примет плохой оборот.

Ластианакс подозревал, что Пирра вовсе не заботится об успехе их плана, а просто ищет повод разобрать браслет-крылья на составляющие, чтобы понять, как он устроен.

– Арка всегда носит браслет на запястье, я не смогу его забрать, не разбудив ее, – ответил он, качая головой. – И я не намерен красть ее вещь, тем более что собираюсь ее бросить.

– Верно, она может обидеться на тебя из-за того, что ты не привлек ее к осуществлению нашего плана, – заметила Пирра.

– Рано или поздно нам пришлось бы расстаться, – пробурчал Ластианакс.

Они подошли к башне, в которой жила семья Пирры. Позади нее из темноты выступала громада Экстрактриса, во всех узких бойницах тюрьмы горел свет, исходящий от сфер, парящих в сквозном атриуме здания. На канале, ведущем к квартире двоюродной бабушки Пирры, вырисовывался какой-то силуэт: кто-то, закутанный в меха, стоял, облокотившись на парапет. Человек повернулся, и маги узнали Аспази.

– Ладно, пойду, расскажу сестре о наших сегодняшних приключениях, – сказала Пирра. – Увидимся завтра утром? Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответил Ластианакс, раздосадованный тем, что приходится так быстро прощаться.

Молодой человек, как обычно, собирался немного отступить от плана и поговорить с девушкой о своих чувствах. В качестве утешения он говорил себе, что момент не самый удачный: конечно, в небе сияла величественная луна, и сегодня они спасли друг другу жизнь, но на них смотрела Аспази. На обратном пути Ластианакс выбрал другие межуровневые пункты пропуска, чтобы не привлекать внимания солдат-птицеловов, видевших, как он недавно спускался на четвертый уровень. Вернувшись в библиотеку, юноша спустился в ее темные глубины, освещая себе дорогу сиянием парящей сферы, которую они с Пиррой, уходя, оставили возле входа. Добравшись до хранилища, маг погасил светящийся шар, активировал печать на двери, и та сложилась, впуская его внутрь. В хранилище магическая жаровня все еще алела, освещая лицо храпящей на диванчике Арки. Даже спящая, она выглядела безмерно уставшей. Щека девочки прижималась к диванчику, так что веко казалось вздернутым к виску. Ластианакс вдруг обнаружил, что его ученица похожа на уроженку юга, несмотря на светлые волосы, унаследованные от отца-гиперборейца. Маг со вздохом опустился в кресло, спрашивая себя, что за причудливая судьба сделала его ответственным за эту ученицу, полуамазонку-полулемура. Но в ответе ли он за нее и должен ли был отвечать за нее в прошлом? Он чувствовал, что возвращение в лес изменило Арку: так домашнее животное, оказавшись в дикой природе, быстро дичает.