Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

Маг надел на запястье орлогиум и запрограммировал его, рассчитывая несколько часов поспать в кресле.

Вибрация прибора разбудила юношу незадолго до рассвета. Арка все так же крепко спала. Пирра была права: проснувшись, девочка наверняка разозлится на него, но выбора нет. Ластианакс встал и, стараясь не шуметь, начал собирать все необходимое, прихватив и планы Экстрактриса. Сложив все в большую сумку, он достал из кармана несколько монет и положил рядом с ученицей. Деньги, разумеется, пришли к нему из фамильных сундуков Пирры, поскольку его собственный счет в Межуровневом банке заблокировали. Монеты звякнули друг о друга. На миг Ластианаксу показалось, что Арка сейчас проснется, но она продолжала мерно посапывать.

Маг взял большую сумку и остановился перед магическо-механической дверью. Ему пришло на ум, что, вполне возможно, он видит свою ученицу в последний раз. Если в Экстрактрисе что-то пойдет не так…

– Береги себя, Арка, – прошептал Ластианакс и навсегда покинул библиотеку.

Тем же вечером он сидел на балконе четвертого уровня, в квартире двоюродной бабушки Пирры, и смотрел на Экстрактрис. Они с Пиррой весь день оттачивали финальные детали плана. Ластианакс с тревогой смотрел на трещины в занесенном снегом балконе и на девушку, бесстрашно шагавшую по узкому каменному козырьку. Пирра передвигалась вдоль длинного рекламного объявления, размещенного на стене башни (жителям города предлагалось приобретать крем, сделанный из корней кувшинок), и меняла облупившиеся буквы. Ластианакс глянул на разверзшуюся у него прямо под ногами бездну и сглотнул.

– У тебя никогда не бывает головокружений? – спросил он.

– Напоминаю, я выросла на седьмом уровне, – ответила Пирра. – Высоты боятся лишь уроженцы нижних уровней.

Она приложила ладонь к печати, которую только что начертала под текстом объявления, и активировала ее. Буквы поползли по стене и перестроились, так что получилась фраза: «СЕГОДНЯ НОЧЬЮ». Пирра вернулась на балкон и села рядом с Ластианаксом, свесив ноги в пустоту. Вместе они стали ждать, глядя на десятое окно справа, на третьем этаже четвертого уровня тюрьмы. За этим окном находился Петрокл.

Прошло минут пятнадцать, а их друг все еще не подавал никаких признаков жизни. Ластианакс изо всех сил напрягал зрение, вглядываясь в адамантовое стекло, все больше и больше погружавшееся в тень башни, по мере того как на город опускался вечер. Маг уже начал беспокоиться, как вдруг в правой половине окна появилась тряпица.

– Петрокл, – прошептала Пирра.

– Мы готовы, – сказал Ластианакс, хлопая затянутыми в рукавицы руками, пытаясь немного согреться.

Он хотел было уйти с балкона, но Пирра удержала его за локоть. Удивленный, Ластианакс поднял глаза на девушку. Она не выпускала его руку. Юноша вдруг понял, что этот короткий миг затишья, проведенный на балконе, для них, вполне вероятно, последняя возможность побыть вдвоем. Через несколько часов они войдут в Экстрактрис и разделятся. Несмотря на все усилия и приготовления, слишком многое могло пойти не так, и не было твердой уверенности в успехе. Возможно, они уже не выйдут из здания тюрьмы.

– Когда ты отправился на поиски своей ученицы, ты оставил мне перстень Мезенса, – медленно проговорила Пирра. – У меня было много времени, чтобы его изучить. И я сделала интересное открытие: кольцо автоматически сужалось или расширялось в зависимости от толщины пальца владельца. Перстень состоял из таких мелких деталей и менялся так быстро, что ты ничего не заметил.

Она подняла глаза и посмотрела на молодого человека с упреком.

– Перстень не мог соскользнуть с твоего пальца, – заключила девушка. – Вчера ты мне соврал. Ты знал, что печать разрушения почти разряжена.

Раздраженный ее обвиняющим тоном, Ластианакс отдернул руку и сжал ее коленями. Он-то надеялся, что наконец получил возможность признаться Пирре в любви, а в итоге вынужден оправдываться, словно нашкодивший ребенок.

– Это оказалось правильным решением, – заявил он. – Ты не согласилась бы бросить меня, и в итоге мы бы оба погибли.

– А если бы погиб ты один, что бы я делала без тебя? – возразила Пирра.

– Уверен, ты и одна прекрасно справилась бы, – заметил Ластианакс, твердо вознамерившись доказать рациональность своего решения. – В конце концов, это же ты придумала этот план. Ты могла бы найти какого-нибудь ученика четвертого года обучения, который помог бы тебе…

– Это не имеет никакого отношения к плану, Ласт.

От этих слов у юноши перехватило дыхание. Он поднял голову: Пирра смотрела на окно Петрокла. Ластианакс не отводил глаз. Магу казалось, будто его сердце и желудок пустились в безудержный танец.

– Аспази недавно сказала правду? – спросил он. – Ты рассталась с Родопом из-за…

– Я бросила Родопа, потому что он пытался запретить мне помогать тебе в расследовании, – перебила его Пирра. – Он дико ревновал к тебе, а я ненавижу такое поведение. Если тебе хочется услышать, что ты для меня что-то значишь, то да, ты для меня важен. Поэтому будь так любезен, постарайся не жертвовать собой всякий раз, как выпадает удобный случай.

Несколько декад назад Ластианакс пропустил бы мимо ушей всю ее речь, кроме одной фразы: «Ты для меня важен». Однако, проведя рядом с девушкой полтора месяца, он стал замечать недостатки ее характера. Молодой человек понимал, что она хочет ему сказать, но поскольку она была Пиррой, а он – всего лишь Ластианаксом, она не осмеливалась выражать свои чувства прямо и сводила все к критике и насмешкам. Как будто, принижая его, она могла держать под контролем ситуацию, возникновения которой не ожидала.

В итоге их разговор закончился удручающей смесью разочарованного молчания и горечи. Ластианакс ушел с балкона и прилег на расстеленную в гостиной циновку, которую любезно предоставила ему двоюродная бабушка Пирры. Прошло несколько минут: молодой человек слышал, как девушка идет через комнату. Она остановилась возле лежащего Ластианакса; юноша чувствовал, как ее сердитый взгляд прожигает ему спину, и вдруг всей душой понадеялся, что она приляжет на пол рядом с ним. Однако Пирра прошла дальше и легла спать рядом с сестрой.

Когда Арка проснулась – с ощущением, будто проспала десять лет, – то с удивлением обнаружила, что из хранилища исчезли все планы, изобретения и Ластианакс. Маг оставил ей немного золота и дурацкую записку, состоявшую из четырех слов: «Это для твоей безопасности».

Сначала Арка возмутилась лицемерию наставника. Он же знал, что ее защищает проклятие: он беспокоился вовсе не о ее безопасности, а о самородках живой лазури. Наверняка Пирра убедила его не брать Арку с ними, когда они отправятся устраивать диверсию в тюрьме. При мысли о том, что маги приняли такое решение за ее спиной, пока она спала, девочка почувствовала себя преданной, а еще – круглой дурой. Она, как всегда, не сумела предугадать события. Когда Арка покидала дерево-хижину Темис, все казалось простым и ясным: она вернется в Гиперборею, встретит Ластианакса, они вместе вернут живую лазурь, а потом она уничтожит повелителя лемуров. Теперь же наставник ее бросил, они с Пиррой явно собирались припрятать живую лазурь в одном только им известном месте, и Арка не знала, где находится повелитель лемуров.