Брайан Наслунд - Кровь изгнанника [litres]

– Ты очень жестко начала правление, королева, – негромко сказал Линкон.

– Ты не согласен с моими приказами? – спросила Эшлин.

– Не смею возражать. Но мне весьма затруднительно отправить половину своих отрядов в Незатопимую Гавань. К сожалению, моих средств едва хватает на содержание двух тысячи воинов.

– Да, знаю.

– И мои крошечные владения в долине Горгоны окажутся под угрозой вторжения.

– Может быть, тебе стоило раньше озаботиться пристрастием твоего отца к азартным играм, – сказала Эшли.

– Может быть, – вздохнул Линкон. – Однако же должен признать, что ты блестяще справилась с задачей. То, что ты разделила силы верховных баронов пополам, дает тебе полную власть над ними. Теперь Уоллес и Корбон не станут тебе мешать.

Это было возможно лишь в том случае, если бы отряды союзников с Атласского побережья прибыли в Незатопимую Гавань раньше, чем воины из долины Горгоны. В противном случае столице грозил мятеж, но Эшлин пришлось пойти на этот риск. Во всяком случае, географическое расположение было на ее стороне – силы союзников находились гораздо ближе к Незатопимой Гавани, чем люди Уоллеса.

– Конечно же, первостепенной задачей остается спасение Каиры, – продолжил Линкон. – Иначе по всей Терре разнесется слух, что Эшлин Мальграв не в состоянии защитить своих родных и близких.

Дальше они пошли в молчании.

Эшлин, заметив, что Линкон не собирается с ней расставаться, спросила:

– У тебя ко мне есть какое-то дело? Я очень занята.

– Я надеялся кое-что обсудить с тобой наедине. Может быть, в обсерватории? Она просто восхитительна, и мне очень хочется еще раз в ней побывать.

– Что ж, пойдем, – кивнула Эшлин.

В неловком молчании они прошли по веренице залов и поднялись по витой лесенке. Слуги навели порядок в обсерватории, сложили все бумаги и свитки аккуратными стопками, накрыли холстиной алхимический столик в углу. Рисунки драконов так и остались пришпиленными к стене.

– Чего ты хочешь, Линкон? – Эшлин уселась в любимое кресло и пригласила Линкона сесть.

Он рассматривал рисунки, приколотые к восточной стене обсерватории.

– Великолепная работа, королева. Я никогда таких не видел.

Эшлин поморщилась. Придется напомнить слугам, чтобы в следующий раз спрятали все рисунки и наброски – альмирской королеве не пристало выставлять напоказ свое увлечение драконами.

– А вот это очень любопытно… – Линкон указал на три карты Альмиры, где вколотые булавки отмечали местоположение почтовых голубей – в городах, селах и на отдаленных хуторах. От каждой булавки к Незатопимой Гавани тянулась цветная нить. – Что это?

– Здесь отмечены маршруты моих голубей, – сказала Эшлин, чтобы отвлечь его внимание от драконов. – Чтобы не забыть, с кем у меня установлена связь.

– Твои голуби летают так далеко? – Линкон пристально, будто заучивая наизусть, разглядывал карты.

– Да, – ответила Эшлин. – Если не попадают в лапы хищных соколов.

– Я и не подозревал, что у тебя такие обширные связи.

На этих картах были указаны маршруты голубиной почты в Альмире. Связи с Папирией Эшлин отмечала на отдельной карте. Большинство птиц обитало в дворцовой голубятне, но часть голубей, предназначенных для полетов в Папирию, разместили в голубятнях на северной окраине Дайновой пущи. Несколько месяцев назад, путешествуя вдоль Горгоны для подсчета численности речных грымз, Эшлин переселила голубей на юг, чтобы поддерживать связь с Ноко во время своих странствий. За птицами давно следовало послать гонцов, но у Эшлин попросту не было свободных всадников.

Впрочем, Линкону было необязательно все это знать.

– Вряд ли ты пришел обсуждать мои успехи в рисовании или маршруты голубиной почты, – сказала она.

Линкон еще раз взглянул на карты и уселся в кресло напротив.

– Да, верно. Мне хотелось бы поговорить о наших общих трудностях. Верховные бароны считают меня беспомощным ребенком, – сказал он. – Молокососом, который не участвовал в боях и никого не убил в поединке из-за пастбищных распрей. Разумеется, глупо подходить с такой меркой к значимости и достоинству властелина, но, к сожалению, таков наш мир. Примерно так же они думают и о тебе. – Он примирительно вскинул руки. – Прости, не хотел тебя обидеть, королева.

– Мне известны взгляды верховных баронов. И что, по-твоему, с этим делать?

– Их презрение ко мне предоставляет определенные преимущества. При мне они не опасаются обсуждать свои личные дела. С твоего позволения, я готов сообщать тебе, что именно происходит в верховном совете в твое отсутствие. Может быть, мне удастся заполучить ценные сведения, которые помогут обуздать Седара Уоллеса и его приспешников на западе.

Эшлин откинулась на спинку кресла:

– И чего ты ожидаешь взамен, барон Линкон?

– Мой дар не требует ответного вознаграждения, королева, – ответил он. – Однако же, если тебе захочется передать Глиновал мне, то я буду бесконечно благодарен за твою щедрость. Вдобавок тебе наверняка понравится, как я намерен обращаться со своими владениями.

Эшлин изогнула бровь:

– Давай прекратим эти детские игры.

Линкон улыбнулся:

– От прочих верховных баронов меня отличает не только отсутствие воинского опыта, но и повышенная наблюдательность. Мне очень интересны твои исследования природы. Особенно драконов. Если ты отдашь Глиновал мне, я готов дать слово, что буду отлавливать в окрестностях только дряхлых или больных драконов, как делаешь ты для своих исследований. По моим сведениям, близ Глиновала водится много речных грымз, которые приносят пользу региону, поддерживая альмирские реки в хорошем состоянии.

– Откуда тебе это известно?

– Как я уже сказал, королева, мне очень интересны твои исследования. Твои наброски и записи знакомы лишь твоим доверенным людям и некоторым придворным алхимикам, но я часто посещаю архивы. Между прочим, я самый свободомыслящий член верховного совета. – Он подался к ней и прошептал: – Если позволишь, я готов стать твоим союзником.

– Надо же, а я и без того считала тебя своим союзником.

– Разумеется, королева. Повторяю, я не такой, как остальные верховные бароны.

– Оно и видно, – сказала Эшлин.

Линкон встал и как бы между прочим осведомился:

– А тебе удалось узнать причины пожара в восточной башне?

– Башня загорелась. Что в этом непонятного?

– Пожар был очень странным, ведь огонь бушевал так, что оплавились камни. Я такого никогда прежде не видел. Интересно, что именно там полыхнуло? – Линкон оглядел обсерваторию, пристально всмотрелся в холстину на алхимическом столике. – В последнее время происходит слишком много странного.

Эшлин промолчала.

– Балары вылезают из своих укрытий и наносят визит альмирской королевской семье, – продолжил Линкон. – В восточной башне вспыхивает загадочное пламя, от которого камни плавятся, будто свечной воск. Исчезает принцесса. И впервые за четырнадцать лет знаменитого драконьера призывают в столицу. По-моему, мы стоим на пороге каких-то великих потрясений.