Мэгги Стивотер - Король воронов

Ганси не помнил, когда в последний раз плакал.

Он оплакивал не только Глендауэра, но и все версии самого себя, какими перебывал за последние семь лет. Ганси, который искал короля с мальчишеским оптимизмом и целеустремленностью. Ганси, который искал его с возрастающей тревогой. Ганси, который должен был умереть. Потому что в этом имелся некий роковой смысл. Нужна была чья-то смерть, чтобы спасти Ронана и Адама. Поцелуй Блу сулил гибель ее любимому. В этом году, согласно предсказанию, жизнь Ганси заканчивалась.

Глендауэр умер. Он всегда был мертвым.

А Ганси, в общем, хотел жить.

Наконец он услышал чьи-то приближающиеся шаги по листьям. Это тоже было ужасно. Он не хотел вставать, демонстрировать остальным свое заплаканное лицо и принимать их жалость; мысль о чужой благонамеренной доброте казалась почти столь же нестерпимой, как и мысль о приближающейся смерти. Впервые Ганси понимал Адама Пэрриша.

Он выпрямился и встал, стараясь сохранять достоинство. Но это была просто Блу, и почему-то Ганси не ощутил ничего унизительного в том, что она видела его побежденным. Она просто смотрела на Ганси, пока он отряхивал с брюк сосновые иголки, а потом, когда он сел на столик для пикника, девушка устроилась рядом и сидела, пока остальные не вышли из машин, чтобы посмотреть, чем они там заняты.

Они выстроились полукругом вокруг его импровизированного трона.

– Кстати о жертве, – сказал Ганси.

Все молчали. Ганси сам не знал, произнес он это вслух или нет.

– Я что-нибудь сказал? – уточнил он.

– Да, – ответила Блу. – Но мы не хотели об этом говорить.

– Извините, если задаю дурацкий вопрос, – вмешался Генри, – но я опоздал на урок. Я так понимаю, твой древесный отец не открыл тебе других способов убить демонов?

– Нет. Только жертва, – сказала Блу и осторожно добавила: – Я думаю… он, возможно, знал про Глендауэра. Хотя, наверное, не с самого начала. Он, может быть, выяснил это, когда бродил там, внизу, после того как расстался с моей мамой… ну, или я все-таки ошибаюсь. Но я думаю, что он был одним из магов Глендауэра. Вероятно, и тот, другой… тоже.

Она имела в виду второй скелет в гробнице. Трудно было не развивать сюжет, который она вообразила себе: как Артемус пытался погрузить Глендауэра в сон, и что-то пошло не так.

– Значит, остается жертвоприношение, – настаивал Ганси. – Если только у Адама нет идеи получше.

Адам, нахмурившись, смотрел на редкие сосны, окружавшие поляну для пикников. Он сказал:

– Я пытаюсь понять, что еще может удовлетворить силовую линию, но «настоящая жизнь в обмен на вынужденную» не оставляет простора для толкований.

Ганси ощутил в животе укол страха.

– Ну что ж.

– Нет, – сказал Ронан.

Он сказал это без ноты возражения, без гнева, без тревоги. Просто «нет». Констатировал факт.

– Ронан.

– Нет.

Констатация факта.

– Я не для того вытащил тебя из этой дыры, чтобы ты преднамеренно умер.

Ганси ответил тем же тоном:

– Блу видела мой дух на силовой линии. Я уже знаю, что умру в пределах года. Бритва Оккама подсказывает нам простейший выход: мы соглашаемся, что жертвой буду я.

– Блу – что? – спросил Ронан. – И когда же ты собиралась мне об этом сказать?

– Никогда, – ответила Блу.

Она сказала это без ноты возражения, без гнева, без грусти. Просто «никогда». Констатировала факт.

– И не надо на меня так смотреть, – потребовал Ганси. – Я не желаю умирать. Вообще-то мне дико страшно. Но я не вижу других вариантов. И дело в том, что я хочу чего-то добиться, прежде чем умру. Я думал, это будет связано с Глендауэром. Но, очевидно, нет. Значит, с тем же успехом я могу сделать что-нибудь осмысленное. И… достойное короля.

Это прозвучало слегка театрально, но ведь и вся ситуация была как в театре.

– По-моему, ты путаешь короля с мучеником, – заметил Генри.

– Я готов рассмотреть другие варианты, – сказал Ганси. – На самом деле я бы их и предпочел.

Блу коротко спросила:

– Мы твои маги, так?

Да, его маги, его придворные – сподвижники бесполезного короля, который ничего не мог им предложить, кроме биения сердца. Каким же правильным казалось, что он всех их повстречал. И как он был уверен, что их ждет нечто большее, чем даже эта минута.

– Да, – ответил Ганси.

– Просто… мне кажется, мы все должны в этом участвовать, как в той пещере с костями, – продолжала Блу. – В гробнице ничего не вышло, потому что, для начала, там не было жизни. Ну, или еще чего-то существенного. Не было энергии. Но если бы мы правильно сложили все фрагменты?

Ганси сказал:

– Я недостаточно хорошо понимаю магию.

Ронан произнес:

– Пэрриш понимает.

– Нет, – возразил Адам. – Сомневаюсь.

– Лучше, чем мы, – сказал Ронан. – Дай нам какую-нибудь идею.

Адам пожал плечами. Он стоял, сцепив руки с такой силой, что костяшки побелели.

– Как вариант… – начал он и замолчал. – Как вариант, ты мог бы умереть, а потом ожить. Если мы при помощи Кабесуотера убьем тебя каким-нибудь способом, который не нанесет вреда телу, тогда он остановит время… типа 6:21. Одна и та же минута будет повторяться снова и снова, так что ты не успеешь… я не знаю… отойти слишком далеко от тела. Умереть окончательно. А потом… – Ганси понимал, что Адам выдумывал это прямо на ходу, сочиняя правдоподобную сказку для Ронана. – Но это должно произойти в Кабесуотере. Я войду в пространство снов, Блу усилит его, и во время очередного скачка времени мы велим твоей душе вернуться в тело, прежде чем ты успеешь по-настоящему умереть. Таким образом, ты исполнишь условие – принесешь себя в жертву и умрешь. Никто не говорит, что ты обязан оставаться мертвым.

Повисло долгое молчание.

– Да, – сказал Ганси, констатируя факт. – Похоже, ты прав. По-твоему, это достойно короля, Ронан? Не похоже на мученичество, Генри?

Оба не то чтобы радовались, но, кажется, были готовы рискнуть – а больше ничего и не требовалось. Иногда достаточно не верить, но хотя бы хотеть верить.

– Поехали в Кабесуотер, – сказал Ганси.

Они едва успели двинуться к машинам, когда Адам вдруг напал на Ронана.

Он далеко не сразу понял, что Адам его убивает.

Руки Адама обхватили Ронана за шею, добела вдавив большие пальцы в артерии, так что у того закатились глаза. Перед ними замелькали пятна света: тело пробыло без воздуха всего минуту и уже скучало по нему. Ронан чувствовал биение пульса у себя в глазных яблоках…

– Адам? – спросила Блу.

Отчасти Ронану всё еще казалось, что это ошибка.

Его дыхание оборвалось, когда они оба, спотыкаясь, отступили сквозь сосны, окружавшие поляну для пикников. Остальные двигались вокруг, но Ронан не мог сосредоточиться на том, что они делали.

– Отбивайся, – прорычал Адам, тихо, отчаянно, как животное, которое тащат за шкирку.