Ксен Крас - Бремя раздора [litres]

Испуганный таким обращением Цом охнул и начал ползти подальше от обидчиков. А ведь милорд Форест предупреждал его об опасности, но он, глупец, не захотел слушать.

– Оставьте его! – на защиту юноши встала Тимая. – Благодаря этому юнцу мы сейчас здесь.

– Кто он такой?

– Зачем он помогает нам?

– Это мы сейчас и выясним. Спаситель, вернись к нам. Мы хотели бы с тобой поговорить. Не бойся, тебя больше не тронут.

Цом замедлился, обернулся и, собрав все силы, поднялся. Он опасался подходить ближе, поэтому Тимае самой пришлось сокращать дистанцию. Мэя схватила ее за руку, но бравая приверженка Культа освободилась от хватки подруги.

– Право, ты полагаешь, что этот ребенок освободил нас, чтобы после убить? Вздор! Благородный юноша, как мне называть тебя?

– Цом.

– Цом. Хорошо, Цом. Что вынудило тебя оказаться в тюрьме? Ты не похож на того, что наслаждался последними своими днями среди сырости и камней.

– Я не… Я не преступник!

– Тогда что же ты делал там?

– Помогал.

– Кому?

– Тебе. И ей. – Он посмотрел на Мэю, что буравила взглядом королевского слугу. То, что она не доверяет человеку, пришедшему на помощь и позволившему ей избежать истязаний и казни, было бы понятно даже глупцу.

– И зачем? Мы, разумеется, благодарны, однако я не знаю, что и думать…

– Потому что вы женщины, – пожал плечами Цом. Он репетировал подобные диалоги в покоях Его Величества несколько дней. Милорд Форест и в этом оказался прав – доверять спасителю сразу не станут.

– А Дулл тоже похож на женщину? – не унималась сердитая подруга Тимаи.

– Он был ранен и был рядом. Я не мог пройти мимо…

– И откуда же ты узнал, что в тюрьме держат женщин? Палачи не рассказывают первому встречному о своих жертвах! – Мэя не смогла более стоять в стороне. – Это чей-то хитрый замысел? В чем его смысл?

– Я не разговаривал с палачами. Говорить с палачами нельзя – это может навлечь беду.

– Тогда откуда ты узнал?

– От Его Высочества…

– Так ты помощник регента?! Я знала, что ему нельзя доверять!

– Мэя, долгое пребывание вдали от семьи не пошло тебе на пользу. Посмотри на него, да он же еще ребенок! Дай ему сказать.

– Если он не помогает регенту, то откуда он знает про нас и как он смог попасть в тюрьму?

Страх не оставлял Цома ни на мгновение. Он помнил, что чувствовал, когда сильные воины избивали его, словно это было вчера, и не хотел повторения. Он боялся возвращения в прошлое более чем всего остального.

Мужчины, которые бросили его на пол, выглядели внушительно, их удары могли быть менее болезненными, чем у напавших на его деревню, однако в тот раз слугу Фореста окружали близкие люди, друзья и соседи, которые помогали ему и пусть и ругались из-за ерунды, но сплачивались перед лицом опасности. Здесь же он был один. Никто не поможет ему, если он ошибется.

– Я служу Его Высочеству…

– Я говорила!

– …Я слуга. Полы мою, приношу, что скажут, вино наливаю. Я был при разговоре с палачом и слышал про женщин.

– Уж больно хорошо ты разговариваешь.

– Меня учат. Его Высочество не любит говор крестьян.

– И почему же ты решил помочь нам?

– Потому что вы женщины. Отец учил меня, что оставлять в беде женщину неправильно.

– Слуга… И как ты попал в темницы?

– Я носил письма палачам. Его Высочества сам не ходит туда, через меня передает. Я ж читать не умею, а бегать – умею. Я быстро бегал и носил письма.

Тимая попросила Цома подождать и отошла переговорить со своими братьями и сестрами. Слуга не пытался подслушать разговор – люди шептали, шипели друг другу что-то, видимо споря, и в любом случае регент предупредил его, что в первые дни ничего ценного он не услышит и не увидит. Юноша смотрел по сторонам – здание ничем не отличалось от других, что стояли за первой внешней стеной, кроме разве что свободного пространства. Обычно в таких домах жило несколько семей, бегало множество детей, весь пол был застелен соломой, тряпками и другими предметами, которые позволяли устроить себе место для сна, однако здесь словно почти никто и не жил. В дальнем углу помещения, справа от двери, он заметил два тюка и гору тряпья, помогавшие защищаться от холодов по ночам, и все.

– Чего ты хочешь, Цом? – спросила Тимая.

– Ничего. Я хотел помочь, и только.

– Тебе нравится служить Его Высочеству? Тебя устраивает все, что творит знать, нравится их всевластие и их отношение к простому люду?

Вот оно! Милорд Форест рассматривал множество вариантов того, как заинтересовать Культ Первых Цомом, обдумывал все, что он должен сказать, и предполагал, что культисты и сами подумают о полезности своего человека в Санфелле, тем более в такой близости от правящей верхушки.

Цом пожал плечами и посмотрел по сторонам.

– Я слуга, – прошептал он, – мои мысли никого не интересуют.

– Меня интересуют. Не бойся, говори открыто. Здесь мы в безопасности.

– Его Высочество, – слуга все же продолжил шептать, – плохо смотрит за злыми людьми. Такие напали на мою деревню, многих убили и покалечили. Они выбили мне зубы. И оставили вот это! – Цом ткнул себя пальцем в лицо, туда, где красовались следы от ножа. – Ножом. Просто так! А до того приходили лорды и их злые люди – они забрали почти все припасы. И лекари… Им нужна была еда, и нам не оставили даже холода пережить. Злые люди! И их не наказывают…

– А все потому, что нами правят люди, Цом. Люди, что с самого сотворения мира должны были служить и выполнять приказы, а не брать власть в свои руки. Когда Ферстленд населяли Первые, был порядок. Наши законные правители – они. А не Старскаи, не Форесты, не Бладсворды или другие Династии. Эти жалкие и слабые потомки, лишенные истинных сил, очеловеченные и погрязшие в своих отвратительных низменных желаниях, не способны управлять. Они все – люди, как и мы с тобой. Лишь сильнейшие и мудрейшие, те, кто стоит выше человечества, должны сидеть на троне.

– А разве такие существуют?

– Существовали. Раньше.

– Но теперь остались только люди. Я слышал в детстве сказки про Первых из лордов, но говорят, они давно сгинули.

Долго и витиевато Тимая принялась рассказывать о Первых, их предназначении и возможном возвращении. Она не говорила, что для этого требуется, не упоминала своих друзей и семью и лишь рассказала слуге то, что он и без того знал от регента.

Самого Цома расспрашивали о том, где он бывает в замке и куда вхож, равно как и о его взаимоотношениях с регентом. Юноша отвечал честно, утаивая лишь небольшую толику информации о благосклонности регента и уважении слуги к Его Высочеству.

Прошло не менее пары часов, прежде чем он покинул дом. Его старания принесли первые плоды – ему предложили встречу через два дня в этом же месте, и он пришел.