Адам Пшехшта - Тень [litres]

– В смысле?

– Цветы, что поливали водой с добавлением первичной материи, не вянут. Срезанные цветы, – подчеркнул он.

– Это интересно, – рассеянно произнес алхимик. – А вообще-то тут нет ничего удивительного, первичная материя вечна. Я не понимаю твоего волнения, эффект, без сомнений, интересен, но ничего нам не дает. Просто еще один алхимический эксперимент.

Рудницкий не услышал ни единого звука, но, несмотря на это, у него сложилось впечатление, что собеседник поменял позу.

– Я ослеп, – напомнил он. – В разговоре со мной жестов мало…

– Прошу прощения, – пробормотал Вилланова. – На мгновение забыл про вашу болезнь. Я не уверен, что это открытие является таким уж тривиальным, как вы считаете. Следовало бы проконсультироваться с ботаниками. Кто знает, может, это поспособствует развитию науки?

– Ты прав, – признал алхимик. – Я не подумал об этом. Что-то еще? Ведь это же не все, да?

– Да.

– Ну и что еще?

– Коммерческий аспект. Дамы любят получать цветы, это для них доказательство чувств. А представьте себе реакцию женщины, когда она узнает, что ей подарили цветы, которые могут простоять вечность?

– Не могу себе этого представить, – слабым голосом ответил Рудницкий. – Вместо этого я предвижу реакцию их мужей и женихов, когда они узнают, что должны будут заплатить…

– Что ж, несомненно, цена таких цветов будет высокой, даже незначительное количество первичной материи стоит состояние, однако я уверен, что желающих будет достаточно.

– Ты так думаешь? – с сомнением спросил Рудницкий.

– Можете сами проверить. На отельных гостях или знакомых дамах. Я прикажу отправить несколько роз в отель.

– Ну не знаю…

– Это только эксперимент.

Необъяснимым образом алхимик снова выхватил какую-то перемену. «Это не жест, – пришел он к выводу. – Скорее, мимика».

– Ты улыбаешься, – грозно сказал он.

– Но, ваше превосходительство… Простите, только слегка.

– Ладно, я попробую, – пообещал Рудницкий. – А сейчас вернемся к дамам.

Вилланова рассудительно не предложил ему помощь, но легкое поскрипывание деревянного пола говорило о том, что молодой человек идет сбоку, подстраховывая его на всякий случай.

– Ну что? – спросил алхимик, когда они спустились по лестнице. – Съели все конфеты?

– Еще нет, – проинформировала его Аня.

– В таком случае уже достаточно, – произнес он с притворной суровостью в голосе. – Бегите в карету.

Звонок на дверях сообщил, что девочки охотно выполнили распоряжение, хотя по шелесту фантиков стало понятно, что они прихватили конфет и на дорожку.

– Она изменилась, – с удовлетворением произнес Рудницкий.

– Кто? – спросила Наталия.

– Аня. Пару недель назад она боялась собственной тени, а сейчас ведет себя как совсем нормальный ребенок.

– И слава богу, – сказала Наталия. – Идем уже, поскольку, если опоздаем на обед, Татьяна Олеговна отругает нас.

– И надерет уши девочкам. Подозреваю, что после такого количества сладкого у них не будет аппетита.

Они попрощались с Вилланова и вышли на улицу. Неожиданно Рудницкий ощутил, как ладонь жены напряглась на его запястье, через секунду до него донесся звук раздираемого железа и ломающегося дерева.

– Люсия, нет! – закричала Наталия. – Немедленно садись в карету!

– Что случилось? – лихорадочно спросил он.

Девушка молча потащила его к экипажу, алхимик слышал ее тяжелое дыхание.

– Двигай! – приказала она кучеру.

– Что происходит? – повторил Рудницкий.

– Это мои… родственники. Вся семья. Тетка, дядя и кузен. Они за нами следили, ждали возле аптеки.

– Те самые, которые…

– Да!

– А этот звук?

– Их экипаж был уничтожен, как только они из него вышли. Словно в него ударил кулак великана. От кареты остались только обломки…

«Люсия!»

« Они обидели мамочку ! – с вызовом ответила девочка. – Я их …»

«Не смей! Если ты их убьешь, все подумают, что это сделал я! И меня посадят в тюрьму».

« А что такое тюрьма ?»

«Ничего хорошего».

Девочка залезла к нему на колени и обняла за шею.

– Я буду хорошо себя вести, – пообещала она.

– Куда ехать? – спросил кучер.

– В отель, – буркнул Рудницкий.

Зашелестела бумага, запахло типографской краской, следующий шелест свидетельствовал о том, что газета легла на стопку других.

– И что? – спросил Рудницкий.

– «Курьер» тоже пишет об уничтожении экипажа Метельских, – сказала Наталия. – Пока еще с нами этого никто не связал, но если станет известно, что в нем ехала моя тетка…

– Чего она от тебя хочет?

– Как чего? Денег! Все время обучения я следила за ее судьбой, потому что боялась, что она заберет меня из школы и выдаст замуж, чтобы заплатить хоть часть долгов дяди. Они уже давно потеряли все, что украли у меня, к тому же дядя – заядлый картежник, а карточные долги нужно оплачивать сразу. Дорогая семейка, должно быть, в отчаянии, – добавила она со злостью.

– Они, наверное, прочитали в газете о нашей свадьбе и решили поправить свои финансы, – сказал алхимик. – Я скажу Маевскому, чтобы не спускал с них глаз. Если будет нужно, воспользуемся услугами полиции, я хорошо знаю комиссара Терлецкого.

– Это все из-за меня, – удрученно протянула Наталия. – Если бы не я, у тебя бы не было таких проблем.

– Перестань! Ты уже не маленькая беззащитная девочка, а твои родственники – это всего лишь жалкие провинциалы! Проблемы? – Алхимик язвительно рассмеялся. – Они, похоже, не совсем все знают обо мне, иначе не осмелились бы появиться в Варшаве. Ты действительно считаешь, что они отважились бы задираться с кем-то, кто связан с кинжальщиками? С адептом, кто может убить их за долю секунды? Забудь!

– Я не хочу, чтобы ты их убивал!

– Знаю, но, чтобы их запугать, достаточно будет просто проинформировать их, с кем они связались. Проблема в том, что, если я улажу это дело таким способом, рано или поздно станет известно, что я их запугал, а это навредит и тебе, и мне. Высшее общество ничего не имеет против интриг и дуэлей, но не приемлет чего-то такого. Ну и кинжальщики… ладно, мы должны придумать что-то другое.

– Только что? Мне ничего не приходит в голову. Я могла бы попросить помощи у Клары, но это слишком долго бы тянулось, а Метельские ждать не будут.

– Что слишком долго бы тянулось?

– Много дам из общества – воспитанницы «Золотого дворца». Если бы разошлись сплетни, что дядя присвоил себе мое имущество, а сейчас является неплатежеспособным, никто бы не принимал всерьез его претензии.

– Претензии?!

– Ну да! Готова поспорить, что они уже придумали сценарий под названием «Возвращение любимой племянницы». Они скажут, что после смерти родителей я в отчаянии сбежала из дома, а они, бедные, меня везде искали, но не нашли. А сейчас узнали из газет, что их любимая племянница жива, поэтому они приехали, чтобы прижать ее к сердцу и попросить о скромной поддержке, в которой Наталка им не откажет!