Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

– Я не… – начала Навани, а потом осеклась и, помолчав, сказала: – Благодарю.

И зачем мне вспоминать?

Даббид всю жизнь был другим.

Именно так про него говорила мать: другой. Ему нравилось это слово. В нем не было притворства. Что-то в Даббиде действительно было другим. Он начал говорить в шесть. А складывать в уме не мог до сих пор. Он выполнял инструкции, но, если они оказывались слишком длинными, забывал этапы.

Он был другим.

Лекари не смогли найти причину. Они сказали, некоторые люди просто другие. Он всегда будет таким. Повитуха, узнав позже про него, сказала, что при рождении пуповина была обернута вокруг его шеи. Может быть, все дело в этом.

В детстве Даббид пытался накинуть себе на шею веревку, чтобы узнать, каково это. Он не спрыгнул с уступа. Другой конец ни к чему не привязал. Он не пытался умереть. Он просто немного затянул ее, чтобы узнать, что чувствовал младенцем.

Кто-то увидел, все запаниковали. Называли его глупцом. Год за годом отбирали у него все веревки. Думали, он слишком глуп и не понимает, что может себе навредить. Даббид часто попадал в неприятности. Делал то, что другие не стали бы делать. Не понимал, что люди запаникуют. Ему приходилось соблюдать осторожность, чтобы не пугать обычных людей. Им нравилось его бояться. Он не знал почему. Он был другим. Но не страшным.

Все стало еще хуже, когда умерла его мать. В тот день люди стали еще злее. Это была не его вина. Его там даже не было. Но внезапно все стали злее. Он оказался на войне, служа светлоглазому. Он стирал одежду.

Когда у жены этого человека родился темноглазый ребенок, все рассердились на Даббида. Он объяснил, что они ошибаются. Все иногда ошибались.

Только много позже он понял, что светледи солгала. Чтобы наказали не ее тайного любовника, а кого-то другого. Он мог многое понять, если хватало времени подумать. Иной раз ему везло.

Кончилось тем, что он стал наводить мосты. Даббид мало что помнил из того времени. Он потерял счет дням. Тогда он почти не разговаривал. Он был сбит с толку. Он был напуган. Он был зол. Но он скрывал от людей свою злость. Люди пугались и причиняли ему боль, когда он злился.

Он сделал свою работу, с каждым днем все больше пугаясь, уверенный, что скоро умрет. На самом деле он полагал, что уже мертв. Поэтому, когда один из всадников Садеаса чуть не затоптал его, толкнул и швырнул на землю со сломанной рукой, он свернулся калачиком и стал ждать смерти.

Затем… Каладин. Каладин Благословенный Бурей. Его не волновало, что Даббид другой. Ему было все равно, что Даббид сдался. Каладин вытащил его из Преисподней и дал новую семью.

Даббид не мог точно вспомнить, когда он начал выходить из боевого шока. Он никогда по-настоящему не избавился от этого недуга. Разве он мог? Хлопки были похожи на щелканье тетивы. Шаги походили на цокот копыт. А если он слышал пение, то вспоминал паршенди и снова оказывался… там. Умирал.

Однако ему все-таки становилось лучше. Где-то по ходу дела он начал чувствовать себя прежним. За исключением того, что у него появилась новая семья. У него были друзья.

И никто из них не знал, что он другой.

Ну, они думали, что он другой в ином смысле. Они думали, что он пострадал в битве, как и все. Он был… одним из них. Они не знали о его особенном уме. О том, каким он родился.

Ему не нравилось, когда люди называли его глупым. Люди называли друг друга глупцами, когда совершали ошибки. Даббид не был ошибкой. Он мог ошибаться. Тогда он был глуп. Но не всегда. Он не мог думать быстро, как другие. Но это делало его иным, а не глупым. Глупость – то, что можно выбрать.

В прошлом люди понимали, что он другой, стоило Даббиду что-то сказать. Он постиг это, меняя одну работу на другую после смерти матери. Стоило сказать хоть слово, все понимали. И поэтому… с Четвертым мостом… он просто решил молчать.

Тогда они ничего не узнают. Не поймут, что он другой. Он будет просто членом Четвертого моста.

Потом все начали получать спренов. Кроме него. А дальше башня заговорила с ним. И… он все еще не понимал, сделал ли что-то глупое. Но пойти к Рлайну было не так уж глупо. Он был в этом уверен.

Поэтому сегодня Даббид старался не думать о своих ошибках. О том, что, будь он сильнее, мог бы помочь Каладину сражаться. О том, как лгал остальным, притворяясь, что разучился говорить. Он попытался сосредоточиться на том, чем может помочь.

Он повел Рлайна по туннелям. Пару раз они встречались с певцами. Рлайн говорил спокойным ритмичным голосом, и певцы не обращали на него внимания. Они поднимались все выше и выше, и Даббид показал потайную лестницу. Они прокрались мимо патрулей на шестом этаже.

Все выше и выше. Сердце Даббида бешено колотилось. Как тревожно! Встретит ли их Крадунья, как обещала? Крадунья знала башню лучше, чем они. Она сказала, что справится сама. А если убежит?

Когда они добрались до места встречи на десятом этаже, Крадунья уже ждала их. Она сидела на земле и ела карри с хлебом.

– Где ты это взяла? – спросила Рлайн.

– Сплавленные. – она взмахнула рукой. – Забавно. Им нужно есть. Значит, по-большому они тоже ходят?

– Наверное, – неодобрительно произнес Рлайн.

– Ой, прям пяткой по причиндалам… – захихикала Крадунья. – Ты бессмертный и можешь прожить века. Умеешь летать, проходить сквозь камень и все такое прочее. Но отливать тебе все равно приходится, как и остальным.

– Не вижу смысла в этом разговоре, – сказал Рлайн. – Поторопись. Нам нужно добраться до Каладина.

Она демонстративно закатила глаза, потом встала и протянула Даббиду лепешку. Он кивнул в знак благодарности и отложил ее на потом.

– Когда ты начал говорить? – спросила его Крадунья.

– Мне было шесть. Мама так сказала.

– Да нет, я… – она взмахнула рукой, указывая на него.

Даббид покраснел и уставился себе под ноги.

– Давно. Просто не хотел.

– Говорить не хотел? Со мной такого ни разу не случалось. Ну, разве что в тот день, когда я съела ужин королевы, но его же оставили без присмотра, понимаешь? Она его не спрятала, а зря. Это ее вина, сказала я ей, все равно что бросить меч там, где ребенок может наступить на него и порезать себе ногу или что-то в этом роде.

– Может, пойдем? – резко спросил Рлайн.

Остаток пути Даббид вел их за собой. Теперь он еще сильнее беспокоился. Неужели опоздал? Неужели Каладин умер, пока его не было? Неужели он слишком медлительный, чтобы помочь? Слишком другой, чтобы быстрее сообразить, как следует поступать?

Даббид повел их на одиннадцатый этаж, но дверь перестала работать. Прошло слишком много времени с тех пор, как Каладин ее зарядил. Однако у них была Крадунья, и, когда она прижала руку к камню, дверь открылась.