Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Возможно, Навани и впрямь стоило бы заняться черной работой. По крайней мере, так она будет среди людей. Никакого риска причинить еще больший вред. Только вот… Рабониэль, конечно, никогда не позволит ей бродить по Уритиру без присмотра. К тому же Навани манили нераскрытые тайны. Она владела сведениями, которых не было у Рабониэли: она видела сферу, искривляющую воздух – сферу, наполненную чем-то вроде антипустосвета. Она знала о взрыве.

То, что хотела создать Рабониэль, было возможным. Так почему бы… не попытаться воплотить это в жизнь? Почему бы не проверить, на что способна Навани Холин?

«Сила, способная уничтожить бога. Отрицательный свет. По зубам ли мне такая тайна?»

А вдруг Навани пустила в ход не все возможности своего разума, пытаясь спасти башню? А вдруг существует способ покончить с войной раз и навсегда? А вдруг Навани действительно обнаружит способ уничтожить Вражду?

Нужно попытаться. Но с чего начать? Что ж… лучший способ поощрять открытия ее ученых состоял, как правило, в том, чтобы культивировать соответствующую среду и отношение. Пусть изучают, пусть экспериментируют. Часто величайшие прорывы случались не потому, что кто-то к ним стремился, а потому, что ученый был настолько поглощен какой-то иной темой, что начинал устанавливать связи, которых иначе никогда бы не обнаружил.

Следующие несколько дней Навани пыталась воспроизвести это состояние в себе. Она заказала запчасти, припасы, фабриальные механизмы, некоторые прямо из Холинара, и все это было доставлено без возражений. Включая, что самое важное, множество самосветов с искаженными спренами, для оснащения фабриалей.

Для разминки она потратила время на создание оружия, которое не выглядело бы таковым. Все это были ловушки, с помощью которых она планировала защитить свою комнату или комнату с колонной, если окажется в отчаянном положении. Навани толком не знала, как пустит их в ход и понадобятся ли они вообще. Сейчас это просто была научная задача, причем знакомая, и бывшая королева с головой погрузилась в ее решение.

Она прятала больриали внутри других фабриалей, сконструированных так, чтобы с виду казаться безобидными. Она соорудила отвлекающую сигнализацию, используя принцип, который они обнаружили, когда исследовали самосветы, оставленные древними Сияющими в Уритиру. Она применила сопряженные рубины, чтобы сделать пружинные ловушки с выскакивающими шипами.

Она поместила сферы с пустосветом в свои фабриальные ловушки, а затем снабдила их простым устройством включения. Магнит, прижатый к стенке куба в нужном месте, перемещал металлический рычаг и приводил ловушки в действие. Таким образом, они не должны были активироваться без надобности. Она хранила эти коробки в коридоре под видом плодов незаконченных экспериментов, к которым следовало вернуться через несколько дней. Пространство уже было заставлено коробками от других ученых, так что дополнения Навани не бросались в глаза.

Потом она попросила Рабониэль помочь ей сделать больше войносвета для опытов. К сожалению, Навани не могла создать его сама. Ни одна комбинация камертонов или инструментов не воспроизводила присутствие Древней – но, насколько Навани могла судить, Рабониэль тоже не могла создать свет без помощи человека.

Навани стала лучше напевать мелодию, овладевая ритмом. В эти мгновения казалось, что сама душа Рошара говорит с ней. Она никогда особенно не интересовалась музыкой, но теперь находила ее все более увлекательной, как и свет. Волны, звуки и их научное значение – вот чем теперь была одержима Навани.

В основе ее нынешнего труда лежал единственный вопрос: как создать противоположность пустосвету? Что содержалось внутри сферы Гавилара?

В воринизме считалось, что чистые вещи всегда симметричны. И у всего была противоположность. Нетрудно понять, почему Рабониэль предположила, что темный пустосвет будет противоположностью буресвета, но тьма на самом деле не выступала в качестве противоположности света. Она была всего лишь его отсутствием.

Ей требовался способ измерить Инвеституру, силу заряженного самосвета. И еще ей нужна была модель – форма энергии, которая совершенно точно имела противоположность. Что в природе имело доказуемую, измеримую антагонистичность?

– Магниты, – проговорила Навани вслух, отодвигая стул и поднимаясь от своих записей.

Она подошла к стражнику у двери своей комнаты:

– Мне нужно больше магнитов. И пусть будут мощными. Кое-что мы хранили на складе химикатов на втором этаже.

Стражник что-то пропел и сопроводил это долготерпеливым вздохом, адресованным Навани. Он огляделся в поисках поддержки, но единственной певицей поблизости оказалась дочь Рабониэли, которая сидела в коридоре, прислонившись к стене, держа меч на коленях и глядя вдаль. Она напевала – не ритм, вдруг поняла Навани, а знакомую человеческую мелодию, которую иногда горланили в тавернах. Откуда Сплавленная узнала про нее?

– Полагаю, это можно, – проговорил стражник. – Хотя кое-кого начинают раздражать ваши бесконечные запросы.

– Обсуди это с Рабониэлью, – сказала Навани, возвращаясь к своему столу. – О, еще кое-что: Сплавленные используют какое-то оружие, которое вытягивает буресвет из Сияющих, когда пронзает их. Достань мне немного такого металла.

– Повелительница желаний точно должна одобрить это, – заявил стражник.

– Ну так иди и спроси. Ступай. Я не убегу. Куда, по-твоему, я могу деться?

Стражник – Царственная буреформа – что-то проворчал и отправился выполнять ее просьбу. Во время своего заключения Навани кое-что о нем выпытала. Он был рабом-паршуном во дворце в Холинаре. Он считал, что она должна узнать его, и… возможно, был прав. Однако паршуны всегда были все равно что невидимы.

Пока тянулось ожидание, Навани затеяла другой опыт. На столе у нее лежали две сопряженные половинки рубина. Это означало расколотый самосвет – и расколотого спрена, разделенного прямо по центру. Она пыталась понять, может ли использовать метод камертона, чтобы вытянуть половинки спрена и соединить их в более крупном рубине. Вдруг это понравится Сородичу, который все еще не хотел с ней разговаривать?

Навани поместила половинку самосвета под линзу и стала наблюдать, как спрен внутри реагирует на камертон. Это был искаженный спрен пламени; она надеялась, что его природа не повлияет на суть эксперимента.

Спрен и впрямь зашевелился внутри, реагируя на звук. Он прижался к стене самосвета, но не смог вырваться.

«Буресвет может просачиваться через мельчайшие трещины в камне, – подумала Навани. – Но спрен слишком большой».

Вскоре кто-то вошел; Навани заметила тень, когда гость заслонил лампу.