Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Далинар услышал рокот в своем сознании. Но не сердитый. Скорее… задумчивый.

– Буреотец не знает, что с этим делать, – сказал Далинар. – Мне кажется, он находит случившееся странным. По-видимому, у его узокователя и узокователя Ночехранительницы иногда бывали отношения, но узокователь Сородича всегда держался обособленно.

– Сородич… любопытное создание. Я вас познакомлю, как только он будет готов. Но не обещаю, что скоро…

– У меня есть десять дней. Насчет дальнейшего никаких гарантий не даю.

– Сделка, которую ты заключил…

– Мне очень жаль. Я должен был разобраться с соглашением, пока он был рядом. Это не все, что мы хотели, но…

– Это хорошая сделка, Далинар. Даже вдохновенная. У нас будет мир, даже если придется отказаться от Алеткара. Я думаю, мы все уже начинали понимать, что это вполне вероятно. Наоборот, это дает нам шанс. Я просто хочу… Последнее, на что ты согласился. Это меня беспокоит.

Он кивнул:

– Да. Я понимаю.

Но таков его долг. Пожертвовать собой, если понадобится, ради всех остальных.

В этом… в этом Таравангиан был прав.

Все еще казалось ошибкой, что старик умер. У Далинара не будет шанса доказать Таравангиану, что избранный путь верен. Он ушел. Не попрощался. Сгорел в очередном дурацком заговоре, пытаясь манипулировать Сзетом.

– По крайней мере, мы можем остановить кровопролитие, – сказала Навани. – Прикажи нашим войскам занять позиции и ждать состязания.

– Да, – сказал Далинар.

Разве что… Может, Далинару надо было настоять, чтобы поединок случился раньше? Он не готов. Но можно ли к подобному подготовиться?..

«Что-то не так, – подумал он. – Что-то изменилось. В эти десять дней мы должны быть бдительны». От этого осознания у него все внутри сжалось.

– Ты напряжен, – сказала Навани.

– Я сомневаюсь в том, что поступил верно.

– Сведения, которыми мы располагаем, указывают на то, что это состязание – наша самая реальная надежда на успех. И я сомневаюсь, что кто-то из тех, кого может выставить враг, способен одолеть Благословенного Бурей.

– Я… не намерен выставить Каладина, светсердце мое.

– Почему? – удивилась Навани. – Он наш лучший воин.

– Нет. Он наш лучший солдат. Но даже если бы он был в отличной боевой форме, я не думаю, что он был бы нашим лучшим воином. Или лучшим убийцей. Шут говорит, что враг не может нарушить наше соглашение и вряд ли попытается его превратно истолковать – по крайней мере, не умышленно. На самом деле Шут, кажется, думает, что победа уже за нами, но он-то получил желаемое. Вражда останется в ловушке в любом случае. Однако я беспокоюсь. Уверен, я что-то упускаю. По крайней мере, я думаю, что оставил Вражде слишком много возможностей продолжать сражаться в ближайшие десять дней.

– Мы во всем разберемся. Теперь у нас есть цель. Если ты сможешь выиграть поединок, этого будет достаточно. Мы найдем способ жить в новом мире, где человечество и певцы поделят земли между собой.

Навани снова сжала его руку, и он глубоко вздохнул, намереваясь насладиться этим моментом. Шквал, как хорошо было обнимать ее. Под ними в ночи ярко горели огни башни, а внизу, в коридорах, было так тепло. Стоило подняться в такую высь, чтобы вдохнуть горный воздух.

– Я должен был догадаться, – опять сказал Далинар. – О тебе.

– Не думаю. Это была удивительная удача, что я все поняла.

– Не удача, – возразил Далинар. – Уверенность. Блестящий ум. Я боялся за тебя, но должен был вспомнить те времена, когда боялся тебя, – и понять, в какой опасности оказались Сплавленные, пытаясь отобрать твои фабриали. Ты просто невероятная. И всегда такой была.

Она глубоко и удовлетворенно вздохнула.

– Что? – спросил он.

– Приятно слышать это из чужих уст.

Он обнял ее и испытал долгий миг покоя. Но в конце концов им пришлось вспомнить о своем долге. Люди пришли к Навани, чтобы уладить что-то относительно башни, и ей пришлось уйти.

Далинар задержался на вершине. Он устроился на краю, свесив ноги – по слухам, отсюда Каладин спрыгнул во тьму.

«Ты поступил мудро, дав ветробегуну больше времени, когда он падал, – сказал Буреотец, приближаясь к Далинару. – Ты поступил мудро, проявив… милосердие».

– Это важная концепция, которую нужно усвоить, – сказал ему Далинар. – Чем больше ты будешь изучать ее, тем человечнее станешь.

«Я не хочу становиться человечным, – возразил Буреотец. – Но возможно, я смогу научиться. Смогу измениться».

– Это все, что требуется от тебя, – сказал Далинар. – Готовность.

«Но ты ошибаешься. Я понимаю милосердие. Я выражал его при случае».

– Неужели? – с любопытством спросил Далинар. – Когда?

Эшонай с яростным всплеском ударилась о дно ущелья. Наверху продолжалась битва за Нарак, и остальные слушатели вызвали Бурю бурь.

Она должна вести их! Она была первой среди них! Она вскочила на ноги и закричала, сменив дюжину ужасных ритмов один за другим, разбудив в ущелье эхо. Ничего хорошего из этого не вышло. Она была побеждена человеком-осколочником, отправлена кувырком в ущелье.

Ей нужно было выбраться отсюда и снова вступить в бой. Она поплелась вперед. Хотя вода доходила ей до пояса, течение не было быстрым. Это был просто постоянный, устойчивый поток от Плача – и в броне она могла идти против течения. Ее поножи затопила холодная вода.

В какую сторону? Отсутствие света смутило, но, поразмыслив, она поняла, что ведет себя глупо. Ей не нужно было идти ни в ту ни в другую сторону. Ей нужно было подняться наверх. Падение, должно быть, ошеломило ее больше, чем она думала.

Она выбрала шершавый участок стены и начала карабкаться вверх. Ей удалось добраться до середины, используя потрясающую силу захвата осколочной брони, и ритм самомнения стучал в ее ушах. Но дальше стена пропасти выдавалась вперед, и это затруднило ее продвижение. В темноте она не могла найти подходящую опору, а вспышки молний наверху были слишком короткими, чтобы помочь.

Молния. Не слишком ли часты и ярки молнии, чтобы исходить от других буреформ? Ее собственные силы, естественно, были погублены водой. Она почти не чувствовала в себе энергии; та утекала, едва начав прирастать.

Что происходит? Это ведь надвигается Буря бурь, не так ли? Да, Эшонай чувствовала ее силу, энергию, красоту. Но было еще кое-что.

Прислушиваясь к вою ветра, она поняла. Вторая буря. Приближалась Великая буря.

Она настроилась на ритм паники.

Две бури столкнулись, и задрожала сама земля.

Цепляясь за стену ущелья, Эшонай слышала, как ветер завывает наверху. Молнии сверкали, словно припадочные, – как будто Эшонай очень быстро моргала и свет постоянно чередовался с тьмой.