Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

– Я не Сияющий. Но да, Майя – мой клинок.

– Тогда мы должны убедиться, что ты не обращался с ней плохо, – сказала спрен чести. – Мы заботимся обо всех мертвоглазых. Приведи ее и еще двоих. Решай быстро.

Адолин стиснул зубы.

– Позвольте мне посоветоваться со спутниками.

Когда они с Шаллан вернулись к остальным, она схватила его за руку.

– Что ты затеял? – требовательно спросила она. – Ты не можешь предстать перед судом за то, что сделала кучка людей тысячи лет назад.

– Могу, если это позволит войти в крепость. Разве у нас есть выбор?

– Да. Мы можем повернуть назад.

«И встретиться лицом к лицу с моим отцом, после того как я вновь его подвел?»

Остальные собрались вокруг. Адолин объяснил, что происходит, спрен Коряги переводил ей.

– Мне это не нравится. – Зу покачала головой, ее золотистые волосы замерцали. – Мне не нравится, что нас разделяют.

– Первый шаг к завершению миссии – заставить спренов чести поговорить со мной, – убеждал Адолин. – Если они прогонят нас сейчас, это конец. Если я войду в эти ворота, то, возможно, смогу начать разговор.

– Они не станут слушать, светлорд, – сказал Годеке. – Они вас арестуют.

– Если впустят, то наплевать. Мы немедленно отправим небольшую группу назад, чтобы рассказать отцу о том, что я сделал. Остальные могут разбить здесь лагерь на несколько дней, позаботиться о Нотуме и ждать вестей от меня. У нас есть несколько недель, пока припасов не останется ровно на обратный путь; тогда и решим, что делать.

Остальные высказали еще несколько символических возражений. Шаллан – на самом деле сейчас она выглядела как Вуаль – просто слушала, как Адолин убеждает остальных. Она не сомневалась, что он возьмет ее с собой, также как и ее спрена. Этот выбор казался естественным.

Через некоторое время он подошел к спренам чести – ведя Храбреца с Майей на спине – вместе с Вуалью, Узором и их сундуками с одеждой на вьючных животных. Спрены чести повернули и повели их к передней части крепости. Там они посовещались с несколькими соплеменниками, караулящими стены.

Затем ворота открылись. Адолин вошел в сопровождении Вуали, Узора и Майи. За воротами группа светящихся бело-голубых фигур немедленно схватила его и заковала в цепи; он застонал от боли в раненом боку. Позади с грохотом захлопнулись створки.

Да будет так. Он не собирался возвращаться к отцу с пустыми руками. Он не откажется от своей миссии.

Чего бы это ни стоило.

Как бы то ни было, я постараюсь сделать так, как ты предлагаешь. Однако ты, кажется, больше опасаешься Сосуда, а не силы. Должен предупредить, что это изъян в твоей логике.

После уничтожения даль-пера прошло несколько недель, а Навани так и не продвинулась в выяснении природы спрена, который связался с ними. Триангуляция привела их к странному темному месту на четвертом этаже башни, рядом с монастырем. Измерения оказались недостаточно точными, и поиски ничего не дали.

Тем не менее у Навани было много других забот. Управлять королевством, даже состоящим из одного огромного города, – утомительная задача.

Она редко получала передышку от требований торговцев, светлоглазых, ревнителей и тысяч других, нуждающихся в ее внимании. Всякий раз, когда такое случалось, она уходила в подвал башни, где могла наблюдать за трудами своих учеников. Сегодня у нее был всего час, но она хотела использовать его по максимуму.

Как только она вошла, Томор, молодой родственник Фалилара, устремился к ней, держа в руках некое странное устройство.

– Светлость! – Он поспешно поклонился. – Вы здесь! Ну вот, оно наконец-то готово!

Томор протянул ей нечто похожее на кожаную перчатку. «Он работал над поднимающим фабриалем, – вспомнила Навани. – Я велела соединить его с грузами в глубокой шахте». Она все еще была в восторге от идеи подъемника, который работал бы за счет особого фабриаля и противовесов, двигающихся благодаря силе бурь.

Подъемный фабриаль был лишь малой частью более крупного и важного устройства. Навани нерешительно взяла то, что протягивал ей Томор.

– Ты… превратил его в перчатку?

– Да, как вы просили!

– Я не просила перчатку. Я хотела, чтобы устройство было переносным и элегантным.

– Как… разве перчатка не подходит?

– Оно предназначено для установки на подъемник, ревнитель Томор, – сказала Навани. – Не понимаю, каким образом эта форма улучшает его функцию.

– С этим вам не нужен подъемник! – с энтузиазмом возразил юноша. – Наденьте-ка!

Он нетерпеливо кивал, пока она надевала устройство на руку, а потом помог затянуть ремни от запястья до локтя. Штуковина из жесткой кожи скорее напоминала латную рукавицу, чем перчатку. Самосветы прятались в боковом отделении, покрытом металлической решеткой, которую можно было спрятать под кожаным клапаном.

– Взгляните сюда! – воскликнул Томор. – С помощью этого круглого переключателя на указательном пальце можно соединять разные фабриали. Вы можете двигать его большим пальцем, то есть управление осуществляется одной рукой! Постепенно сжимая кулак, вы можете замедлять опускание груза! Раскрыв ладонь, вы едете на максимальной скорости. Сжав кулак полностью – останавливаетесь!

– Максимальная скорость…

До нее дошел смысл сказанного. Томор предполагал, что люди будут подниматься по центральной шахте башни благодаря движениям собственной руки! Чтобы так развить ее идею, требовалось буйное воображение, и результат вышел… ужасающий.

– Томор, – проговорила Навани, подыскивая слова, которые не ослабили бы его энтузиазма. – Тебе не кажется, что это слегка опасно? Мы ведь проектируем подъемники.

– Но для этого у нас уже есть фабриали, – возразил он. – Подумайте о гибкости, которую это устройство предоставит светлорду Далинару. С такой перчаткой на руке он сможет мигом подняться на самый верх, не дожидаясь лифта! Гуляете за пределами башни и не хотите идти в самый центр, к лифтам? Нет проблем. Вжик! И вы на крыше.

Она представила себе, как Далинар болтается в небе, активировав эту безумную штуковину, и не смогла сдержать улыбку. При желании ее муж мог приказать ветробегуну доставить себя наверх, но он этого никогда не делал. Каким бы эффективным ни казался подобный способ на словах, на самом деле было гораздо проще прокатиться в лифте, как все прочие люди.

– Томор, ты продемонстрировал удивительный творческий подход, – сказала она. – Я иногда скучаю по гибкости молодого ума – он действительно прокладывает пути, которых мы, пожилые и мудрые, не замечаем. Ты хорошо поработал.