Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Лирин и Хесина следовали за ним, зачарованные разноцветным рисунком слоев на стенах, высокими потолками, общим величием огромной башни, полностью высеченной из камня.

– Изначально мы организовали башню по принципу княжества, – продолжил Каладин. – Каждому из алетийских великих князей была отведена часть определенного этажа. Навани не понравилось, как все обернулось; мы использовали не так много помещений на внешней стороне, где естественное освещение, как она хотела. Великие князья стремились держать своих людей поближе, и из-за этого большое количество людей скапливалось в огромных помещениях, которые явно не были спроектированы как жилые.

Он нырнул под странный каменный выступ. В Уритиру было множество подобных странностей; это выглядело как круглая каменная труба, пересекающая коридор. Может, для вентиляции? Но почему ее разместили там, где ходят люди?

Многие другие особенности башни не поддавались логике. Коридоры заканчивались тупиками. В некоторые комнаты можно было заглянуть лишь через крошечные отверстия. Были обнаружены узкие шахты, уходящие вертикально вниз на тридцать и более этажей. Можно было бы назвать такой расклад безумным, но даже самые непонятные намеки на чей-то замысел – вроде хрустальных жил по углам комнат или мест, где узоры слоев переплетались и делились похожи на глифы, вделанные в стену, – заставляли Каладина думать, что это место строили не как попало, а согласно какому-то плану. Эти странности возникли по причинам, которые они пока не могли понять.

Его родители поднырнули под препятствие. Они оставили брата Каладина с детьми Лараль и их гувернанткой. Она, казалось, приходила в себя после потери мужа, хотя Каладин думал, что знает ее достаточно хорошо, чтобы видеть насквозь. Похоже, она действительно была привязана к старому бахвалу, как и ее дети – мрачная пара близнецов, слишком замкнутых для своего юного возраста.

Согласно новым законам о наследстве, введенным Ясной, Лараль должна была получить титул градоначальницы, так что она отправилась на официальную встречу с королевой. Пока остальных беженцев водили по башне письмоводительницы Навани, Каладин хотел сам показать родителям, где будут жить обитатели Пода.

– Вы притихли, – сказал он. – Полагаю, поначалу это место может ошеломить. Я чувствовал то же самое. Навани все твердит, что мы не знаем и половины особенностей Уритиру.

– Это потрясающе, – сказала мать. – Хотя я немного удивлена тем, что ты называешь светлость Навани Холин по имени. Разве она не королева этой башни?

Каладин пожал плечами:

– С той поры, как мы познакомились, наши отношения стали более неофициальными.

– Он лжет, – сказала Сил заговорщицким тоном, сидя на плече Хесины. – Он всегда так говорил. Каладин называл короля Элокара по имени задолго до того, как стал Сияющим.

– Неуважение к светлоглазым правителям, – сказала Хесина, – и общая склонность делать все, что ему заблагорассудится, невзирая на общественное положение или традиции. Откуда, ради Рошара, в нем это взялось?

Она взглянула на отца, который стоял у стены, изучая линии слоев.

– Понятия не имею, – сказал Лирин. – Поднеси свет поближе, сынок. Взгляни-ка, Хесина. Эти слои зеленые. Такое не может быть естественным.

– Дорогой, тот факт, что стена является частью башни размером примерно с гору, не подсказал тебе, что это место целиком неестественное?

– Видимо, его таким духозакляли. – Лирин постучал по камню. – Это нефрит?

Мать наклонилась, чтобы осмотреть зеленую жилу.

– Железо. Оно придает камню такой оттенок.

– Железо? – переспросила Сил. – Но ведь железо серое, не так ли?

– Да, – сказал Лирин. – А зеленым камень делает медь, верно?

– Вы так думаете? – спросила Хесина. – Я почти уверена, что все не так. В любом случае пусть лучше Кэл покажет нам комнаты. Он явно взволнован.

– Почему вы так решили? – спросила Сил. – Мне кажется, он никогда не волнуется. Даже если я говорю, что приготовила для него забавный сюрприз.

– Твои сюрпризы, – сказал Каладин, – никогда не бывают забавными.

– Я засунула ему крысу в сапог, – прошептала Сил. – Это заняло у меня целую вечность. Я не могу поднять что-то настолько тяжелое, поэтому пришлось использовать приманку.

– Зачем, ради Буреотца, – сказал Лирин, – ты засунула ему в сапог крысу?

– Так ведь это было то, что надо! – воскликнула Сил. – Ну неужели вы не видите, до чего грандиозная идея?

– Лирин избавился от чувства юмора хирургическим путем, – сказала Хесина.

– И продал его на рынке за кругленькую сумму, – прибавил лекарь.

Хесина наклонилась ближе к Сил:

– Он заменил его часами, с помощью которых отслеживает, сколько времени все остальные тратят на свои глупые эмоции.

Сил смотрела на нее, неуверенно улыбаясь, и Каладин понял: она сомневается, шутка ли это? Хесина ободряюще кивнула, и Сил искренне рассмеялась.

– Давайте обойдемся без нелепостей, – сказал Лирин. – Мне не нужны часы, чтобы следить за тем, сколько времени все тратят впустую. И так видно, что почти сто процентов.

Каладин прислонился к стене; родительское подтрунивание несло ему знакомое чувство умиротворения. Когда-то он ничего другого не желал, кроме того, чтобы они были рядом. Чтобы можно было смотреть, как Лирин трудится, словно одержимый, а Хесина пытается заставить его обратить внимание на окружающих. Отец с любовью воспринимал шутки, подыгрывая им с комичной строгостью.

Это напомнило Каладину былые дни: семейные обеды или сбор лекарственных трав с возделанных полей за городом. Он лелеял эти идиллические воспоминания. В глубине души ему хотелось снова стать маленьким мальчиком, чтобы родителям не пришлось пересекаться с его нынешней жизнью, где они, несомненно, услышат о том, что он пережил и сделал. О том, что в конце концов сломило его.

Он повернулся и пошел дальше по коридору. Ровный свет впереди подсказал ему, что они приближаются к внешней стене. Расплавленный солнечный свет, открытый и манящий. Холодная сфера буресвета в его руке олицетворяла силу, но плененную и разгневанную. Присмотревшись к свету внутри камня, можно было увидеть, что он движется, бушует, пытается вырваться. Солнечный свет лился свободно и открыто.

Каладин вошел в новый коридор, где линии слоев на стенах поворачивались вниз веером, словно плещущиеся волны. Солнечный свет струился сквозь дверные проемы справа.

Каладин махнул рукой родителям, которые как раз его догнали.

– Каждая из этих комнат справа ведет к большому балкону вдоль всего края. Лараль получит угловую комнату, самую большую, с отдельным балконом. Я подумал, что мы зарезервируем десять здесь, в центре, и сделаем их местом для собраний. Комнаты соединены между собой, а в некоторых других кварталах балконная секция превращена в большое общественное пространство.