Минди Арнетт - Оникс и слоновая кость [litres]

– Я пойду с тобой, – предложил Боннер.

Он явно устал от долгой верховой езды. Под глазами синели круги, и двигался он скованно.

Корвин пристально посмотрел на Кейт, как обычно пытаясь по выражению лица прочесть ее мысли. Их путешествие прошло спокойно, если не считать препирательств с паромщиками, заломившими двойную цену за переправу. Тем не менее каждый вечер, когда они останавливались на ночевку, ощущалось напряжение. На стоянках Кейт, казалось, старалась ни на шаг не отходить от Тома. Сначала Корвин принял это за любовь, затем, понаблюдав, решил, что все дело в искренней дружбе, пусть даже Боннер и не упускал возможности погладить ее по голове, приобнять или пощекотать. Принц сделал вывод, что она просто не хочет случайно остаться с ним самим наедине, и это нежелание было взаимным. Их близость тревожила Корвина. Сколько он ни пытался не обращать на нее внимания, постоянно ловил себя на том, что следит за каждым ее движением. Словно саднила запекшаяся рана.

Корвин дал согласие. Кейт и Боннер отправились в гостиницу, а Сигни повела принца с Далем в игорный дом. По дороге они то и дело увязали в толпе. Узкие, извилистые улочки круто поднимались в гору, отчего ноги Корвина заныли. Он утешался тем, что обратный путь будет легче, но пока приходилось мучиться. По крайней мере, многоэтажные дома прикрывали их от палящего солнца, отбрасывая длинные тени.

«Подчеревок» располагался в дальнем конце городской площади – самой высокой точки города, если не считать замка и домов знати. Над входом был вырезан вепрь, вставший на короткие задние ноги. Прежде чем войти, Сигни подпрыгнула и хлопнула вепря по копыту. Судя по отполированному до блеска дереву, так делали многие. Видимо, считалось, что это приносит удачу.

Внутри оказалось темновато и дымно, зато тише, чем на улице. Примерно половина из дюжины круглых столов была занята. Некоторые посетители просто обедали, большинство же с головой ушли в карты, кости и хитроумные настольные игры с каменными фигурками вроде «Королей в замке» и «Пяти судеб».

Когда Сигни хвасталась, что она здесь своя, то не преувеличивала. Стоило ей снять капюшон, как ее поприветствовали несколько постоянных клиентов и служащих. Помахав в ответ, она двинулась к столу, где восседал самый тучный человек, которого Корвину доводилось когда-либо видеть. Три подбородка незаметно перетекали в объемистое пузо, о талии даже говорить не приходилось. Толстяк отсалютовал Сигни кубком, сжав его пальцами, смахивавшими на перетянутые шпагатом колбаски.

– А! Сигни Леф! – трубно загудел он. – Давненько я не видал твою миленькую мордашку! Ну-ка, иди сюда, поцелуй своего толстого дядюшку.

Сигни улыбнулась и, наклонившись, чмокнула его в пухлую щеку.

– Даже не знаю, по чему я скучала меньше, по твоей широкой мордени или объемистой утробе! – Она хлопнула его по животу.

Мужчина гулко захохотал. Корвин с Далем недоуменно переглянулись. Сигни же, похоже, чувствовала здесь себя как рыба в воде.

– Садись рядышком, красавица, и представь мне своих дружков, – сказал толстяк.

Сигни подтянула к себе стул, Даль с Корвином устроились напротив.

– Это, – она кивнула на толстяка, – Гордон Бомбази, хозяин сего славного заведения. А они – Клэш Фарлей и Ронан Дорн.

Об именах они договорились заранее, прежде чем войти в город. Своим Корвин уже пользовался во время путешествий вдали от Инея. Он надеялся, что ложное имя вкупе с начавшей отрастать бородкой позволят ему остаться неузнанным.

– Милости прошу в «Подчеревок», жемчужину в короне Андреаса, – зычно возвестил Гордон, заставив Корвина вздрогнуть.

Этот человек был бы последним, к кому принц обратился бы за информацией. Можно не сомневаться, об их делах скоро будет известно всему городу.

– Благодарствуйте, – ответил Даль. – Однако хотелось бы чем-нибудь сбрызнуть любезный прием. Так он проскочит не в пример легче.

– Ну разумеется! – Гордон хлопнул в мясистые ладони.

Тут же подбежала молоденькая подавальщица с кубками и кувшином вина. За ней – вторая, с хлебом и мисками наваристой похлебки.

– Ешьте, пейте, ни в чем себе не отказывайте. Только учтите, что свободных комнат у нас нету. – Хозяин покачал головой.

Корвин заметил у него в ушах серьги с чар-камнями, на которых были вырезаны руны. Левая содержала заговор, позволяющий распознать ложь. К счастью для «Клэша Фарлея» чар-камень был неактивен. Заклинание в правой было таким же, что и у Даля: оно скрывало шрамы или родимые пятна. Дела у игорного дома явно шли в гору, раз Гордон мог позволить себе дорогие безделки.

– Может быть, у вас есть какие-нибудь особенные развлечения? – Даль нетерпеливо подался вперед.

– В «Подчеревке» нет недостатка в развлечениях, – осклабился Гордон, сверкнув белыми, точно фарфоровыми, зубами. – Например, этим вечером мы играем в «Костяк».

– Да-а, это привлечет целую толпу. Игра не для слабонервных. – Даль приложил руку к груди.

Корвин мысленно с ним согласился. По сравнению с обыкновенными картами, колоды для «Костяка» зачаровывались гораздо более сильными заклинаниями, действию которых могли подвергнуться сами участники игры. Уровень чар был разный, в отдельных случаях игрок мог испытать боль или даже умереть. Худшее, чему был свидетелем Корвин, это то, как бедолага вытащил карту бедности и обнаружил, что его обокрали. Однако рассказывали и о куда более трагичных историях. С другой стороны, он считал, что шанс выиграть богатство, удачу и здоровье с лихвой перекрывал риск.

– И какая игра будет, молодой человек! – Гордон пошевелил толстыми пальцами. – Этим вечером с нами играет принц крови.

– Принц? – Сигни по-птичьи склонила голову. – Откуда ему здесь взяться?

Корвин нахмурился. Его тоже очень интересовал ответ. Будет что поведать Эдвину по возвращении в Норгард. Глядишь, и одобрит результаты братниной поездки.

Гордон нарочито медленно отпил из кубка.

– Не кто иной, как Эрикс Фейн, сиванский принц. Жаль, что парень всего лишь младший из шести братьев. Наследник привлек бы побольше народу. Даже больше, чем может вместить мое скромное заведение.

Корвин едва не подавился куском хлеба. И хорошо. Иначе мог бы что-нибудь брякнуть. Сиван был могучим королевством на юго-востоке, которое еще до нашествия стало заклятым врагом Инея.

Лицо Даля стало невыразимо хмурым. У него с Корвином имелись личные причины ненавидеть сиванского бога-короля Магнара Фейна. Сиван можно было сравнить с несметной стаей саранчи, истребляющей все на своем пути. До сих пор ему не покорились только четыре королевства: Индру, Розвен, Иней и Ишские острова. «Иней никогда не падет» , – мысленно поклялся Корвин, крепко сжимая кубок. И все же однажды это едва не произошло. Около пятидесяти лет назад сиванцы разграбили порт Пенлок. Тогда дедушка Корвина сумел объединить вольные города и сбросил завоевателей обратно в море.