Клиффорд Саймак - Братство талисмана [сборник litres]

А если оксенфордский клирик, изучив манускрипт, объявит его подделкой, фальшивкой, грубой и жестокой шуткой?! Данкен крепко зажмурился и помотал головой. Об этом не следует даже думать! Сейчас, как никогда, необходима вера. Без веры здесь ровным счетом ничего не добиться.

Юноша улегся и закутался в одеяло, продолжая прислушиваться к одолевавшим его мыслям. Он не был ярым приверженцем Церкви и все же принадлежал к ней, ибо без малого сорок поколений предков Данкена были христианами – ревностными и не слишком, но христианами. Из века в век Стэндиши несли дозор, отражая нападки и насмешки язычников. Такое наследие требовало определенных поступков. И вот появилась возможность, которой не имел никто из предков; возможность на деле заступиться за Христа. Данкен понял вдруг с необыкновенной ясностью, что не сможет нарушить неписаную клятву, что не повернет обратно. Нет, он пойдет дальше, ибо вера, пускай она до смешного слаба, проникла ему в плоть и кровь, сделалась неотъемлемой частицей его души.

Наутро Шнырки в церкви не оказалось. Поиски ни к чему не привели, ожидание тоже не принесло результатов, и в итоге отряд двинулся в путь без гоблина. Впереди бежал Крошка, за ним шагал Конрад, далее следовали Красотка и отшельник Эндрю, а Данкен с Дэниелом замыкали шествие.

– Слава Богу, что его нет, – ворчал Эндрю, разумея Шнырки. – Я же говорил, ему нельзя доверять. Таков весь малый народец. Они переменчивы, как погода.

– Если бы он отправился с нами, – ответил Данкен, – мы бы не спускали с него глаз.

– Ну конечно, милорд. Однако, уверяю вас, этот пронырливый бесенок сумеет улизнуть от кого угодно. И потом, как бы вы поступили с остальными?

– Какими остальными?

– Со всеми прочими гоблинами, гномами, баньши, троллями, людоедами и так далее.

– Послушать вас, так тут их видимо-невидимо.

– Так оно и есть, милорд, и добра они не замышляют. Они ненавидят нас.

– Помнится, Шнырки сказал, что Злыдни ненавистны им больше нашего.

– На вашем месте, – заявил отшельник, – я не стал бы полагаться на его слова. Доверяться гоблину поистине неразумно.

– Тем не менее, когда Шнырки рассуждал о наиболее безопасной дороге, вы не возражали ему и не пытались поправлять.

– Здесь он был прав, – буркнул Эндрю. – Не знаю, как насчет безопасности, там поглядим, но уж легче дороги не найти, это точно.

Путь пролегал по лесистому оврагу. Ручеек, начинавшийся от родника близ пещеры Эндрю, весело журчал в зарослях кустарника. Постепенно овраг перешел в лощину, в которой, судя по всему, не так давно побывали Злыдни: плодовые деревья были срублены под корень, землю устилали спелые колосья, которые некому было убирать, – из немногочисленных крестьянских домишек некоторые выгорели дотла, от других сохранились разве что почерневшие от копоти печи.

Призрак не показывался; впрочем, несколько раз Данкену казалось, он различает некую тень среди деревьев на гребне холма.

– Вы не видели Призрака? – проворчал отшельник. – Кому, скажите на милость, под силу понять привидение?

Он сердито стукнул посохом по земле; похоже, ему приходилось несладко.

– Почему бы вам не вернуться? – предложил Данкен.

– Я вызвался сам, – пробормотал Эндрю. – Если я отступлюсь сейчас, иной возможности постоять за Господа мне уже не представится.

– Ну как хотите, – проговорил Данкен.

В полдень они устроили короткий привал, чтобы немного отдохнуть и перекусить.

– Почему вы идете пешком, милорд? – полюбопытствовал Эндрю. – Лично я, будь у меня лошадь, не стал бы утруждать ноги.

– Я сяду на коня, когда придет время.

– То есть?

– Когда надо будет сражаться. Дэниел – боевой конь. Он обучен сражаться сам по себе и вместе с всадником.

Эндрю буркнул что-то себе под нос. Походило на то, что сегодня его раздражает буквально все.

– Слишком тихо, – сказал Конрад. – Мне это не нравится.

– Радовался бы лучше, а не беспокоился, – ввернул Эндрю.

– Крошка наверняка предупредит нас в случае опасности, – заметил Данкен.

– Они знают, что мы здесь, – произнес Конрад, ударяя дубинкой о землю. – Знают и поджидают.

Передохнув, маленький отряд продолжил путь. Данкен неожиданно про себя осознал, что тревога, терзавшая его с утра, мало-помалу сходит на нет. Несмотря на следы пожарищ и отсутствие живых существ, лощина, которая становилась все шире, навевала мир и покой. Данкен мысленно выругался и настороженно огляделся по сторонам, однако мгновение спустя вновь погрузился в размышления. В конце концов, мелькнуло у него в голове, впереди бежит Крошка, который, случись что, немедленно даст знать.

В те моменты, когда возвращался к действительности, Данкен подметил за собой одну странность: он посматривал не столько на окрестные холмы, сколько на небо. Ему потребовалась пара минут, чтобы сообразить, что он выискивает взглядом Диану и ее грифона. Куда она подевалась и, что гораздо важнее, почему убежала? Да и вообще, кто она такая? Будь у него побольше времени, он бы постарался узнать, что к чему, пристал бы к ней с расспросами. Диковинней всего ее интерес к Вульферту, чародею, что скончался столетие назад, чья гробница поросла серо-голубым лишайником. Вероятно, Диану интересует не сам Вульферт, а его медальон. Прах Вульферта ей ни к чему. Может, стоит повнимательнее изучить безделушку? Вдруг ему откроется какой-нибудь секрет? Нет, надеяться на это просто смешно. Как там выразился Эндрю – «дьявольское изобретение»? Что ж, как раз в его духе. Так или иначе, он, Данкен Стэндиш, в изобретениях не разбирается. Такими способностями могут похвастаться лишь отдельные мудрецы.

Задумавшись, Данкен налетел на круп Красотки. Он вздрогнул, отступил назад; Красотка покосилась на него и внезапно лягнула в колено. Она играла, а потому удар вышел несильным. Данкен осмотрелся и увидел, что все остановились и глядят на старуху, что ковыляла навстречу им, жалобно причитая и отмахиваясь от Крошки, который шагал следом.

– Молодец! – громко похвалил собаку Конрад.

Остальные молча ждали. Старуха, подойдя поближе, плюхнулась на землю и поплотнее закуталась в свои обноски. Она выглядела сущей ведьмой: крючковатый нос, из которого торчали похожие на паучьи лапки волоски, щетина на подбородке, щербатый рот, седые, ниспадавшие на глаза космы.

– Уберите пса! – взвизгнула она. – Я вам что, корова, чтобы посылать за мной собаку? Правда, он вел себя как джентльмен, не стал кусать мое бедное тело. Но спросите у него: зачем он выгнал меня из дома – мерзкое, доложу я вам, местечко – и привел сюда? Мне не нравится, когда со мной так обращаются. Имей я хотя бы крупицу силы, я бы испепелила его. Но сила покинула меня. К тому же они забрали все, что у меня было: совиную кровь, мозги нетопыря, глаза тритонов, кожу лягушки, пепел костра, на котором сожгли колдунью, зуб собаки, что укусила священника…