Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

Ругнувшись, Аполита плотнее укутался в накидку, но это не имело смысла: теплее ему не стало.

Солдаты, недоброжелательно глядя на военачальника, даже не поприветствовали его. Он знал, что они ненавидят всех командиров войска, притащивших армию в это болото.

Родриго перешагнул очередную лужу. Но куда бы он ни ступал, раскисшая почва хлюпала под ногами, и при каждом шаге он по щиколотку увязал в этом месиве.

Пребывая в дурном расположении духа, Аполита обвел взглядом лагерь. Вокруг тянулись сотни шалашей из переплетенных веток, кто-то поставил палатки из парусины, кто-то прятался под тяжелыми четырехколесными телегами. Внутри крытых повозок спали больные и раненые: там тоже было сыро, но им хотя бы не приходилось лежать на размокшей земле.

Дым костров разъедал Аполите глаза, от чада во рту чувствовался кисловатый привкус.

– Родриго Аполита!

Он удивленно оглянулся. Рудольфо Акуто, одноглазый кондотьер, пытался догнать его.

– Вы правы в том, что сказали. – Военачальник в отполированных стальных доспехах и щегольской белой накидке, снизу заскорузлой от грязи, подошел к нему. – Нашим солдатам не помешает небольшое действо.

– И не только оно, – проворчал Родриго.

Кондотьер прищурил уцелевший глаз, будто туда попала капля дождя.

– Вы ведь не думаете о полномасштабной атаке? Верховный священник в чем-то прав. Швертвальдцы решили прибегнуть к военной хитрости и перенаправить нашу атаку на определенный участок, где они уже подготовили для нас ловушку.

– Так, значит, вы тоже видите все в мрачном свете? В случае с Вольфхардом с его Черным отрядом меня это не удивляет. Он ведь постоянно околачивается рядом с верховным священником и всегда задерживается в шатре, когда мы уходим. Но вы, командир знаменитой Белой армии, ведущий ее от победы к победе вот уже долгие годы? От вас я ожидал куда больше оптимизма и удали.

Рудольфо хитро улыбнулся:

– Оптимизм и удаль свойственны молодым сорвиголовам. Наемник может дожить до моего возраста только в том случае, если склонен предполагать наихудшее и осторожен в предпринятых им действиях. Поверьте, верховный священник прав в своих прогнозах. Атака на ограниченном участке – это хорошая затея. Но полномасштабная атака – это сущая опрометчивость.

– Ну, если вы так полагаете… – Родриго придерживался иного мнения.

– Хоть бы рыцари ордена Черного Орла привезли в том обозе Пламя Императора, – вздохнул кондотьер. – В этом случае мы добились бы завершения войны. Даже если появится эта бесова Белая Королева. Готов поспорить, жидкий огонь возьмет и ее тоже. Я бы произвел два выстрела Пламенем по позициям повстанцев. Потом дал им час на размышления, как было под Туаром. И если они не сдадутся… – Акуто пожал плечами. – Мы выжжем всю долину. Подобно тому, как Луцио Тормено сжег Арбору. Такое даже проклятый великан не переживет. И если рыцари ордена прибудут с жидким огнем, война завершится за один-единственный день.

– Тогда мне следует помолиться перед сном, – ухмыльнулся Родриго. – Чтобы Отец Небесный положил конец нашему ожиданию.

– А вы полны неожиданностей, Родриго Аполита, – мягко улыбнулся Рудольфо. – Я ни за что не счел бы вас набожным человеком.

Родриго раздражало спокойствие командира наемников. Казалось, ничто не могло выбить Акуто из колеи. Быть может, у него есть какая-то тайна? Он посмотрел на Рудольфо. Тот был человеком весьма некрасивым, его лицо испещряли многочисленные шрамы, да и фигура не радовала глаз. Аполите вспомнилось, что кондотьер сражался на стороне врагов императрицы. Ему не стоит показываться в центральных провинциях империи, как и Вольфхарду фон Уршлингену с его Черным отрядом. Но почему этот тип такой самоуверенный? Можно ли как-то нарушить его покой?

– Вам не кажется странным, что Вольфхард всегда остается с верховным священником, когда мы уходим? Что эти двое обсуждают без нас?

Кондотьер отмахнулся:

– Их интриги меня не интересуют. Я служу Лиге. А ее здесь представляете вы, Родриго Аполита. Поэтому мы с вами и прогуливаемся сейчас под дождем, хотя, вообще-то, мне нужно было пойти в противоположную сторону. Я хочу, чтобы солдаты видели, как мы с вами ведем долгие беседы. Они ведь тоже замечают, что верховный священник и фон Уршлинген часто что-то обсуждают. Таким образом мы можем несколько восстановить равновесие. Не тревожьтесь на мой счет. Я еще ни разу в жизни не нарушил контракт. Что бы ни случилось, я буду на стороне Лиги.

Аполита сглотнул. Этому подонку удалось пробудить в нем сомнения. Неужели Нандус действительно задумал измену? Тем важнее опередить верховного священника.

– Я очень ценю вашу позицию по отношению к Лиге. Кроме Нандуса и Вольфхарда, меня беспокоит сын верховного священника. Вы слышали, что он творит?

– Надевает какой-то древний шлем-топфхельм, разгуливает по лагерю и болтает без умолку?

На Рудольфо беспокойство Родриго не произвело особого впечатления.

– Вас действительно тревожит этот парень, которому никто не решается взглянуть в глаза? В чем, собственно, дело?

– Меня заботят истории, которые он распространяет. – Аполита вздохнул.

Он просто не понимал, зачем сын священника рассказывает всем о том, что в конце переговоров герцогиня Меч Роз поцеловала его. Может, рыжая ведьма вскружила мальчишке голову? И почему Нандус Тормено не вмешивается? Неужели сын священника и его истории – это часть какого-то хитроумного плана?

– Какие истории? Про «землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед» [5] Исход 3:8. Цитата из Библии приведена в синодальном переводе. ? Он говорит об острове на краю света, где правит мудрая королева. Где народ лесов живет в мире с мастерами городов побережья. Где водятся вымышленные существа, но и они живут в мире с остальными. О стране, где нет бедности и нищеты. Где нет болезней. И где королева не подвержена ни старости, ни недугам, и красота ее не имеет себе равных. Королева, воплощающая сам дух острова…

– Как вижу, вы эту легенду уже слышали, – перебил его Родриго.

– Вчера вечером я позвал Милана Тормено в свой шатер, – признался кондотьер. – Я хотел, чтобы он лично пересказал мне эту историю. Она ширится уже и среди солдат в моей армии. Красивая легенда. И у мальчишки действительно есть дар рассказывать истории. Если закрыть глаза и вслушаться в его слова, образы этой легенды предстают перед внутренним взором, будто сам видишь то, о чем повествует молодой Тормено. Я с таким еще никогда не сталкивался. Если Милан станет священником… Мне кажется, тысячи людей будут приходить на его проповеди. Он действительно может что-то изменить своими рассказами.

– Вы понимаете, что он творит? – возмутился Аполита. – Он ведь не какой-то там остров на краю света имеет в виду. Он говорит о Цилии. И эта мудрая королева….