А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

Даже в суматошные первые моменты битвы было здорово снова ощущать в руках меч – он был продолжением ее руки, инструментом ее существования. Ксорве легко проскочила мимо противника, уводя его от Шутмили.

Он с мрачным видом кинулся на Ксорве. Сделав ложный выпад, Ксорве отпрыгнула, намереваясь ударить его по затылку, но, кажется, меч в руках сделал ее слишком самоуверенной. Она недооценила близость противника. Гигантской рукой мертвец ударил Ксорве, и она отлетела, больно ударившись о замерзшую землю неподалеку от Шутмили. Ксорве сразу же вскочила на ноги и бросилась в бой, быстрая, как молния. О да. Как же ей этого не хватало. Это делало мир таким простым.

Но оказалось, что до этого враг просто играл с ней. Теперь он бился всерьез, движения его стали стремительными и плавными. Схватив Ксорве за руку, мертвец вонзил зубы ей в плечо, но на боль и зловоние она не обратила внимания: с этим она разберется позднее. Она была достаточно близко, чтобы рискнуть. Ксорве погрузила клинок в грудную клетку, разрезая высохшую плоть и сухожилия – как будто ударила ножом кресло. Воскрешенный охнул и пошатнулся, хватая руками воздух, и Ксорве отодвинулась, вытащив меч. Тело рухнуло, гигант затих. Напротив, опершись на валун, стояла Шутмили. Она переводила взгляд с клинка на мертвеца и обратно на Ксорве.

– Что, если я очень вежливо попрошу тебя вернуть меч? – сказала Шутмили.

Ксорве вытерла клинок о штанину, оставив на ней неприятное вонючее пятно.

– Не думаю, – отозвалась она. Ксорве толкнула ногой разложившееся тело воскрешенного. Теперь, когда он был по-настоящему мертв и ничто не могло придать ему форму и вес, он казался легким как вязанка дров. Потемневшая диадема слетела с него во время драки и лежала среди камней, раскинув расписные лепестки.

– Ты, наверное, все проблемы решаешь, просто пронзая их, – заметила Шутмили со своего места, глядя на Ксорве так, будто та вот-вот взорвется.

– Я не причиню тебе вреда, – сказала Ксорве, слегка измотанная схваткой. Плечо в месте укуса начало саднить. Плохо. – Я же уже сказала. Мы не лгали тебе. Я агент Сетеная. – Она вытянула левую руку и вздрогнула. Будь у них время, она разобралась бы с этим, но кровотечение было не слишком сильным, и оставаться здесь ей не хотелось.

Шутмили не выглядела окончательно убежденной. Ксорве не знала, нужно ли в этом винить паранойю карсажийцев, церковное ханжество или врожденную подозрительность.

– Я знаю, что ты нервничаешь, – сказала Ксорве. – Если ты мне не доверяешь, ничего страшного. Просто держись рядом со мной.

Поколебавшись, Шутмили кивнула. Они продолжили путь, бросив останки воскрешенного.

– Его же кто-то воскресил? – спросила Ксорве, ее мысли сразу перескочили к Оранне – вдруг Реликварий все еще где-то поблизости?

– Не думаю. Я не чувствовала в нем никакой магии, – ответила Шутмили. – Мне кажется, это произошло… естественным путем. Если можно так сказать.

Ксорве оглядывала поле с валунами. Стихии их не жалели, но было нечто искусственное в том, как они располагались – ряды и колонны, тонущие в тумане.

– Это ведь кладбище? – сказала Ксорве.

Она ожидала услышать в ответ что-то вроде « Весь этот мир – сплошное кладбище» , но Шутмили просто кивнула.

Туман тянулся огромным белым занавесом. Они все шли и шли. Хруст щебня под их ногами эхом раздался среди валунов, и Ксорве держалась настороже. Воскрешенные обычно не ходили поодиночке, и Ксорве тревожило, что тому мертвецу удалось подобраться незамеченным так близко.

Снова раздался треск как от разрушенного камня. Ксорве схватила Шутмили за руку, принуждая остановиться.

Щурясь, она вглядывалась в туман, надеясь, что ошиблась. Сначала она ничего не увидела – только ряды одинаковых надгробий, простирающихся на многие мили. Целый город из могил.

Моргнув, она еще раз осмотрелась. Что-то двигалось вдалеке, будто черви выползали после дождя. Две или три фигуры брели сквозь туман. И насколько знала Ксорве, за туманом их было куда больше.

– Шутмили, – сказала она негромко, стараясь не напугать ее. – Мы должны так же медленно двигаться дальше. Это место оживает.

Шутмили огляделась и, сглотнув, кивнула.

– Да. В этом есть смысл, – сказала она, хотя, с точки зрения Ксорве, все утратило смысл часов восемь тому назад. – Спящий не давал этому миру распасться. Теперь, когда он проснулся… энергия высвободилась, и все начнет стремительно разрушаться.

Осекшись, она не отрывала взгляда от тумана, ее глаза остекленели. Она только задерживала Ксорве, но будь Ксорве проклята, если она бросит ее сейчас, после стольких усилий, приложенных для ее спасения.

– Хорошо, – сказала Ксорве. – Без паники. Если мы побежим… если придется, они погонятся за нами. Но как только мы перейдем на бег, останавливаться будет нельзя.

Разговор с Шутмили помог ей побороть собственное желание убежать прочь.

Шутмили кивнула, но казалось, она просто выбирала подходящий момент.

Ксорве прикусила губу. Она не привыкла справляться с чьим-то страхом. Она потащила Шутмили вниз по склону к просвету между надгробиями. Вдали в тумане вырисовывались фигуры. Их было уже больше десятка.

– Ты хорошо держалась, – сказала она, пытаясь успокоить Шутмили. – Мы почти выбрались.

– Откуда тебе знать, – бросила Шутмили, явно находившаяся на грани паники.

– Ладно, – ответила Ксорве. – Ты права.

Ксорве и сама терпеть не могла, когда кто-то уверял ее, что все будет хорошо. Воскрешенные по-прежнему казались заторможенными, они медленно приходили в себя после многовекового сна. Но все изменится, стоит им заметить добычу.

– Расскажи мне о чем-нибудь приятном, – Ксорве сменила тактику.

– Приятном? – переспросила Шутмили. Но лучше уж сарказм, чем паника.

– Ага, – сказала Ксорве, которая любой светской беседе предпочитала бы схватку с мертвецом. – Ну, не знаю. Что тебе… нравится?

– Самое время для таких вопросов, – прошипела Шутмили. – Мне нравится, когда меня не преследуют ходячие мертвецы. Нравится чистая одежда и полноценный сон. Не думаю, что ты можешь что-то из этого обеспечить.

– Знаешь, с тобой было куда проще, когда ты была без сознания, – заметила Ксорве, хотя раздражение тоже было лучше паники, да и за годы работы с Талом она к этому привыкла.

– Все так говорят, – сказала Шутмили. – Я в порядке и не собираюсь убегать. Тебе не нужно меня отвлекать. Я обойдусь без смены темы.

Тем временем мертвецы на кладбище стремительно воскресали. Куда бы Ксорве ни посмотрела, она сбивалась со счета. Волосы вставали дыбом, и все инстинкты, врожденные и приобретенные, кричали об одном. Здесь были тысячи мертвецов. Желание бежать стало почти непреодолимым.