А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

– Есть проблема, – сказала Шутмили. – Я знаю, как это сделать. Я могу снять заклятье.

– Но?.. – Оранна подошла, вытащив из волос случайный лепесток.

– Невозможно сделать это, не разбудив божество в обелиске. Спящего, как вы его называете.

– Ах, – сказала Оранна. – Ты дошла до сути. Да. Подозреваю, вор был особенно доволен этим. Скорее всего, они планировали вернуться и открыть печать, когда это будет безопасно. Умирающий мир – лучшее место, чтобы его спрятать.

– Спящий едва ли обрадуется, – заметила Шутмили.

– Точно, – согласилась Оранна. – Плен длиной в тысячу лет кого угодно разозлит.

– Но… как нам тогда быть? – спросила Шутмили.

– Сделай это, – сказала Оранна. – А потом придется бежать.

Ксорве и Тал переглянулись.

– Подожди, – прошептал Тал. – Придерживаемся плана. Забираем Реликварий и валим отсюда.

– А как же Малкхая… – начала Шутмили. Остекленевшими глазами она уставилась в одну точку, как будто не верила в происходящее. – Прикажите своим воскрешенным перенести стража в безопасное место. Пусть выведут его на поверхность. Он не должен пострадать.

– Прекрасно, – сказала Оранна. Она жестом отдала приказ, и воскрешенные снова подхватили стража, неся его как груз.

– Здесь находится еще один из моих людей, доктор Лагри, – сказала Шутмили. Оранна подняла брови, и лицо Шутмили ожесточилось. – Вы знаете, что не сможете сделать это без меня. Помимо доктора Лагри здесь еще двое. Скажите своим людям, чтобы нашли их и убедились, что они в безопасности.

Ксорве поморщилась. Было бы куда легче, если бы Шутмили забыла о них.

Воскрешенные утащили Малкхаю в сторону дальней лестницы, находившейся на другой стороне арены, позади Оранны. Шутмили пробежалась рукой по волосам, поправляя косы.

– Ну что же, – сказала она и выпрямилась.

Она вплотную подошла к коленопреклоненному гиганту, будто собиралась наклониться и поцеловать его. Но вместо этого прижалась к нему лбом и закрыла глаза.

Первая цепь треснула с отчетливым металлическим звоном. За ней, с ужасным грохотом, другая, еще и еще. Кулаки Шутмили были крепко сжаты.

Лопнула еще одна цепь, высвободив руку замороженного. И он пошевелился . Ксорве не верила своим глазам. Массивная, угловатая, бледно-голубая от холода ладонь пару раз выгнулась в воздухе, стряхивая кристаллы льда, и схватила Шутмили за запястье, выворачивая ей руку. Шутмили вскрикнула, как будто прикосновение обжигало, но не двинулась с места.

Оранна пробормотала что-то, но Ксорве не расслышала. Она вспомнила слова Оранны, которые та произнесла восемь лет назад. Поначалу она испытывала страх, но в назначенный день она была спокойна. Ксорве честно пыталась в это поверить. Этой веры хватило, чтобы беспрекословно подняться к Святилищу. Она не знала, что есть другой путь, кроме принесения себя в жертву. Она не знала, что можно было выбрать борьбу.

Было бы легче, если бы Шутмили плакала. Но вместо этого Ксорве и Тал, съежившись в темноте, смотрели, как Шутмили тихо дрожала, будто для этой боли крика было уже недостаточно.

Это по вине Ксорве Шутмили оказалась здесь. Это она уговорила карсажийцев остаться, когда они собирались бежать. А Шутмили осталась, потому что хотела закончить работу, завершить то единственное задание, в котором она могла проявить себя.

Цепи продолжали лопаться раз в несколько секунд. Человек у обелиска освободил вторую руку и разогнул пальцы, разламывая ледяную корку. Затем обнял ладонью лицо Шутмили, словно утешая.

И тогда Шутмили закричала.

Не осознавая, что делает, как будто внутри ее распрямилась какая-то пружина, Ксорве выпрыгнула из тени с обнаженным клинком в руках. Она не могла этого допустить.

Она не слышала криков Тала за спиной. Она вообще ничего не слышала и не видела кроме Оранны и Шутмили – Оранна нервно улыбалась, Шутмили мучительно кричала.

Схватив Оранну за талию, Ксорве потянула ее на себя и приставила клинок к ее горлу.

А потом все стало очень просто – по крайней мере для Ксорве. Оранна перестала сопротивляться, как только поняла, что Ксорве в любой момент может перерезать ей глотку.

Ксорве наклонилась к уху Оранны. Волосы той пахли ладаном и пчелиным воском. Она замерла у Ксорве в руках, не сопротивляясь.

– Скажи ей, чтобы она остановилась. Скажи, что все кончено. Она не должна этого делать.

– Боюсь, это невозможно, – ответила Оранна. Усилив хватку, Ксорве погрузила клинок в мягкую кожу на шее Оранны. По лезвию сбежала струйка крови.

– Даже если ты убьешь меня, – сказала Оранна, – ты уже не сможешь это остановить. Даже если убьешь ее . Печать открывается.

– Ты знала, что ей будет больно, – заметила Ксорве. Голос ее дрожал. До этого момента она и не подозревала, как сильно она разозлилась.

– Она и сама это знала, – сказала Оранна. – Она очень умная.

C ужасным лязгом цепи лопнули. Раздался грохот металла, послышались крики.

Печать раскололась. Из обелиска хлынул поток энергии – невидимой, сокрушительной, ледяной, безжалостной и могучей, как зловонное море. Казалось, время остановилось. Это было похоже на физический удар.

С громким и мучительным треском – Ксорве тут же вспомнила, как был сломан ее клык, – земля начала разверзаться. Шутмили согнулась, и только хватка замерзшего гиганта удерживала ее на ногах.

В ушах у Ксорве зазвенело. Только что она стояла на твердой земле, а теперь та расходилась трещинами словно лед. Обелиск задрожал у основания.

Ксорве отвлеклась, пытаясь удержать равновесие, Оранна вырвалась из ее хватки и перепрыгнула через расселину.

– Я же говорила, – сказала она, одернув мантию. – Это невозможно остановить. Советую бежать.

От следующего толчка Ксорве упала. Поднявшись, она увидела, что гигант выпустил запястье Шутмили.

Девушка пошатнулась, поскользнулась и упала. Последняя из цепей разорвалась, и замерзший освободился. Он рухнул на землю, отпрянул и разбился, осколки окаменевшей плоти разлетелись во все стороны. Грудная клетка раскололась, и Реликварий откатился по земле к расселине.

Он был так близко. Почти в пределах досягаемости.

Ксорве бросила попытки удержать равновесие, кинулась на землю и протянула руки. Но Оранна оказалась ближе. Она схватила Реликварий и отползла.

Расселина посреди арены с каждой секундой становилась все глубже и шире. Кровавая вода из жертвенной ямы пролилась на землю. Спящий просыпался, едва слышно для смертных завывая от ярости.

Ксорве находилась с одной стороны от трещины. Оранна, с Реликварием в руках, с другой.

Где-то вдалеке Тал, пытаясь устоять на ногах, закричал:

– Хватай ее, хватай ее, хватай эту хреновину! За спиной Ксорве находилась лестница, ведущая на следующий этаж, и путь к ней был свободен. Если она побежит сейчас, то сможет выбраться. Это место рухнет с минуты на минуту. Она должна выбираться.