А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

Осквернение вод, сосуд и его запятнание, тайная тьма в глубинных уголках земли. Все это было знакомо Ксорве по «Книге Небытия» и ритуалам Неназываемого, и изумление уступило место отвращению.

Оранна вышла из бассейна, и по воде пошла рябь. Ксорве и Тал застыли на месте, но она их не заметила. Оранна скрылась в темноте, куда не доставал свет ближайшей жаровни. Ксорве и Тал медленно последовали за ней, прячась в тени колонн в поисках лучшего обзора.

На каменном стуле между бассейном и обелиском сидела Шутмили, завернутая в разодранную мантию. Трудно было сказать, жива ли она, но тут Шутмили, подтянув ноги к груди, обняла колени.

Вместо облегчения Ксорве почувствовала тяжесть в груди, как будто ее сердце заключили в железную клетку. Еще один отвлекающий фактор. Не стоило ей заводить разговоры с этим адептом. Ксорве сделала глубокий вдох.

Это всего-навсего еще одно задание, а она профессионал, и если у нее и был какой-то талант, так это умение сосредотачиваться на главном.

Оранна положила мокрую мантию на край бассейна и неспешно переоделась в чистое платье, в котором Ксорве признала церемониальный наряд хранительницы. Парча была расшита шафрановыми и золотыми нитями, и Ксорве подумала о крохотных комнатках в глухих деревнях и женщинах, вышивающих при свете лампы: кропотливая работа ради ритуала, который они никогда не увидят. Платье струилось по полу, и на нем были вышиты цветы, бледные и распустившиеся, похожие на отрубленные руки.

– Итак, ты снова пришла в себя, – сказала Оранна Шутмили. Даже издалека они отчетливо слышали каждое слово.

– Боже, как я все это ненавижу, – прошептал Тал. – Убьем ее?

– Нет, – с усилием выговорила Ксорве. – Мы не знаем, что здесь творится. Подождем.

– Ты поразмыслила над тем, что мы обсуждали? – спросила Оранна.

– Здесь не о чем думать, – сказала Шутмили. – Я не буду вам помогать.

Оранна зажгла факел от одной из жаровен и подошла к обелиску. До сих пор они видели только его силуэт. Теперь же Ксорве в деталях могла рассмотреть прикованную фигуру и шкатулку, примотанную к рукам цепями.

– Черт, – прошептал Тал. – Это он и есть?

– Да, – чуть слышно ответила Ксорве. – Это он.

Она не ожидала, что Реликварий будет таким маленьким . Все странствия Сетеная – и само существование Ксорве – были посвящены поискам этой маленькой вещицы, от которой столько проблем.

– Спящий настолько утратил рассудок, что подношений ему уже недостаточно, – сказала Оранна. Она с легким сожалением, но без малейшего раскаяния посмотрела на тела у ямы. – Придется обойтись своими силами. Его не уговорить.

– Как и меня, – сказала Шутмили. – Я не стану вам помогать.

Она посмотрела в сторону, туда, где в тени прятались Ксорве и Тал. Ксорве машинально съежилась. Если Шутмили увидит ее, она решит, что они пришли на помощь, а это было бы слишком жестоко. Нельзя бросаться вперед очертя голову до того, как они что-то разузнают. Ксорве научилась этому на собственном опыте, золотой клык служил тому доказательством.

– Жаль, – протянула Оранна. Она щелкнула пальцами, и из тени вышла группа воскрешенных, неся на плечах большой сверток, очертаниями напоминавший человека. Костяные ноги шлепали по каменным плитам.

Это было грузное и обмякшее тело Дарью Малкхаи. Из раны на его виске по скуле струилась кровь.

– Страж… – позвала Шутмили.

– Он жив, – сказала Оранна. – И отважно сражался, но без твоей помощи он не смог бы во второй раз справиться с моими воскрешенными.

Ксорве поморщилась. Им нужен Реликварий. Проще всего было бы ждать, но она больше не хотела сидеть сложа руки. Даже Тал отвернулся.

Шутмили приподнялась со стула, но воскрешенные толкнули ее обратно.

– Страж, вы меня слышите? – спросила она.

– Он под действием лотоса, – сказала Оранна.

Шутмили покачала головой.

– Это было лишним. Оставьте его в покое.

– Мне не хотелось бы топить его в яме, – сказала Оранна. – Бессмысленная утрата, которая расстроит нас обеих. Но выбор за тобой.

– Простите меня, Малкхая, – тихо сказала Шутмили. – Вы были правы. Нам следовало улететь.

– Сними для меня печать, – сказала Оранна. – Добудь Реликварий, и я обещаю оставить его в живых.

Шутмили молча перевела взгляд с Оранны на Малкхаю. Затем она встала.

– Что ж, если таков выбор, – сказала она, снимая перчатки. – Показывайте.

Шутмили работала над связующим заклинанием почти час. Большую часть времени она сидела на земле, смотрела на обелиск и что-то бормотала. Раз или два она вставала и подходила, чтобы получше рассмотреть цепи.

– На твоем месте я не стала бы их трогать, – заметила Оранна.

– Вижу, – отозвалась Шутмили. – Но с ручкой и бумагой было бы проще.

Воскрешенные оставили Малкхаю на краю ямы, где он лежал, то и дело дергаясь, по мере того как влияние лотоса ослабевало.

Все это время Тал и Ксорве, скрючившись, выжидали в темноте.

– Значит, так, – прошептал Тал. – Как только она разорвет заклятье, я подам сигнал. Ты убиваешь жрицу. Я забираю Реликварий. Мы разбираемся с воскрешенными, если потребуется, и уходим.

– Мы можем попробовать забрать ее с собой, – сказала Ксорве. – Я про адепта.

Тал нахмурился.

– Что? Зачем? С ней все будет в порядке. Страж отвезет ее домой. Ты же слышала, что говорил священник.

Для них это карсажийский артефакт. Мы должны забрать его, пока они ничего не поняли и не подняли шум.

– Ладно. Хорошо.

– Можешь остаться и проследить, чтобы твои дружки благополучно выбрались отсюда, – сказал Тал. – Но я забираю Реликварий домой.

– Хорошо , я же сказала, – огрызнулась Ксорве. Она и сама не знала, зачем предложила это. Шутмили будет в безопасности с остальными. – Действуем по плану. Как только Оранна достанет Реликварий.

Внизу, на арене, Шутмили стояла перед обелиском, не дотрагиваясь до него. Ничего интересного. Краем уха Ксорве слышала мерный гул магии, похожий на биение гигантского сердца.

Ксорве сжала ладонь вокруг рукояти меча. Обычно ей не составляло труда сосредоточиться перед схваткой, войти в состояние покоя и решимости. Что-то сбивало ее с толку.

Время от времени вокруг Шутмили вспыхивала темная аура: скрученные корни и щупальца, очерченные в темноте. И больше ничего – лишь монотонная песнь бога, по-видимому, совершенно не замечавшего, что творится в его обители.

Шутмили начала дрожать, как пламя на сквозняке. Большую часть времени она молилась вслух. «Друг Мертвых, Ты, присматривающий за вратами жизни, молю Тебя, присмотри за стражем Дарью Малкхаей. Мудрый Владыка, Ты, указующий нам цель и путь, молю Тебя, направь мои руки».

Затем она отступила, повернувшись к Оранне, которая наблюдала за ней с расстояния в несколько футов.