А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

Пора было уже привыкнуть к холоду, но Оранна продолжала думать о библиотеке в Доме Молчания. Именно там ей в последний раз было по-настоящему тепло.

Смирение плоти – это подношение божеству, щепотка соли к жертвенному мясу. Это усиливает способности мага. Оранна не горела желанием зашивать губы или выкалывать глаза, но она была далека от Святилища Неназываемого, и ей нужно было получить как можно больше сил. Но пока силы, наоборот, только иссякали из-за постоянного холода и голода.

Деньги у них закончились еще месяц назад, незадолго до того, как они отправились к Пустому Монументу. От природы Оранна была склонна к некоторой полноте, но в последние недели запасы организма иссякли, и щеки ввалились. Последние свечи Дома Молчания ушли на горючее для «Эджарвы», и оно тоже было на исходе. Последний из послушников был мертв – пришлось принести его в жертву в Лабиринте, чтобы Оранна могла сотворить навигационное заклинание. У нее кончались ресурсы. Осталась лишь Ушмай, но и до нее дойдет очередь в свое время.

Все быстро подходило к концу. Единственным неизменным предметом был Реликварий, надежно спрятанный во внутреннем кармане ее мантии. Его твердый край стучал о бедро при каждом движении.

Но, вопреки надеждам, скорый конец не радовал. Оранна была истощена телом и душой. Работа больше не приносила удовольствия; она больше не чувствовала искру темного восторга, когда Неназываемый отвечал на ее призыв. Были просто новые задачи, которые надо решить, и новые опасности, от которых нужно уберечься.

Все это окупится, сказала она сама себе. Она провела долгие годы в Доме Молчания в холоде, скуке, лишенная всякой стоящей компании. Она научилась упорно работать. Появление Белтандроса стало толчком, в котором она нуждалась – он принес с собой образ яркого мира снаружи, – и с тех пор она зашла куда дальше, чем он готов был ей позволить.

Смерть мага всегда лежит прямо перед ним, как будто он стоит спиной к солнцу и смотрит на свою тень . Еще один принцип, которому она научилась в Доме Молчания, где всегда были готовы умереть, но так боялись любых трудностей. Когда Неназываемый примет ее как свое воплощение, не будет больше ни усталости, ни слабости, ни сомнений. Она получит его силу и его знания – и останется жива. Множество лет жизни. Впереди ее ждет целое будущее, в котором она сможет творить и переделывать весь мир.

Раньше она хотела вернуться в Дом Молчания – пополнить свою библиотеку, проучить Кверен за узурпацию и превратить место, которое она так долго ненавидела, в свою собственную крепость, – но теперь ей этого мало. Если она хочет возвести цитадель для Неназываемого, есть и другие места. Она слышала, например, что у Белтандроса Сетеная есть дорогой ему город – было бы забавно отобрать его.

Еще один поворот – и Оранна увидела башню. Та выступала из тумана, словно острый клык, прорезающий неровными краями само небо. Сломанная кость, разбитая шпора, коготь.

Это было по-настоящему. Земная обитель Ирискаваал. Прямо тут, перед ней. Все, ради чего она работала, все, ради чего боролась и убивала. Антрацитовый Шпиль по-прежнему возвышался, и в нем был спрятан ключ от Реликвария.

Вцепившись в поручень, Оранна рассмеялась. Ветер унес ее смех прочь.

– Ушмай, – позвала она. – Сажай корабль. Мы на месте.

Павлиньи врата были установлены высоко на склоне каньона. Врата то и дело вспыхивали, когда сквозь них проходил корабль, а когда прибывал целый караван, то и вовсе начинали лихорадочно мигать.

Когда-то станцией служил один лишь остов огромного заброшенного торгового танкера, прикованный громадными цепями к скале чуть ниже Врат, чтобы стать местом заправки торговых кораблей.

С тех пор станция разрослась. Здесь нашли пристанище разбитые корабли из сотен разных миров, связанные между собой крытыми аллеями и понтонами, навесами, мостиками и плавучими аванпостами, так что теперь все это место выглядело не как флотилия, а скорее как один чудовищный организм, опухоль из дерева и парусины. Из этого хаоса оно превратилось в нечто большее, чем заправочная станция, и нечто большее, чем торговый пункт: плавучий городок, дом для сотен людей.

Нижняя часть станции обросла причалом, где пришвартовались сотни новых кораблей. Ксорве осторожно вела челнок, прокладывая путь сквозь облако маленьких катеров, барж и челноков, которые сновали вокруг станции. Отвернувшись, Шутмили грызла ногти.

Вычленить отдельные корабли из общей массы было трудно, но стоило им приблизиться, как Ксорве заметила карсажийский фрегат «Созерцание в спокойствии» – тот присосался к станции, будто гигантская блоха.

– Черт, – страх подкатил к горлу, будто тошнота. Краткое ощущение осмысленности и свободы, которое она испытала в Лабиринте, исчезло. – Твоя тетя уже тут.

Павлиньи врата были одними из самых оживленных в Лабиринте. Ей стоило это предвидеть. Почти все рано или поздно проходили через них. Именно поэтому Морга открыла здесь свою лавку. А если вы охотитесь на беглеца, можно просто засесть на станции и ждать.

Прикусив кончик пальца, Шутмили сунула руки в карманы.

– Сколько на станции человек?

– Может, тысяча, – сказала Ксорве, буравя взглядом «Спокойствие», словно это могло его испепелить. – Трудно сказать. Все время кто-то прилетает и улетает.

– Думаешь, у нас получится? Я имею в виду, пробраться внутрь и незамеченными добраться до твоей подруги. Что скажешь как профессионал?

Несмотря на ледяной страх, сжимавший внутренности, Ксорве улыбнулась. Ей нравилось, что к ней обращаются как к профессионалу.

– Получится, – сказала она. – Местная охрана ревностно относится к своим владениям. Они не станут выслуживаться перед твоей тетей и ее людьми. И я знаю несколько обходных путей вокруг станции. Но я не буду просить тебя рисковать, если ты не готова.

– Нет, – запротестовала Шутмили, – я готова. Мы проделали огромный путь. И это не может быть хуже воскрешенных.

– Будем надеяться, – отозвалась Ксорве, с гордостью отметив, что Шутмили кажется куда смелее, чем пару дней назад. Она вспомнила, как впервые, еще в Сером Крюке, отважилась на самостоятельную вылазку. Интересно, обратил ли на это внимание Сетенай? Чувствовал ли он такую же гордость? Кажется, нет, но, с другой стороны, она тогда его совсем не знала.

Их челнок был явно карсажийского происхождения, поэтому Ксорве выбрала для приземления место подальше и спрятала корабль в расщелине скалы. Затем вместе с другими путешественниками они пешком отправились на станцию.

Инквизиторы будут искать двух женщин – ошаарку и карсажийку. Они слишком приметны. Шутмили надела плащ Ксорве поверх своей ночной рубашки – все лучше, чем мантия адепта, но выглядело это странно. Возможно, им удастся купить одежду на станции. Хорошо бы еще купить еды и другие припасы. Все, что у них осталось, – это несколько сухих лепешек, полузаряженный алхимический фонарь и ворох обидных записок авторства Тала Чароссы.