Ольга Шерстобитова - Договор с драконом не предлагать [litres]

Магией пропитывались деревья и цветы, озера становились прозрачными до самого дна, и вода в них делалась целебной, помогала при отравлениях.

И лишь днем единорог выходил на поляны. Ел метелки диких цветов и злаков, лакомился дикими ягодами. Кое-где упоминалось, что волшебный зверь любит плоды шиповника, густо растущего по оврагам и берегам рек.

Я прислушалась, пытаясь понять, нет ли поблизости водоема. Волшебный зверь любит не только ручьи и родники, из которых пьет воду, но и тихие лесные озера, в которых может купаться и часами стоять в воде, созерцая ее прозрачность.

Ничего.

Туда ли я попала? Куда нужно идти? Где искать волшебного зверя? И сколько у меня времени? Успею ли? Хватит ли мне…

Шорох за спиной. Едва уловимый. Почти незаметный. Я осторожно обернулась, да так и замерла. Единорог – а передо мной был именно он – оказался невероятно прекрасен, грациозен и почти похож на того, кого я нарисовала. Шерсть дивного зверя мерцала лунным серебром, словно пропиталась им, витой рог сверкал звездным светом, рассыпал искры. Вот грива… грива была похожа на ту, что я нарисовала. Белоснежная морская пена, в которую самым нелепым образом попали первые лесные цветы.

Конь олицетворял величие и силу, а когда шагнул ко мне, я поразилась его грации. Руки сами потянулись к дивному зверю. Из глаз вдруг полились слезы, я уткнулась в мягкую, словно лебяжий пух, гриву и расплакалась. Рядом с ним я внезапно осознала, как изменился мир, сколько в нем стало зла. Единороги были светом, который сиял для нас в самую глухую и темную полночь, так же, как сейчас сверкал рог животного, которого я обнимала за шею.

«Что привело тебя ко мне, дитя?» – раздался в моей голове голос, и я едва заметно вздрогнула.

Чуть отклонилась, вытерла слезы и уставилась в хрустально-голубые глаза волшебного зверя.

Он осторожно прилег на траву, я уселась рядом. Впитывала его чистую силу, понимая: случись нападение – и единорог убьет своего врага. Но я ведь не враг. Маленькая запутавшаяся девочка, на чью долю выпало столько испытаний. Мне не надо было этого говорить, зверь чуял мою боль и тоску. Я погладила его по гриве, и единорог фыркнул. Рог сверкнул – и с него сорвалась искра, легла на траву, обернулась белым гребнем.

Я улыбнулась, взяла его и провела им по гладкой гриве. Зверь уложил голову мне на колени, терпеливо дожидаясь рассказа. Он не был разговорчивым, а во взгляде читалась вечность: похоже, зверю было много лет, слишком ярко ощущалась его магия.

Покосился на мою раненую ладонь, прикоснулся кончиком рога, рассыпая мягкий жемчужно-белый свет, и пореза как не бывало. Сил, правда, не прибавилось. Надеюсь, зверь знает, что делает, и его зачарованный лес меня выпустит.

Вековые сосны молчали, сторожили. И если не слушали, то сонно прислушивались к тому, что я рассказываю. О том, как лишилась родителей и оказалась в Иларийской академии благородных девиц. О случайно найденных на чердаке, куда любопытная я однажды заглянула, красках и кистях. О желании рисовать. Безудержном, сильном, неискоренимом… О волшебстве, которое проснулось, когда я оказалась в замке Ричарда. О нем самом, благородном драконе, которого коснулось проклятие. О краске, что спасет его жизнь… Он не говорит этого прямо, держится, но я знаю: однажды тьма окажется сильнее. И хорошо, если не безумие, а смерть накроет его крылом. И да, я тороплюсь. Успеть. Найти ингредиенты. Спасти. Снять проклятие. Отдать любовь, что горит в сердце. Ту любовь, о которой так сложно рассказать. И в которую так сложно верить. Что она такая. Чистая и светлая. И да, ради нее, только ради нее и стоит рискнуть всем. Силой, магией, жизнью…

«И сунуться ко мне в дремучую чащу», – серьезно добавил единорог.

Я поправила цветы первоцветов, что вплелись в его гриву, положила гребень, улыбнулась.

– Я переместилась в прошлое. Даже боюсь спросить, какой сейчас год.

«Не надо тебе этого знать, дитя, – грустно отозвался он. – Мой лес давно вырубили, а озеро превратилось в болото. Я вижу будущее, знаю, каким оно будет. И, увы, ничего не могу поделать. Разве что ступить на лунную дорожку раньше. Но… у каждого свой путь. Он предначертан если не звездами, то нашим выбором, дитя. И я свой вижу».

– Все закончится плохо? Мне жаль, что драконы допустили…

«Литар тебе не сказал правды, да?»

– Какой именно?

«Он хранил мой лес, защищал меня, своей силой не давал охотникам подобраться близко. Моя магия питала земли, где он жил. А со временем он построил замок».

– И что случилось?

«Его обманом выманили в столицу, а в лес зашли охотники. Шестеро суток я отбивался от них, путал следы, прятался в чаще… Я знал, что Литар уже догадался о беде, сорвался ко мне. Он успел, прилетел и остановил стрелу, летящую в обессиленного меня. Она попала прямо в его сердце. Будь у меня вся магия этого мира, я не смог бы вернуть друга. Даже мы, волшебные существа, не всесильны».

Я замерла, слушая эту историю. И ведь Литаршан ни слова не сказал! Хотя разве можно надеяться, что он откроет душу едва знакомой девчонке? Спасибо и за ту помощь, которую оказал.

– И выбор у вас будет невелик, да? Вы ведь уйдете по лунной дороге к вашим сородичам? Иначе… иначе его смерть была… будет напрасной!

Мне отчаянно не хотелось верить в другой исход!

«Ты права, дитя. Выбора у меня не останется. Лунная тропа для единорогов открывается лишь в тот момент, когда кто-то готов отдать за друга жизнь. Литаршан так и поступил. Передашь ему, что со мной все будет хорошо?»

– Обязательно, – ответила я, чувствуя ком в горле.

«Тебе пора, время истекает. Твоя сила, несмотря на мощную защиту, уходит».

Единорог поднялся, посмотрел в мои глаза, а казалось – пронзил душу.

«Подставляй ладони, дитя. Я поделюсь каплей моей магии».

– Спасибо! – искренне поблагодарила я и сложила руки лодочкой.

Сверкнул витой рог, засиял мягко и нежно, с острого кончика сорвалась маленькая звездочка. И плавно, словно лепесток цветка, опустилась в мои раскрытые ладони. Вспыхнула, превратилась в белый, слегка мерцающий драгоценный камень.

Я бросилась к единорогу, обняла крепко-крепко. Оставлять это сказочное чудо здесь не хотелось. И совсем понятно было желание Литаршана защитить его даже ценой своей жизни.

«Любовь – самая сильная магия на свете, дитя. Однажды ты это поймешь. Даже мой свет не сравнится с тем, что может она».

Обняла еще крепче, ласково проводя рукой по гриве.

«Иди. Тебя ждут», – подтолкнул меня дивный зверь.

И ведь даже не скажешь ему «До встречи», потому что знаешь, что ее не будет. Останется лишь воспоминание, которое согреет. И я вдруг поняла, почему мой дар считается опасным, чего так боится Ричард. Нет тех, кто не хочет вернуться в прошлое, исправить его. И пусть второе невозможно, но раз за разом нырять и жить лишь воспоминаниями…