Ивар Рави - Мишааль

— Одержимая!

Считая меня глухонемой, кассир говорил в полный голос. Ну и пусть, это даже лучше. Никому не придет в голову подозревать глухонемую одержимую в шпионаже в пользу Саудовской Аравии.

Завернув за угол улицы нашего дома, я остановился как вкопанный: у ворот стояла полицейская машина.

Оглянувшись по сторонам и не увидев никого, я ставлю сумки на землю, левой рукой поднимаю платье, правая выхватывает пригревшийся пистолет. В это время открывается калитка и, смеясь, выходят Бадр и полицейский. Я еле успеваю сунуть пистолет в компанию к овощам. Взяв сумки в руки, иду мимо них, сутулясь, как пожилая арабка, возвращающаяся с рынка.

Уже пройдя метров тридцать мимо, я слышу, как прощаются мужчины, и машина, обогнав меня, сворачивает за угол. Возвращаюсь обратно, Бадр ждет меня у калитки. Видит пистолет в сумке с помидорами и улыбается.

— Ты хотела меня защитить, хабиби?

— Кто это был? — Я не отвечаю на вопрос. — Почему из всех дворов на улице он остановился именно здесь?

— Он просто хотел воды, и только наша калитка оказалась приоткрытой, вот он и попросил у меня напиться.

— Бадр, тебе не кажется это странным? Нас разыскивают, и чисто случайно именно к нам попадает полицейский с просьбой напиться? — Меня начинала бесить его доверчивость.

— Саша, успокойся, это действительно было случайно. Он выпил две кружки воды, и вообще, он молодой парень, только вышел на работу, даже разболтал секретную информацию.

Бадр был абсолютно спокоен, это немного успокоило и меня. Этот человек служил в разведке, был телохранителем принца. В его компетентности сомневаться не приходилось.

— А что за секретная информация? — Мне не терпелось услышать ответ.

— Пойдем в дом, Хабиби, информация плохая. — Бадр забрал у меня сумки и повел за собой. — Сегодня власти начали тотальную проверку города, начиная с северной части. Проверяют все: дома, квартиры, гостиницы, ангары, транспорт, так как они считают, что из города выехать невозможно. Уверены, что мы здесь, и намереваются найти нас таким методом. Думаю, дня через два или три они дойдут и до этого предместья, а значит, послезавтра — это крайний срок, когда мы должны покинуть город.

— А я столько продуктов купила! — Мои слова прозвучали чисто по-женски.

Бадр рассмеялся.

— Не переживай, Хабиби, вот доедем до Алжира или Ливии, я тебя этими продуктами с ног до головы засыплю.

— Дурак ты, Бадр! Девушек цветами и бриллиантами надо осыпать, а не быстро гниющими продуктами.

Бадр усиленно вспоминал и, обрадовавшись, выдал:

— Мюдак, да?

— Мудак, — согласился я, — но самый лучший мудак на свете.

Остаток этого и начало следующего дня мы провели, изучая карту Эр-Рияда. Эта и еще несколько других карт жили в «тревожном чемоданчике» араба. Чертя ногтем по карте, он показывал мне автомагистрали, входящие и выходящие из города. Даже в обычное время на всех них есть полицейские посты, а сейчас без внимания не оставлена, наверное, даже самая захудалая проселочная дорога. Если учесть, что еще армейские части привлекли, значит, и посредине пустыни можно наткнуться на патруль.

В новостях ничего интересного не было, только награду за нас теперь подняли до пятнадцати миллионов риалов. Задумчиво смотря на карту, я усиленно пытался найти выход из сложившейся ситуации. В лучшем случае, у нас в запасе завтрашний день, но может и его не оказаться. А что потом? Отстреливаться до последнего патрона и завалить как можно больше врагов? Да не пойдут они на штурм как слепые котята, шарахнут из гранатометов и потом соскребут наши остатки в пластиковые мешки. В тысячный раз глядя на карту, я заметил ровную прямую линию серого цвета, выходящую из города в западном направлении и уходящую немного в пустыню.

— Бадр, что это за линия? Автомагистраль?

Араб проследил за моим пальцем и отмахнулся:

— Это недействующая канализация, построенная еще при покойном короле. Он собирался забирать часть воды из долины Вади Ханифа, чтобы наладить такую систему, которая бы очищала город, вынося нечистоты в пустыню. Но отвод воды вызвал неурожаи в Вади Ханифа, люди разорялись, и проект закрыли.

— Бадр, это же наш пропуск из города! Кому придет в голову устраивать засаду в канализации, да еще и недействующей?

Бадр внимательно слушал меня, затем вскочил и, подняв на руки, закружил по комнате:

— Ты гений, хабиби! Гений!

— Бадр, поставь меня на землю.

Я говорю грозно, но ликующий араб меня не слышит. Наконец опускает и с восторгом смотрит на меня:

— Никогда бы не додумался, а ведь мы мальчишками бегали туда ловить змей. Змеи любят греться в бетонных трубах.

— Подожди, это закрытая система, это трубы?

Мое сердце упало. Я-то рассчитывал, что канализация представляет из себя традиционную арычную систему отвода нечистот. А ползти по бетонным трубам десятки километров… К тому же там еще и змеи! Меня передернуло от упоминания змей.

— Да, Хабиби, бетонные трубы, но ты даже не коснешься головой потолка. Мне придется немного нагнуться.

— Бадр, это сколько километров нам придется идти? — Надежда на исход появилась после упоминания о размере труб.

— Зачем идти? Мы поедем, поедем на ямахе! — Он оживился, несколько раз вскочил и прошелся по комнате, снова засел над картой. — Смотри, Саша, вот здесь заканчивается система канализации, если преодолеть по пескам двадцать километров к югу, мы выезжаем на трассу около города Эль-Музахимия, который лежит на магистрали. Эту магистраль называют дорогой Хаджа или Мекканской дорогой. Если нам удастся выехать туда, то все в порядке. На ней десятки тысяч паломников, и полиция очень лояльна к ним, не останавливает. А от Мекки до Джидды рукой подать.

На Бадра было приятно смотреть, он преобразился, кипучая энергия била из него. Оставив меня готовить обед (ну, получит свой салат с консервами), он занялся мотоциклом: заводил его, газовал, выехал на улицу, отсутствовал минут пять. Вернулся довольный и с ходу набросился на незаконченный салат.

— Хабиби, ты так вкусно готовишь!

Я чуть не упал. Нарезанные помидоры и огурцы назвать вкусной едой — это надо быть голодным или подлизой!

После обеда мы начали собираться. Мое арабское платье не годилось для путешествия на мотоцикле внутри бетонных конструкций. Бадр нашел мне военный комплект песочного цвета, который был на три размера больше. До поздней ночи я провозился с ним, укорачивая рукава и штанины. Истыканные иголкой пальцы ныли, но в ванной боль прошла. Я так и уснул, растворившись в теплой воде. Проснулся в кровати, накрытый простыней, которую во сне наполовину скомкал и засунул под себя. Это Бадр принес меня, еще и накрыл. Стыда при этом не было, ну было и было, я же не специально уснул.