Ивар Рави - Мишааль

Старпом замолчал. Я снова принялся разглядывать сушу. Это было пустынное место, по крайней мере никаких строений я не смог увидеть даже в мощный бинокль. Перевёл взгляд на воду: примерно на полпути от корабля до берега плясали черные точки.

— Дельфины, — громко произнес я, радуясь, что на таком расстоянии заметил этих умных животных.

Старпом, двинувшийся в сторону, переспросил:

— Что вы сказали?

— Дельфины! Там, в воде, играются дельфины.

— В этих широтах нет дельфинов. Может, это акулы?

— У акул ведь должны быть плавники над водой? Так их нет. Вот, посмотрите сами, — я протянул филиппинцу бинокль.

Проследив направление моей руки, он переменился в лице, приник к окуляру, поводил по водному зеркалу океана, затем не отнял бинокль и выкрикнул единственное слово:

— ПИРАТЫ!

Не обращая на меня никакого внимания, он бросился в сторону рубки.

Тревожно забил гонг, на палубу высыпало множество матросов. Бадр, дремавший в шезлонге, вскочил, разбуженный шумом. Появился на палубе и капитан в сопровождении старпома. Внимательно посмотрев в бинокль, он скомандовал:

— Влево на три румба.

Сухогруз заметно увеличил скорость, брызги волн иногда залетали на палубу. Дождавшись момента, я снова попросил бинокль, и мне показалось, точки немного увеличились в размерах.

— Догонят? — Я вопросительно посмотрел на старпома, так как капитан снова исчез с палубы.

— Часа через три, если не поднимется волнение. На больших волнах их скоростные катера легко опрокидываются. Сейчас между нами примерно тридцать миль, их скорость выше, но и мы сменили курс, чтобы они не шли наперерез, а догоняли. Но три часа — и они все равно догонят. — Филиппинец выглядел подавленным.

— Как мы можем отбиться? У вас есть стрелковое оружие? — Это была стихия Бадра, и он просто рвался в бой.

— Из оружия есть только пистолет у капитана, да пожарные гидранты. Будем смывать их водой. Один раз нам так удалось отбиться. Но тогда было два катера, сейчас их пять.

— Если мы правильно организуемся, они нас просто не возьмут. — Араб был настроен решительно.

Филиппинец покачал головой:

— У них автоматы и гранатометы, и они каждый раз меняют тактику. — С этими словами он ушел, отдавать указания своей команде.

— Моя Мишааль, слушай внимательно. Иди в каюту, надень на себя спасательный жилет и закрой дверь изнутри. Оставь пистолет у себя. Я буду на палубе. Пока я жив, ни один подонок до тебя не доберется. Если увидишь, что я убит, открой иллюминатор и прыгай в воду. В суматохе это заметят не сразу, корабль уйдет далеко. В жилете есть радиомаячок, при попадании в воду он сработает, и тебя подберет спасательное судно.

— А теперь ты послушай меня, хабиби! — Впервые за все время я назвал его хабиби, и Бадр чуть не задушил меня в объятиях. — У тебя два пистолета, и у меня один: мы встанем спина к спине и будем отстреливаться вместе! Отобьемся вместе или умрем тоже вместе. — Чуть помолчав, я добавил, перефразируя известную лишь мне поговорку: — Русские любимых не бросают!

Через два часа уже и без бинокля было видно, что это катера. По восемь-десять человек в каждом, практически все с автоматами. На одном из катеров установлен пулемет на вертлюге, в переднем катере — гранатомёт у полуголого негра. Неграми они были все, просто некоторые казались чернее.

Еще через минут пятнадцать катера стали расходится веером, пытаясь охватить нас со всех сторон. Автоматная очередь, прозвучавшая с катера, требовала остановиться лучше любых слов.

Баниотис хоть и был жуликом, но трусом не был. Он сам стоял за штурвалом, совершая странный маневр, все больше отворачивая корабль влево. Опасно накренившийся сухогруз заскрипел всеми своими железными частями, когда капитан до отказа повернул штурвал направо. Грузно перевалившись на правый бок, сухогруз пришел в столкновение с катером, шедшим впритирку с правым бортом. От соприкосновения катер подмяло, как поплавок, и отшвырнуло в сторону. Сидевшие в нем пираты посыпались в воду, а само суденышко, подпрыгнув на гребне волны, перевернулось килем вверх, оставив на воздухе лишь бешено работающий винт.

Один из катеров остановился и принялся подбирать своих, трое других, непрерывно паля из автоматов, стали бросать железные крюки в леера сухогруза. Команда мигом попряталась, а на палубе остались я, Бадр, да здоровенный негр, корабельный кок, вооруженный лишь большим тесаком.

Голова первого пирата показалась с моей стороны палубы. Я выстрелил, но промахнулся. Двойной выстрел пистолета с другой стороны палубы — и два трупа летят в воду. Бывший сотрудник службы разведки, инструктор по огневой и рукопашной, стрелял превосходно.

Пираты сменили тактику. Отдалившись от корабля, они поливали палубу огнем автоматов. Нам пришлось лечь. Два других катера, воспользовавшись этим, зашли с кормы, пираты полезли наверх. Уже начинало темнеть, и увидели мы их лишь тогда, когда раздались выстрелы с кормовой стороны.

Ориентируясь по вспышкам, мы стреляем одновременно, раздается крик — и в этот момент у меня заканчиваются патроны. Наш корабль продолжает идти, но как-то медленно, будто кто-то резко сбросил ход. Я догадываюсь, что управление перехвачено. Ползу в сторону Бадра. На мне ярко оранжевый жилет, который я надел по совету араба. Бадр лежит, спрятавшись за шлюпкой. Белая рубашка в крови. Зацепили, твари!

Заползаю под тент шлюпки вместе с арабом, который тяжело дышит, но способен передвигаться. Шум ног по палубе — пираты разбегаются по кораблю в поисках жертв и добычи.

— Захватим катер и удерем на нем, пока они заняты грабежом. Только у меня нет патронов, — шепчет мне Бадр.

Я осторожно выглядываю: ночь уже вступила в свои права. Носовой фонарь разбит выстрелом, мы в относительно темной части корабля. Осторожно перегнувшись, смотрю вниз. Мы еще плывем, но с небольшой скоростью. Катер, привязанный к лееру веревкой, следует за нами, с небольшим скрежетом трется о борт. Возвращаюсь к арабу.

— Пиратов на палубе с нашей стороны не видно, внизу есть катер. Можем попытаться удрать, пользуясь темнотой.

Бадр тяжело поднимается.

Ты только потерпи, сейчас спустимся в катер, займусь твоими ранами. Я сбрасываю веревочную лестницу, осталось только спуститься… Я холодею, услышав незнакомый голос.

— Невежливо с вашей стороны уходить, когда у вас гости!

Свет со стороны кормы слепит мне глаза. Лица мужчины не видно, но силуэт крупный. Я вижу, как поднимается автомат, дуло смотрит мне в живот. На уровне подсознания чувствую сокращение указательного пальца, начавшего давить на спусковой крючок…

Бадр. Он оказывается передо мной, прикрывая от выстрелов. Я не слышу звука выстрелов, я их чувствую через содрогание тела араба, когда смертоносный металл рвет его плоть.