Георгий Крол - Где мы – там победа! [litres]

Между нами, а почему я до сих пор без фар? Забыл. Щелкнул тумблером, включая передние фонари. Вовремя. В сотне метров впереди начинался железный лес. Только разогнался километров до пятнадцати, а теперь опять снизил до шести-семи. Я все-таки не танкист. И на старых танках ездил не слишком много. Вот в таком – вообще всего один раз просто сидел. Но интересно, снаряды вокруг не рвутся, догнать никто не пытается. Нас что, просто отпустили?

До наших траншей оставалось всего ничего, может, километр, а может, и меньше, когда сквозь гул двигателя в уши влез вой. Вот же умники! Гнать за нами технику и пехоту не стали, послали авиацию. Удар! Еще один и еще! Танк подбросило, коротко ругнулся Петро. Фраза оборвалась на полуслове, и я рискнул быстро оглянуться. Разведчик, с трудом удерживаясь на коленях, пытался усадить танкиста. По лицу у того текла кровь. Видимо, об борт приложился.

Взрыв встал прямо перед нами, и я рванул рычаги на себя. Еще не хватало сковырнуться в воронку! Повезло, удержались. Сдал назад, все время ожидая следующего удара. Ничего. Повернул влево, объезжая свеженькую яму, которая вполне могла стать нашей могилой. Танк начал заваливаться вправо, я рванул рычаги, и машина, натужно взревев, проползла злополучное место. Фу-у-ух! Так и поседеть недолго.

Снова ползем. Своих можно не опасаться, после немецких фокусов с пикировщиком даже тупой поймет, что мы свои. И кстати, а где пикировщик-то? У него бомб должно еще на пару таких заходов хватить. В наушниках снова проявился Петро:

– Ух, его гоняют!

– Кого?

– Да немца этого на «штуке».

– Кто?

– Так наши истребители. Они его пытаются на нашу сторону оттеснить.

– Черт, у него же бомб еще полно. Сыпанет сейчас на ребят. Или на аэродром.

– Брось, командир, летуны же не дураки. Что-нибудь придумают.

Мы уже подползли к траншеям, когда он сказал:

– Во, что я говорил. Он бомбы в море сыплет. Кишка у немцев тонка.

А потом было не до разговоров. Нас буквально вытащили из танка и подкидывали в воздух добрых пять минут. Пока не уронили от избытка чувств. Причем в этом безобразии принимали участие и Ольшанский с Митиным. Майор, правда, присоединился в конце. Вот как раз перед тем, как нас уронили. А до того с несколькими бойцами выгрузил из танка пленных. Со штурмбаннфюрером пришлось повозиться, он был без сознания.

Теперь, вздернув меня на ноги, он хлопнул меня по плечу так, что я чуть снова не сел на землю.

– Сержант, ты знаешь, кого ты приволок? Ты хоть чуть-чуть представляешь, что это за птица?

Блин, нездоровый восторг какой-то. Ну, майор, то есть штурмбаннфюрер. Ну, кресты у него. Что еще-то? Хм! Тот, второй знак… Я что-то помню из Мишкиных рассказов, но я же не реконструктор. Меня Медведь таскал за компанию, когда я в отпуск приезжал. Что же он там говорил? И вдруг я вспомнил. В тот раз пришел новый парень. Пришел в форме танкиста, и у него был такой знак, с черепом. Только золотой. И Мишка нам объяснял, что это знак танкистов легиона «Кондор». Он есть только у тех, кто воевал в Испании в 1936–1937 годах. Знак серебряный. А золотой существовал в единственном экземпляре – у командира группы оберста Риттера фон Тома. Это получается, мой штурмбаннфюрер еще в Испании воевал? Тогда он точно из командования дивизии «Райх» и точно знает, с каких пор она танковая.

А майор, все так же захлебываясь от восторга, говорил Ольшанскому:

– У этого фрица в нагрудном кармане карта. Идем, надо просмотреть и докладывать в штаб. Сержанта и его разведчика представь к наградам. Ну, пошли, пошли!

Но Ольшанский вспомнил еще кое-что:

– Сержант, танк отгони. Куда-то поближе к своим ребятам. За ним скоро придут. Вакуленко пусть отдыхает. А сам – ко мне.

– Есть.

С трудом отбив Петра у толпы бойцов, залез в танк и направился к месту стоянки. Там заглушил двигатель, вылез на броню и сел, вытирая лицо бескозыркой. Черт, надо у Филина новую попросить, пока я весь такой именинник. А то эту измял до полной бесформенности, да еще и потом она пропахла так, что вряд ли отстираешь. Шевелиться сил не было. Хорошо «Турку», слез, махнул мне рукой и уплелся в землянку. А я сейчас должен на КП идти, приказ есть приказ.

Кое-как расправил бескозырку, проверил форму и пошел. Сначала думалось плохо. В смысле совсем не думалось. Я сделал крюк и действительно добрел до каптерки. Филин мне беску поменял без вопросов. А уже идя к командному пункту, я неожиданно осознал, что вокруг слишком много людей. И качали нас такой толпой, что на момент выхода в разведку во всей роте столько не было. И сейчас вокруг движение. Да и у каптерки стоял часовой. Я на парня даже внимания не обратил, а он про меня, похоже, знал, вот и не остановил. То есть сейчас в роте достаточно людей, чтобы часовых у вещевого склада ставить! Здорово.

Войдя в бункер КП, я собрался докладывать, но мне махнули рукой, иди, мол, сюда. Я подошел ближе. На столе лежала немецкая карта. Пробежался по ней глазами. Ого! Да тут целые три танковые дивизии. Плюс охранный полк. И еще пехотная дивизия. Это они как тут оказались? А? Пока я рассматривал карту, оба офицера рассматривали меня.

– Видал?

Митин кивнул головой в мою сторону:

– Он карту, заметь, немецкую карту, как обычную книгу читает. Выражение лица видел?

Ольшанский кивнул:

– Видел. Я же тебе говорил, мировой парень. Танк водит, карту читает, выводы делает влет. Будешь в штабе, потребуй, чтобы ему младшего лейтенанта дали. Лейтенанты ускоренного выпуска знают меньше. Сам видел.

– Поговорю.

Черт. Вот это мне совсем не с руки. Начнут добиваться присвоения звания. Искать документы. А там сидит мой «друг» капитан Баранчук. Он обязательно «поможет». И выяснят, что никакого сержанта Яковлева в морской пехоте Черноморского флота нет. И ведь не скажешь – не надо! Черт! Черт! Черт! Ну, вот, пока я думаю, они на меня смотрят и скалятся. Весело им. Хотя у Митина смех смехом, а во взгляде какой-то вопрос. Что-то он все-таки пытается вспомнить.

Наконец они закончили веселиться и Ольшанский сказал:

– Ладно, сержант, это потом. За танк – спасибо. За языков – получите с Вакуленко ордена. А сейчас говори, людей на позициях видел?

– Видел, товарищ капитан. Я смотрю, роту до полного состава довели?

– И не только роту. Сегодня ночью на берег сошел второй эшелон десанта. 83-я бригада и два танковых батальона. К рассвету корабли уйдут за новыми частями.

– Вот почему немцы так перли! Хотели сбить нас до того, как подойдет второй эшелон. И, судя по всему, им скормили дезу, что придет он не сегодня, а дня через два.

Митин только головой покачал:

– Ну, и что ты на это скажешь? Прям полководец.

Ольшанский добавил:

– Юлий Цезарь!

И оба стали хохотать. А мне что-то совсем не до смеха. Совершенно идиотская ситуация, когда и молчать нельзя, и говорить не стоит. За моей спиной кто-то вошел.