Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

– Согласна, – сказала я, как сказала бы что угодно, лишь бы выбраться из замка живой. – Дайте мне эту голову, и иеромонах Чилтея умрет.

– Сначала иеромонах умрет, а затем ты получишь голову.

Никто из нас не двигался и не говорил, казалось, целую вечность, тишину каменной гробницы нарушало лишь потрескивание раскалившегося стекла горящих фонарей. Она не уступит, это я понимала, но покинуть замок без головы Джонуса означало бы еще дольше ждать Знахаря, я рисковала не встретиться с ним никогда. А гвардейцев здесь только двое. Я могла их убить, могла забрать голову. Это было бы достаточно просто, но вот выйти потом из замка, из города – почти невозможно.

– Хорошо, – произнесла я. – Будь по-вашему.

– Разумное решение. Не волнуйся, я всегда выполняю свою часть сделки. Голову сохранят до твоего триумфального возвращения.

Я решила, что сейчас самое время поклониться, что и сделала, лихорадочно бормоча уверения и благодарности, словно пьяница, изрыгающий комплименты первой встречной женщине. Подняв голову, я как раз успела увидеть, как один из гвардейцев императрицы обрушил меч на шею Джонуса, и не раз, а трижды, разрубая кожу и плоть и разбрызгивая по камням зловонную жижу.

Императрица Хана подняла голову за волосы и взглянула в мертвые глаза Джонуса.

– Гвардейцы тебя проводят. Удачи, Кассандра Мариус.

Рах

Мы скакали за гуртовщиком, гром копыт нашей кавалькады катился по чужой земле под чужим небом. Как Гидеон и обещал, Джута был с нами, верхом на крупной гнедой кобыле, и его волосы развевались на ветру.

Без Эски, Кишавы или Оруна рядом со мной ехал Йитти, заставляя свою лошадь скакать вровень с Дзиньзо. Поначалу ветер уносил слова с наших губ, оставляя так много несказанного. О Гидеоне, о Кишаве, о Джуте и гуртовщиках на родине, и о чилтейцах, подтолкнувших нас к войне. А когда мы замедлили темп и беседа стала возможной, все мысли исковеркались у меня в горле, оставив немым.

Я ничего не знал о чилтейских методах ведения войны, но, похоже, сразу после выхода из лагеря они разделили свою армию, основная часть пехоты шагала по дороге вместе с телегами, нагруженными бочками, бревнами, веревками и колесами с торчащими спицами. Бычьи упряжки тащили валуны и устройства, которым я не мог придумать названия, как ни пытался. А остальные – левантийцы и конные чилтейцы – срезали путь через широкие поля, распугивая овец и скот.

– Немного похоже на южные степи, – сказал я Йитти, не в силах заговорить о более важном.

Целитель огляделся, наморщив лоб, будто впервые увидел окружавшие нас земли.

– Немного. Не хватает мух. Или мангровых болот.

– Не настолько южные, где-нибудь недалеко от садов старого Танниса… – Я остановился, вспомнив, что был там только вместе с заклинателем Джиннитом. Торины редко забирались так далеко на юг.

Йитти понимающе кивнул.

– Я там не был. Только слышал про кучи мух и болота. Так говорили Беджути и Намалака. Хорошие они люди, Намалака.

Некоторые из них решили остаться, не сражаться на чужой войне. Была бы Кишава жива, если бы я сделал такой выбор? Мы не сражаемся на чужих войнах, и все же мы здесь, скачем на битву, которую даже не понимаем.

– Их целительница пообещала позаботиться об Амуне, – продолжил Йитти, сосредоточенно глядя вперед, хотя его лошадь с легкостью сама следовала за скачущей впереди. А Дзиньзо не отобьется от табуна, даже если я усну.

Дорога с идущей по ней армией давно скрылась из виду, смотреть было не на что, очарование летнего дня скрывала дымка пыли из-под копыт. У ехавших впереди и сзади чилтейцев не было ни флагов, ни каких-либо припасов, и они едва ли превосходили нас числом, но Гидеон продолжал вести нас, ни намеком не выдавая ни места назначения, ни цели.

– Как думаешь, куда мы едем?

Йитти посмотрел на небо, будто в облаках скрывался ответ.

– На юг. Убивать кисианцев.

– А ты не думаешь?.. – Я оставил вопрос неоконченным, но Йитти его не подхватил. – Не думаешь, что Гидеон может приказать нам перебить чилтейцев и сбежать?

– Тогда он уже это сделал бы и вернулся бы разграбить телеги, которые мы нагрузили в лагере.

– Ты все продумал.

Он не ответил, но я не мог молчать, мириады мыслей и вопросов теснились в голове.

– Что, по-твоему, он планирует? – сказал я через несколько минут бесплодных стараний не открывать рот. – Он полагает, что дома нет будущего, так что, возможно, хочет что-нибудь выторговать за эту войну, какие-то земли для нас и наших гуртов. Но сможем ли мы привести их сюда? Чилтейцы ни за что нам не позволят.

– Ты сказал, что доверяешь Гидеону.

Я выдерживал молчаливый взгляд Йитти, сколько мог, прежде чем стыд огнем не побежал по телу. Доверие Гидеону стало единственной причиной, по которой мы скачем на чужую войну, и в этот момент я задавался вопросом, распознал ли Йитти, насколько оно шаткое. Я должен доверять Гидеону по-настоящему, но то, что он не мог рассказать мне о своих планах, вынуждало меня бояться их.

Когда мы проехали достаточно, чтобы я мог сменить тему разговора, я спросил:

– Ты стал бы здесь жить? Думаешь, мы смогли бы остаться здесь… левантийцами? Смогли бы кочевать? Видят ли нас боги?

Йитти наморщил нос. Его обветренное лицо всегда было выразительным.

– А именно это означает быть левантийцами?

– Не знаю. Но это место не похоже на дом.

– Кроме той южной части возле садов старого Танниса.

Я рассмеялся.

– Да, кроме нее.

Мы снова перешли на легкий галоп, и я одновременно сожалел и радовался, что разговор окончен. Ближе к полудню мы покинули поля и оказались среди покрытых редким лесом холмов и долин. В обед остановились на вершине хребта, у подножия которого в летней дымке тянулся вдаль густой лес. В кронах деревьев щебетали птицы. Мы напоили лошадей у ручья, змеившегося по камням вниз, под каменным мостом, и исчезавшего вдали.

– Неплохое место для засады, согласен?

Ко мне подошел Гидеон и, положив руки на бедра, оглядел лес с другой стороны хребта.

– Я думал, мы будем атаковать города.

– Будем, но мне сообщили, что здесь пройдет один кисианский батальон, идущий на подкрепление в Тян. Не самый безопасный путь, но самый быстрый.

– Тебе сообщили?

Гидеон улыбнулся.

– Ты что, думаешь, со мной стали бы считаться, если бы мне нечего было предложить? Никаких источников информации? – Он положил руку мне на плечо. – Я сказал, что мы справимся, и это правда. Это место будет нашим.

Он похлопал меня по плечу и повернулся к стоявшим рядом Клинкам.

– Мы устроим засаду чуть дальше по хребту, где склон не такой крутой. Половина – Яровен, Окча и Охт – останутся наверху под командой капитана Йисс эн’Охт и коммандера Брутуса. Остальные оставят лошадей на безопасном расстоянии и спрячутся среди деревьев и кустов вдоль дороги, взяв все луки и метательные копья, что у нас есть. В кисианском батальоне чуть меньше тысячи солдат, и, если нам повезет, их будет четыре.