Девин Мэдсон - Мы оседлаем бурю [litres]

– Значит, Лео Виллиус из Чилтея, вы здесь для того, чтобы убить меня? – через их головы спросила императрица.

– Вы ошибаетесь, ваше величество. Она здесь не ради того, чтобы убить вас, ее наняли убить меня.

– Ее наняли убить тебя, – медленно повторила императрица Хана. – Это преступление – дело кисийских рук?

– Нет, ваше величество. Ее наняли мои соотечественники, не желающие, чтобы я заключил брак с ее императорским высочеством. Они мне не…

Он обернулся, услышав приближение торопливых шагов. Мужчина в свободной чилтейской мантии помедлил у входа в зал.

– Мои глубочайшие извинения, ваше величество, но я слышал… Я не мог не прийти…

Он умолк, воззрившись на Лео.

– Посол Ридус, – произнес Лео. – Рад вас видеть.

– Вы узнаете этого человека, посол? – ледяным тоном спросила императрица. – Но разве вы не опознали то тело как доминуса Лео Виллиуса?

– Нет! Вернее, я хотел сказать да, ваше величество, опознал, поскольку сам никогда не видел его лица. Но этот человек… Я узнаю его голос. Он точно доминус Лео Виллиус, хвала Единственному истинному Богу за то, что он хранил вас. – Он поклонился императрице. – Еще есть время договориться о мире, ваше величество. Брак ее высочества…

Императрица Хана внезапно встала, как будто возвышаясь над залом.

– Принцесса Мико не выполнила свой долг и предала империю. – В голосе слышались боль и ярость. Она стиснула руки. – Вы, доминус Лео Виллиус из Чилтея, вошли в разрушенный дом. Здесь более нет того, что вы ожидали найти. Поскольку ваши соотечественники уже идут маршем к нашим границам, вы представляете для меня столь же малую ценность, как и для тех, кто хотел вашей смерти. Даже если вы действительно тот, за кого себя выдаете, вы будете лишь предметом торга с вашим отцом, когда сюда явится его армия.

Она снова села.

– Уведите его, посол. Устройте с комфортом, возможно, ожидание будет долгим.

Тяжелая рука опустилась мне на плечо, принуждая поклониться, но, когда я нагнулась, императрица снова заговорила, лишая слабой надежды, что я еще могу избежать этого ада.

– Убийца останется. Я с ней еще не закончила.

Лео поклонился, и посол в сопровождении отряда гвардейцев в алых мундирах повел его прочь. Дверь за ними закрылась, и теперь я стояла перед императрицей Кисии в одиночестве. Взгляд ярких глаз надолго остановился на мне, вгрызаясь, как и взгляд Лео, в мои мысли и плоть. Однако, в отличие от Лео, она не могла прочесть то, что заключалось внутри, и потому прибегла к словам.

– Мой сын пытался его убить. – Она положила руки на подлокотники трона. – Тебя наняли его убить. Как вышло, что доминус Лео Виллиус до сих пор избегал смерти?

Страх мог бы заставить меня смотреть в пол, но, если мне суждено умереть, я лучше посмотрю смерти в глаза.

– Он жив потому, что ваш сын убил не того человека, – сказала я, отвечая прямым взглядом на такой же взгляд ее немигающих глаз. – И потому, что был нужен мне живым.

Я не произнесла подобострастного «ваше величество», но, хотя гвардейцы нахмурились, императрица лишь подалась вперед.

– Он был нужен тебе живым? Поясни, убийца.

– Живым он мог провести меня в этот замок.

Стоявшие между нами гвардейцы не убрали оружие и не оставили пост, однако сейчас начали перетаптываться, словно хотели напомнить мне о своем присутствии.

– И почему же тебе так важно было попасть в мой замок?

Я до сих пор отвечала честно, но кое-чего сказать не могла – есть правда, которой никто никогда не поверит.

– Меня нанимали убить не только доминуса Лео Виллиуса, но и его слугу Джонуса, чей труп принц Танака привез сюда. И чтобы выполнить контракт, мне требуется голова этого человека.

– Ты пошла на такой большой риск ради головы мертвого слуги?

– Я делаю, что мне было приказано.

Она улыбнулась, не разжимая губ, исполненная подозрений.

– Тогда и доминус Виллиус должен быть мертв.

– Есть более и менее важные условия договора, ваше величество, – ответила я. – Теперь уже вряд ли имеет значение, жив он или мертв. Меня подрядили убить его, чтобы обвинить вас в его смерти, но принц Танака исполнил мой контракт за меня. Кричите хоть до небес, что доминус Лео Виллиус жив, это ведь ничего не изменит? А впрочем, ваши враги будут рады знать, что вы ни за что казнили своего сына.

Ее улыбка превратилась в оскал.

– Довольно. Я знаю свои преступления. Надеюсь, и ты, прежде чем умрешь, испытаешь такие муки. А до тех пор ты тоже мой гость. – Императрица Хана кивнула гвардейцам. – Уведите ее. Она не должна встречаться с доминусом Виллиусом и не должна покидать замок.

Они дружно поклонились.

– Да, ваше величество.

Похоже, не стоило мне быть слишком честной.

Мое узкое окно выходило во внутренний двор с головами мертвых изменников. Возможно, это была случайность, но императрица Хана не походила на женщину, оставляющую такие вещи на волю случая.

За лабиринтом крепостных стен раскинулся город Кой. Где-то там садилось вечернее солнце, и в удлиняющихся тенях под облаком страха сновали люди. Чилтейцы уже приближались. Они шли сюда. И если я не сбегу, то застряну в городе, осажденном моим народом.

Безмолвная служанка принесла мне еду, чай, чистую одежду и воду, вошла и удалилась, кивнув стоящему у двери гвардейцу. Я поела. Пригубила мерзкий чай. Вымылась, переоделась и прилегла на циновку. Не так уж плохо для тюремной камеры, но, несмотря на относительный комфорт, я не собиралась здесь оставаться.

На замок спустилась ночь, и, лежа в темноте, я вслушивалась в шумы за окном – ржание коней, шаги и крики солдат, вой ветра, несущего прохладу в душную летнюю ночь. Внутри замка было тихо, но временами раздавались шаги – то мягкая поступь слуг, то резкое клацанье деревянных сандалий в сопровождении шепота. Шаги иногда замедлялись у моей двери, охранник ворчал, и они двигались снова.

И над всем этим звенел Ее неумолчный крик.

Я поднялась со своей лежанки. Сквозь дверь-ширму, которые так нравятся кисианцам, просачивался тусклый свет, отбрасывая на дверные панели силуэт охранника. Не просто чью-то далекую тень, а четкий контур стоящего прямо перед бумажной дверью.

Тень переступила с ноги на ногу. Я осторожно, медленными шагами подкралась ближе, стараясь, чтобы под ногой не скрипнул тростник. Гвардеец снова перенес вес на другую ногу, поправил рукоять меча. Потом почесался.

Я замерла. Мой нос был всего в паре дюймов от туго натянутой бумаги. Не слышно ни голосов, ни шагов. Ни звука, кроме скрежета его ногтей по грубой ткани штанов.

Я кашлянула. Силуэт развернулся, и я врезала ему кулаком в живот. Натянутая бумага затрещала. Охнув, гвардеец вытащил клинок и пронзил бы меня, если бы я не пнула его ногой с такой силой, что он пошатнулся и плюхнулся на четвереньки. Он поднял голову, я ухватила ее и повернула, шея хрустнула, как бумага в двери.