Алексей Цаплин - Крылья войны [litres]

Команды улетать не было, поэтому даю наклончик РУСом и педалькой. Виражик получился почти блинчиком – осторожненький такой, размазанный. О, пора еще один делать. Мужик в кабине показывает, что нужно следующий поворотик выполнить. Ну и еще один. Что, уже всё? Ох, теперь самое вкусное – посадка. Захожу… Минуточку, а как же посадочное «Т», о котором столько слышал и читал? Так и знал… Везде норовят объе… «Объехать» то есть. Или «обмануть». Ладно, потом разберемся. Газ прибрать… Вообще, зачем такой машинке пилот нужен? Эта умница и сама лучше меня знает, как и что делать надо. Вот уже легонечко подходим, снизились… Еще ниже. Скорость даже прибавлять не нужно – так и садимся на холостом ходу. 90–80… Высота… Ручку чуток на себя… выравниваю… Оп-ля! Встряхнуло, и мы уже катимся на лыжах. А как тут тормозить? Однозначно эта швейная машинка умнее меня – «дельтаплан» сам сбросил скорость (или инструктор тормозил, матеря мою безрукость). Мужик в кабине стал сердито тыкать влево. Ну, правильно, требуется освободить взлетку. Отползли в сторонку и прокатились еще чуток в этом же направлении. Крест руками? Что чего? А, типа всё? И верно, всё. Глуши мотор – сливай воду. Сумерки стали гуще. Так скоро и совсем стемнеет. Видимо, инструктор решил не рисковать и завершил на сегодня «покатушки».

Ну, в принципе понравилось. А вообще-то – не распробовал. Надо бы еще парочку-другую разиков слетать. И непросто «коробочку» выписать, а поработать рулями, чтобы машину почувствовать.

– Норма. – Это сообщил парням, что нас дожидались. Типа я такой крутой и мне подобное дело вроде забавы. Инструктор заглушил аппарат и тоже выбрался со своего места. Сообщил нам, что замерз как бобик, что топливо закончилось и что это был последний вылет. Остальные станут кататься завтра.

Вот так и прошел первый полет. А что так «за восторги», «за ощущения полета»? Радостная приподнятость? Ни фига не было! Было только желание не обделаться перед всеми (а если и обделаться, то нежидко). Еще рожица горела от ветра. На улице явно меньше чем минус десять. Радость была – что не выставил себя полным… и вроде бы как удачно прокатился. Только как это у меня получилось? Даже, если честно, не очень-то и старался. Не успел сообразить, что надо стараться. Лешка Журавлев помог своими вбитыми до автоматизма навыками? Не знаю…

Снятый парашют закинул за спину, и мы побрели к корпусам. Я в принципе не против прогуляться (особенно теперь – унять дрожь в коленках), но могли бы и машину прислать, а то почти километр топать…

Парни негромко переговаривались о том о сем, а я просто шел и балдел. Немного покалывало-побаливало в ногах, где остались отметки от ранений, и чесался шрам, надавленный шлемаком и очками. Почему-то начало подниматься настроение. Ни с чего – просто так. А потом дошло – все это было очень похоже на прежнюю реальность. Вот точно так же мы покидали рабочий корпус и шли к проходной. Как будто сейчас вечер пятницы и впереди было целых два дня отдыха. Мужики строили планы на выходные, договаривались об общих делах…

Ну что же. Все правильно. Все хорошо. Сегодня мы свой пшенный паек вполне оправдали.

Прибыло наше будущее начальство. Майор Храмов и компания. По сарафанному радио во всех красках гуляло описание, как командиры учебно-тренировочной эскадрильи обломали комполка, решившего забрать себе сразу всех лейтенантиков и оставить в ЗАПе сержантов. Отдали только шестерых. Остальные – сержанты и старшие сержанты. Из них некоторые даже успели сделать несколько вылетов уже в военное время. Но в основном парни были необстрелянные, или, как у нас тут говорят, «неоперившиеся».

Потом пригнали пару потрепанных «Илов». Затем еще один. В люки цепляли по четыре П‑40 (бомба практическая, цементная, 40 килограммов). Началась отработка боевого применения.

Попадал ли я? Ну… Ну не попадал. Так ведь, почитай, все мазали. Зато по фанеркам и шалашам (это вроде как мишени изображали), установленным в зоне, из бортового оружия бил точнее, чем бомбил. Ненамного, но точнее.

«Ил».

«Горбатый».

Вы можете говорить что угодно, но машина красивая. Лично мне даже очень понравилась, чисто эстетически. Может, что-то и можно было сделать с эргономикой и прочим (увеличить обзор по бокам и назад, кресло, панель приборов). Думается, и еще что-нибудь можно было подвергнуть тюнингу, но меня «Ильюша» и так впечатлил. В отличие от «У‑2», который и так сам летел, машина требовала пилота. Возможно, даже средненького пилота (у меня-то уровень ближе к нулевому), но этот утюг надо было двигать. Реально так ворочать рулями и работать газом. У меня лично без «козлов» садиться так и не получалось. И к посадочному знаку «Т», нанесенному черными полотнами, «притереть» машину у меня не выходило. К счастью, на общем фоне личная криворукость не выделялась.

Самое страшное мучение – полет строем. То налезаю на своего ведущего, то отстаю. И только приноровлюсь – поворот, и все нужно начинать сначала. А еще надо следить за вторым ведомым. На эту роль давали совсем «зеленого» сержанта, недавно окончившего училище. Радиосвязи нет, сигналы – только жестами и покачиванием крыльями. А, наверное, это к лучшему, – когда идет бой, редко что-то связное получится сказать или крикнуть. Это из опыта виртуального пилота знаю. Хотя по здравому рассуждению… Короче, пользуемся тем, что есть.

Ура капитану Смоллетту! Гип-гип ура!

То есть имелся в виду наш будущий командир полка майор Храмов. Ура майору Храмову! (Это ассоциации такие – перед приездом нашего будущего командира в кино на «Остров сокровищ» ходили.)

Мужик крупный, а точнее, здоровый, с наметившейся тонзурой и залысинами. И не просто наметившимся, но даже вполне заметным брюшком. Глаза внимательные, оценивающие. Где-то уже успел повоевать, причем явно до 22 июня, о чем говорит «звездочка» на самой настоящей летчицкой гимнастерке с «курицей». Левую руку старается не беспокоить и частенько прижимает к боку. Несмотря на легкий морозец, пижонит в настоящем довоенном кожаном реглане. Начальник нашей разношерстной компании сегодня представил майора на построении. Ну вот и свиделись.

По слухам, наш будущий комполка сейчас сидел в канцелярии и раскладывал пасьянс из личных дел. Пасьянс не сходился, да и не мог сойтись – Храмову требовалось набрать в полк двадцать пилотов по новому штатному расписанию. Предложено было тридцать три. Из них следовало оставить в учебной эскадрилье хотя бы человек пять из тех, у кого есть опыт боевых полетов. Оставшимся придется ждать новых «курсантов», а потом другого «купца», который ехал следом. Наши сержантики курсировали разнообразными галсами в районе канцелярии и пытались обратить на себя внимание нашего будущего командира.