Владимир Привалов - Новые соседи [litres]

– Я отберу воинов, – добил Фракс.

Кивнув на прощанье, он махнул полой плаща и удалился.

– Выскочка! Дерьмо! Бычий хвост! – замолотил по столешнице Крент. Он посмотрел на Сплетника и зашипел: – Какой безумный клибб цапнул тебя за мошонку? К чему этот разговор про Город мертвых? Всем решил растрезвонить про золото? Голову потерял под капюшоном?

– Сиятельнейший! – покаянно склонился соглядатай. – Я хотел сказать… у тебя есть чем утереть нос Хмутру.

Крент застыл, сжав кулаки.

– Остался… единственный местный помощник… – «по твоей вине, рыжий ублюдок». – Ему ведома потайная тропа к пещере с солью. – Крент вскинул брови. – Он ранен, но вскоре окрепнет и сможет провести по ней нужных тебе людей.

– Ох и угорь ты все-таки, Сплетник! Чистый угорь! – Крент погрозил пальцем собеседнику, которого только что намеревался избить в кровь. – Опять вывернулся! Оставляй раненого знатока, бери недомерка… арзратцев своих я тебе оставлю – и дуй за золотом мертвых! Никаких больше отсрочек и отговорок!

Следующим утром внушительный отряд пробирался через военный лагерь. Сплетник покидал долину, отправляясь в Город мертвых. Порубежники из свиты Фракса Хмутра перетряхивали войско, проводили смотры и назначали новых командиров. Дорожники обживались в опустевшей Архоге, занимая просторные дома убитых хозяев: по уговору командующих Дорожная стража осталась под властью Крента, охранять пути подвоза.

Покинув встревоженный лагерь, отряд растянулся по петляющей дороге. Впереди торили грунтовку горластые арзратцы, которых младший Грис скрепя сердце отправил за золотом.

– Вы ж развилку на Паграбу миновали и влево ушли, в безлюдные горы, так? – покачиваясь в седле, Сплетник развернул небольшую карту. Клоп в ответ неуверенно кивнул.

Недомерок немного приободрился, убравшись от властного Крента, которого боялся до икоты. Любитель отгадывать загадки в капюшоне его тоже пугал, но не так, как рыжий сумасброд, изуродовавший, заливший кровью целую деревню. До сих пор перед глазами Клопа стояла сельская улица с распахнутыми настежь воротами. С воротных столбов щерились мертвыми улыбками горцы. На ворота богатого высокого дома у площади кровавых мертвецов навесили столько, что и бревен не видать. На самой верхотуре у перекладины славили Пагота толстый седой старик с вспоротым брюхом и крепкий горец. «Старейшина села с сынком», – шепнули рядом.

Клоп передернул плечами, глянул на мрачные мохнатые елки вокруг, на толстый ковер мягкой хвои. Вдохнул смолистый горный воздух, который не пах мочой и кровью… Вдруг за темными стволами елей мелькнули фигуры в плащах, и Клоп заерзал в седле.

– Тихо, – прошипел Сплетник, перехватывая из рук Клопа поводья. Всадник из недомерка аховый, может и начудить.

Воздух загудел от пущенных стрел, арзратцы залопотали по-своему, валясь с коней, суча руками и ногами в дорожной слякоти. Отряд развернулся навстречу внезапной угрозе. Оставшиеся в живых всадники вскинули щиты, пригнулись к конским шеям, торопясь добраться до ненавистных лучников и изрубить в куски. Люди Сплетника, ехавшие чуть позади, поравнялись… и ударили горбоносым в спину, точными короткими уколами сбивая с седел.

Лучники спрятали луки, подбежали к поверженным, добивая ударами ножей в шею. Клоп застыл в седле, сжимая побелевшие кулаки. Все произошло столь стремительно – а ни одного живого арзратца вокруг уже не осталось. Поблизости суетились только деловитые воины в коротких темных плащах.

– Никто не ушел? – спросил Сплетник, отпуская поводья. Он подъехал к шумному Зомиру, главному среди арзратцев. Горлопан теперь не шумел: раскинув руки, застыл в луже лицом вниз.

«Я готов мириться с выходками Сивена. Он – семья; он – наместник, муж Элсы… Но терпеть затрещины его пьяного брата-дуболома… – Сплетник покачал головой. – Горы – опасное место. Вот и арзратцам не повезло. Кто знает, может, и Крент спьяну упадет с коня и свернет шею?..»

– Не всегда добронравно веселье Пагота для смертных. – Сплетник поднял руки, привычным жестом поправляя капюшон… и вдруг отбросил его на спину, открыв лицо. – Скинул я кротость овечью, как шкуру, волчьи явив клыки!

Клоп отшатнулся, а немолодой суховатый мужчина с коротко стриженными волосами улыбнулся. Резкие глубокие морщины прорезали бледное скуластое лицо, которое Сплетник с наслаждением подставил слабым лучам зимнего солнца.

– Нет, Эсам, никто не ушел, – отрицательно мотнул головой старший лучник.

От своих людей Эсам Талик лица не прятал. Приближенных он подобрал себе давно, едва перебрался в Атриан, они служили ему и за страх, и за совесть. Многое их связывало… Взять ту же виллу в предгорьях, которую недавно взяли на меч. Хорошо поживились! А ведь кроме добытого хабара подручным платил щедрое жалованье и Торговый союз. Неудивительно, что за десять лет никто из помощников Эсама не оставил службу.

– Хорошо, Манук, хорошо… Приберитесь тут. – Сплетник тронулся с места и продолжил беседу: – Мое имя теперь ты знаешь. Как звать тебя? – спросил Эсам, тряхнув картой.

– К…к…кйоп, – попытался выговорить недомерок. И повторил: – Кйоп.

– Клоп? – хохотнул Эсам. – Надо же…

Клоп, обрадованный вернувшемуся имени, подъехал ближе и заглянул в раскрытый свиток.

– Умеешь читать карту? – вскинул бровь Эсам.

Довольный Клоп закивал.

– Жаль, жаль, что тебе отчекрыжили язык, – вздохнул Сплетник. – В твоей голове, чую, много интересных историй… Покажи, как добрались до Города мертвых.

Клоп нахмурил брови, вспоминая карту Книжника и колдовство Арратоя. Пошевелил губами и грязным пальцем медленно провел по петляющей линии, замирая на каждом пересечении с другими черточками. Наконец он уперся в домики с круглыми камнями вокруг и полустертой фигурой человечка.

– Ма-фчи, ма-фчи… – прошепелявил счастливый Клоп и прижал палец к губам.

– «Молчи», – понял Сплетник, и его лицо прояснилось. – Значит, молчальники из легенд – не сказка!.. – Эсам ткнул в высокую башню посреди острых скал, окруженную стеной. – А это что, знаешь?

Клоп помотал головой.

– Декурион, – постучал ногтем по карте Эсам. – Декурион. Еще одно место из сказок… И вот туда-то мы тоже наведаемся.

Клоп насупился. Декурион! Знакомое слово… «Священная крепость», «несокрушимый», «неприступный Декурион», – вот что довелось ему слышать.

Сплетник посмотрел на встревоженное лицо уродца и расхохотался:

– Гляжу, даже беглый раб дрожит от страха, услышав про Декурион. Как же: несокрушимая твердыня горцев!! Вот только крепость пуста! Семья рекса нынче не зимует вместе с ближниками в Декурионе. А в гарнизоне одни зеленые юнцы. – Эсам поскреб короткие волосы на макушке. – И за последние две сотни лет никто не латал обветшалые стены.