Елена Булганова - Возвращение [litres]

– Правильно, не ходили, Вил подвозил нас дальше по дороге, там лес суше. Зато так мы срежем путь. А то вдруг не дозвонимся до него – и придется пешком до города топать?

– По болоту срежем? А если утонем?

– Да перестань, здесь настоящих болот нет. Ну, кроме места перехода.

– Ага, нет! Твоя протеже вон уже еле ноги выдирает. Не утонем, так наберем полные ботинки воды.

– Спокойно, Дана, я знаю, что делаю, – суховато проговорил Сашка, все так же не отрывая глаз от девушки.

Буквально на секунду выглянуло солнце, заискрилось победно в остатках снега. Дятлов вдруг дернул меня за руку с такой силой, что я почти упала на него боком, моя щека прилипла к его плечу.

– Беги, Данка! – прошептал он мне в ухо скороговоркой. – Беги по просеке изо всех сил и не оглядывайся!

Я замотала головой, пытаясь понять, что его так напугало, но Сашка уже пихал меня обеими руками в спину в заданном направлении.

– Ради твоей дочери! Вперед!

И я побежала. Достигнув просеки, на ходу обернулась в первый раз: девушка Сухрат еще продолжала шагать по болоту, так же равномерно вздымая коленки и держа спину прямо, будто вообще не замечала, куда идет, а Дятлов с прежнего места глядел ей вслед. Когда я второй раз глянула назад, Сухрат уже остановилась и повернулась всем телом в мою сторону, а Сашка помахивал руками над головой, вроде как привлекал ее внимание. А в третий раз… лучше бы я не оборачивалась.

Потому что Сухрат выкинула вперед правую руку, и эта рука, выйдя за предел рукава, тянулась и тянулась, постепенно наращивая толщину. Прямо за мной, и как быстро! Я ускорила темп и запретила себе оглядываться. Но не выдержала долго, посмотрела назад: рука уже простерлась над Сашкиной головой, и он, подпрыгнув, повис на ней, уцепившись руками и ногами. То, что прежде имело очертания девушки, сморщилось, отвесно рухнуло в болотную жижу, и вот уже огромная змея, выскользнув из одежды, скользит на хвосте, тело же несет над землей. Дергается вправо и влево, надеясь скинуть Дятлова и не желая тратить на него время. Поняв, что не получается, начала завиваться вокруг Сашки кольцом. В этот миг лесная дорога повернула, и я больше не видела, что происходит. Неслась все быстрее, больше всего на свете боясь услышать Сашкин последний крик, поэтому даже не заметила, как вылетела на дорогу. И сразу же едва не оказалась под колесами машины. Она свернула в метре от меня, пошла юзом, развернулась на сто восемьдесят градусов – я не двигалась с места. Из машины выскочил Вилли и бросился ко мне.

– Что случилось? Ты одна?

– Вил, скорее! – очнувшись, заорала я. – Там Сашка, на него напали!

Друг сориентировался молниеносно: метнулся к машине, что-то вытащил из бардачка, бросился в лес в направлении судорожных махов моей руки, крикнув напоследок:

– Дана, заблокируйся в машине! Если что, сигналь!

Я так и поступила – второй ашерец мог уже идти по моим следам. На всякий случай даже села на водительское место и непрерывно вертела головой – если что, сумею тронуться с места, а вот сигналить не стану, справлюсь сама. Вил пусть спасает Сашку. Только бы не оказалось поздно!

Знакомо вам такое чувство, когда каждый нерв, каждый атом твоего организма молит о спасении любимого человека? Это происходило со мной в те минуты, которые тянулись, как резина, словно вовсе не стало никакого времени. Потом в лесу дважды прогрохотало, и я поняла, что именно прихватил с собой Вилли. Но успел ли он? Я не сводила глаз с кромки леса. Эхо выстрелов давно угасло в лесу, перестали метаться в небе потревоженные птицы, а ребят все не было. Неужели и Вил?..

Но вот он появился, и я вскрикнула одновременно от радости и ужаса: Вилли тащил Сашку на руках, перекинув его через плечо на манер римской тоги. На подходе к дороге Дятлов затрепыхался, и Вил с недовольным видом поставил его на землю. Сашка пару секунд постоял, качаясь, потом опустился на траву. Я бросилась к нему, рухнула на колени рядом с другом:

– Сань, ты как?

Выглядел он ужасно: лицо белое в синеву, губы сизые с пепельным налетом, а глаза налились кровью. Каждый его вздох сопровождался булькающим хрипом. Лоб прорезала вертикальная складка, такая глубокая, что я бессознательно все старалась ее стереть, расстерянно гладила его ладонями по лицу. Но на мой безнадежный вопрос Сашка ответил в своей обычной манере:

– Ну, меня тут малость сузили и вытянули, а так ерунда.

– А не будешь на блондинок в лесу заглядываться, – пробормотала я.

– Да теперь на блондинок вообще нигде и никогда не буду. Прям удар ниже пояса!

Появился Вилли – я и не заметила, как он уходил, – принес флягу из темно-синего стекла, наверняка очередное навийское снадобье, подставил к Сашкиным губам. Тот пил по несколько глотков, откидывался на снег, отдыхал и снова пил, и понемногу синева и пепел исчезали, дыхание стало более ровным. Тогда Вилли закинул его руку себе на плечо и поволок к машине – вероятно, опасался нового нападения.

– Ты убил ашерца?

Я задала вопрос лишь тогда, когда мы с заброшенной дороги свернули на трассу и, к моему радостному облегчению, вокруг появились другие машины. Здесь нам уже ничто не грозило.

– Нет, припугнул, – через плечо ухмыльнулся Вил. – Главное правило обращения с ашерцами: никогда не накалять ситуацию.

Мы с Сашкой обменялись кислыми взглядами: Вилли еще предстояло узнать, что ситуация и так уже вышла из-под контроля. Дятлов полулежал в пугающей позе, упираясь лбом в мое плечо, и болезненно морщился, когда машину потряхивало.

– Так ты получил Санино сообщение? – уточнила я.

– Получил. Удивился. И сразу помчался сюда.

Выдержка у Вилли была невероятная: он не спрашивал, что произошло, почему мы вдруг покинули в спешке Навию и даже про Орлика не спросил, жив ли тот вообще.

– Эй, а куда мы? За Линкой, что ли? – спросил слабым голосом Сашка.

Тут и я заметила, что путь мы держим в город, поселок остался в другой стороне.

– Нет, в гости к хорошему знакомому Даны – рентгеновскому аппарату! – отчеканил Вил.

– Да ладно, с чего вдруг? Целы мои кости, це-лы! – занервничал Сашка. – А если маленько не на своих местах, то, чувствую, потихоньку возвращаются.

Но я молчаливо поддержала Вила, тем более что таким образом и тяжкий разговор с ним откладывался на время.

Кости дятловские и в самом деле оказались какие-то несокрушимые, и через пару часов мы все же добрались до дома Вилли. К себе Сашка не пошел, решил отлежаться у друга, чтобы мать не тревожить. Мы сразу устроили его, уже засыпающего после порции обезболивающего, в одной из гостевых комнат.

И вот настал момент, когда мы с Вилли остались наедине в его гостиной и он, вперившись застывшим взглядом куда-то чуть выше моих глаз, что у него всегда означало высшую степень волнения, произнес коротко: