Кирилл Луковкин - Протокол «Иерихон»

— Возможно все, — выдал он. — Нужно учитывать все сценарии и быть готовыми.

Париж согласно закивал.

— Именно, господин канцлер. Когда мы завершим стабилизацию цитаделей, следует предпринять туда экспедицию, хорошо вооруженную, чтобы…

— «Мы завершим»? — переспросил Като, удивленно вскинув брови. — Вы действительно полагаете, что контролируете процесс трансформации?

— В этом нет сомнений, — засмеялся Париж. — Мы же говорили с вами накануне…

— О чем?

— Ну, — протянул Париж, усиленно гримасничая. — Как раз об этом. Разве вы не помните? Мы же обсуждали этот вопрос и пришли к пониманию…

— Я ничего такого не помню, — категорично покачал головой канцлер. — Вы помните что-нибудь подобное, Вонг?

Сановник тоже покачал головой:

— Я бы обязательно подтвердил, но, увы, нет.

— Вероятно, вы заблуждаетесь, господин Председатель.

Повисала пауза. Париж с отрытым ртом уставился на Като. Тот — на Парижа. Казалось, глухой пытается говорить с немым. Като первым нарушил молчание.

— Рик Омикрон заявил, что стыковка башен-кораблей в единый комплекс — часть автоматической программы «Иерихон».

— Но вы же не хотите сказать, что верите ему? Это глупость, — неуверенно захихикал Париж.

Лицо канцлера оставалось непроницаемым. Смех Парижа быстро захлебнулся в гнетущем молчании остальных членов Правительства.

— Как раз наоборот, — медленно проговорил Като. — Именно эта версия кажется самой разумной. Наши мастера-техники подтверждают, что не могут контролировать полет Наднебесной, а человек с генетическим ключом до сих пор не найден. Все, что происходило с Башней мира и другими башнями за последнее время, нам неподвластно.

— Ну что ж, — Париж закашлялся, — кхм, в таком случае, полагаю…

— Меня беспокоит другое, — сказал Като.

Маленький канцлер встал и осмотрел членов Правительства, поочередно одного за другим. — Поправьте меня, если ошибаюсь, но похоже, что вы намеренно держали народ Термополиса в неведении относительно происходящего с башней.

Париж побледнел на глазах.

— Более того, — продолжал Като тем же ровным голосом. — Вы не просто умалчивали о происходящем, а ввели граждан своей башни в заблуждение.

Като вопросительно взглянул на Парижа.

— Я… — пробормотал тот. — Вы… То есть… Это какая-то ошибка! Вы, вероятно, неправильно что-то поняли, и, думаю, мы исправим это недоразумение.

— И что же я понял неправильно?

— Ну, — Париж сглотнул. — Мы никогда специально не лгали нашему народу, потому что главной заботой является процветание и безопасность обычных людей. Иногда в целях безопасности мы не сообщаем гражданам всю информацию, потому что это может вызвать волнения, а значит подорвать правопорядок.

Секунду-другую канцлер критически смотрел в зал.

— У меня есть информация, что вы держали сектора собственной башни в бессрочной блокаде, жестко контролируя каждый шаг и правила поведения живших там людей. Вы будете это отрицать?

— Этого требовала их безопасность! — возразил Париж. — Все делалось ради их же блага.

— Ах, конечно же, — улыбнулся Като. — Благо. Ради блага людей их морозили, не давали пищи, не позволяли использовать генераторы энергии, исправные и готовые к работе. Ради их блага устраивали ристалища и междоусобные войны. Ради их блага не говорили правду о ситуации в башне и внешнем мире. Все ради их блага. Потребовалось нечто экстраординарное, отчаянный поступок одного человека, кардинально изменивший жизнь сотен тысяч людей в лучшую сторону. Будь по-вашему, вы бы до сих пор царствовали в своем Эпсилоне на верху пищевой и социальной пирамиды.

— Господин канцлер, — в голосе Парижа зазвенели металлические нотки, — кажется, вы забываетесь. Несмотря на наш союз, вынужден напомнить вам, что республика Термополиса — это суверенное независимое государство со своей внутренней политикой, не обязанное ни перед кем отчитываться. И мы не позволим разводить тут голословные домыслы, порочащие репутацию Правительства.

Все это время канцлер добродушно улыбался и кивал. Глаза его превратились в две щелочки, руки покойно лежали на брюшке.

— Ну конечно, Председатель, конечно. В обычной ситуации я бы полностью с вами согласился. Но штука в том, что ситуация — необычная. Мы не в игрушки играем, мы отвечаем за жизни огромного числа людей и манипулировать их мнением, их жизнями, играть ими, как камешками на доске в го, это не просто аморально, это — преступно.

— Что… — начал было Париж, но голос подвел его.

— Лично у меня нет сомнений, что ваше Правительство относится к своим гражданам, мягко говоря, халатно.

Париж обернулся, пытаясь подать кому-то знак, но Като предугадал этот порыв:

— Зря, Председатель. Трансляцию вам прервать не удастся, пусть люди вашей башни и всей нашей Империи смотрят и видят происходящее. Если бы вы действовали честно, вам бы нечего было скрывать. Здесь же мы видим подтверждение догадки — вы действуете преступно и пытаетесь скрыть результаты своего преступления, даже сейчас, когда вас уличили.

— Это неслыханная дерзость, — выдавил Париж.

Рик зачарованно наблюдал за тем, как его бледное лицо теперь пошло цветными пятнами. Канцлера же эти слова, казалось, нисколько не огорчили.

— Вовсе нет, Председатель. Это вынужденная мера. Наш народ просто не может бросить братский народ Термополиса в такой ситуации. И потом, мы заключили союз, альянс, а значит, взяли на себя обязательство помогать друг другу в трудные минуты. В минуты бедствий, беспорядков, борьбы. Как с внешними, так и с внутренними врагами.

Париж наткнулся на взгляд Рика. В глазах Председателя мерцала паника.

— Мне известно о вашей политике кое-что такое, — заявил канцлер, — что повергнет в шок каждого из сидящих здесь зрителей. Это немыслимые по своей жестокости преступления, несовместимые не то что с нормами закона, но лежащие за гранью всякой справедливости и морали.

Париж издал шипящий звук, а потом резко проговорил:

— Заседание ассамблеи объявляется закрытым. Суд над Омикроном состоится позже. Все свободны!

Но не успел он договорить последние слова, как по краям балконов и партера из всех проходов выступили люди в черных мундирах со штурмовыми винтовками. Зал зароптал. Некоторые люди повскакали со своих мест.

— Прошу успокоиться, — сказал канцлер. — Заседание продолжится. Поскольку возникла чрезвычайная ситуация, Империя берет на себя ответственность за поддержание порядка в Термополисе. Граждане! Оставайтесь на своих местах. Вам не причинят вреда. Наоборот, мы призваны защитить вас от насилия государственных преступников.

Глаза Парижа метались по рядам, выискивая путь к отступлению. К удивлению Рика, зал отреагировал сдержанно. Волна вздохов и бормотания прокатилась и затухла. Никто даже не попытался закричать или предпринять активные действия.