Энджи Сэйдж - Эликсир жизни [litres]

– Прощай, Септимус, – вздохнул Марцеллий, – и спасибо тебе.

– Тебе спасибо – за то, что научил меня врачеванию, – ответил Септимус.

– А теперь возьми это, – сказал Марцеллий и вдруг протянул мальчику ключ. – Он откроет зеркало на верху лестницы, и из него ты должен выйти. Можешь оставить ключ себе, я сделаю другой. Твой сундук для трав и снадобий будет спрятан под розой в кладовке с плащами у лестницы в Башню Волшебников. Пользуйся им мудро, у тебя есть задатки великого лекаря.

– Постараюсь, – пообещал Септимус.

Он взял ключ и повесил на шею. Ключ был тяжелый и теплый от рук Марцеллия.

– Но как, – спросил он, – я передам тебе эликсир?

– Не бойся, я не прошу тебя пронести его через зеркало, потому что знаю, как ты этого боишься. Прошу, положи эликсир в ящик с символом солнца и брось в реку возле моего дома. Я найду его.

– А как я узнаю, что ты нашел его? – спросил Септимус.

– Ты найдешь золотую стрелу, которую я видел у своей постаревшей персоны. Я положу стрелу в ящик в обмен на эликсир. Ты рыбак?

– Нет, – ответил Септимус.

– Думаю, тебе придется им стать, – усмехнулся Марцеллий. – Золотая стрела будет моей благодарностью и принесет тебе полную свободу.

– Она уже принесла, – пробормотал Септимус, – пока ты не забрал ее.

Марцеллий не услышал. Он обратил свое внимание на Дженну.

– Не бойся того, что моя мать будет и дальше мучить тебя в твоем времени. Она выпила мой незавершенный эликсир, и хотя он может дать ее духу немного материальности, она не потревожит тебя. Мы с Архиволшебником запрем ее в портрете. Думаю, нужно также поймать Эй-Эя, ведь он тоже отпил эликсира. Это самое ядовитое чудовище, оно заносит страшную заразу своим укусом, и мама всегда пугала им любого, кто ей перечил. Так что, Дженна, решено: я помещу их обоих в портрет и запечатаюв комнате, которую никто не найдет.

– Но папа ведь распечаталее! – воскликнула Дженна.

Марцеллий не ответил. Его внимание привлекло зеркало.

– Что папа? – спросил Септимус.

– Они с Гринджем распечаталипортрет Этельдредды. Ты же помнишь. Он висел в Долгом променаде…

Слова Дженны прервал голос Марцеллия, в котором безошибочно угадывалась паника:

– Прошу, поторопитесь, это зеркало становится нестойким. Я вижу, как внутри появляются трещины. Оно не продержится долго. Идите сейчас же – или никогда не пройдете!

Септимус тоже увидел в зеркале то, о чем говорил Марцеллий. За длинными ленивыми завитками времени образовывались трещины по краям зеркала. Сейчас или никогда.

– Мы должны идти! – воскликнул Септимус. – Немедленно!

Он схватил Дженну одной рукой, а Нико – другой и бросился к зеркалу.

В последний момент Нико вырвался:

– Я никуда не пойду без Снорри!

– Ник, ты должен пойти, ты должен! – отчаянно воскликнул Септимус.

– Зеркало не будет ждать, – торопил их Марцеллий. – Ступайте, ступайте, пока не поздно.

– Идите! – крикнул Нико. – Увидимся позже! Я обещаю!

С этими словами Нико побежал прочь из Главной лаборатории алхимии и врачевания.

– Нет, Нико, нет! – завопила Дженна.

– Пойдем, Джен, – сказал Септимус. – Мы должны идти!

Дженна кивнула, и они вместе с рыжим котом шагнули в зеркало и оказались в холодном текучем времени.

Парадные двери времени бесшумно закрылись за ними.

– Нико… – всхлипнула Дженна. – Нико!

– Бесполезно, Джен, – устало сказал Септимус. – Нас теперь разделяют пятьсот лет.

Дженна с сомнением посмотрела на Септимуса. Она думала, что попадет сразу в Замок, а они оказались где-то в мрачном туннеле, освещенном странными стеклянными шарами.

– Ты… хочешь сказать, что мы вернулись в свое время?

Септимус кивнул:

– Мы дома, Джен. Это Старый путь. Он очень-очень старый. Он идет глубоко под землей, даже ниже Ледяных туннелей.

– Где тогда старый Марцеллий? – устало спросила Дженна. – Ты же думал, что он встретит нас, если знает, что мы придем.

– А ты попробуй через пятьсот лет вспомнить какую-нибудь мелочь, Джен. Мне кажется, он вообще плохо понимает, что происходит. Ходит где-то тут. Пойдем, надо уходить отсюда.

С видом бывалого путешественника Септимус зашагал по туннелю, а Дженна, прижимая к себе Уллра, поплелась следом. Они шли молча, погрузившись каждый в свои мысли – о Нико.

Какое-то время спустя Дженна сказала:

– Если Нико никогда не пройдет сквозь двери, как он найдет дорогу назад?

– Нико найдет ее, Джен, не сомневайся, – ответил Септимус, хотя на самом деле был уверен в своих словах меньше, чем могло показаться. Еще недавно Нико решил, что муравей на карте – это тропа, и в результате они заблудились в Лесу.

– А Снорри… Мне она так нравилась.

– Да. И Нику тоже. В том-то все и дело, – немного сердито ответил Септимус.

Все это время Уллр не издавал ни звука. Рыжий кот с черной кисточкой на хвосте спокойно сидел на руках у Дженны, и его дух был где-то в другом месте, в далеком прошлом со своей хозяйкой.

А на расстоянии пятисот лет Снорри Сноррельсен сидела потерянная и несчастная на берегу реки. Но, вглядываясь в даль, она увидела Старый путь и длинные ряды шаров вечного огня. И хотя она сама не понимала, что это видение, она знала, что смотрит через глаза Уллра.

На Старом пути холод пробирал насквозь. Дженна и Септимус укутались в плащи младших поваров, но все равно дрожали каждой клеточкой своего тела. Грубая ткань плащей волочилась по широкому гладкому тротуару и шуршала, точно крылья летучих мышей в сумерках.

Марцеллий ожидал их у подножия ступенек из ляпис-лазури. Он сидел, прислонившись к камню и закрыв впалые глаза. Дженна испугалась при виде дряхлого старика и еще сильнее прижала к себе Уллра – так крепко, что Снорри где-то далеко охнула от внезапной боли в ребрах.

– Он… он же не умер? – прошептала Дженна.

– Пока нет, – ответил дрожащий голос, – хотя разницы не вижу.

Старый Марцеллий облизал пересохшие губы и уставился на Септимуса, как будто пытался что-то вспомнить.

– Ты тот мальчишка с эликсиром? – спросил он, глядя на них слезящимися глазами.

Септимусу даже показалось, что он узнает в этом взгляде что-то от молодого Марцеллия.

– Я сделаю его завтра, когда наступит парад планет, – сказал Септимус. – Помнишь? Ты сказал мне положить эликсир в золотой ящик с символом солнца и бросить в реку.

– Толку мне от солнца? – фыркнул старик.

– Я положу эликсир в ящик, как и обещал, – терпеливо сказал Септимус. – А потом, помнишь, ты обещал дать мне знать, что получил его, вернув летающие чары.