Энджи Сэйдж - Эликсир жизни [litres]

Марцеллий улыбнулся, и его кривые зубы сверкнули красным в отблесках огней.

– Теперь припоминаю, Септимус. Я не забываю своих обещаний. А ты рыбак?

Септимус мотнул головой.

– Сдается мне, ты им станешь, – усмехнулся Марцеллий.

– До встречи, Марцеллий.

– Прощай, Септимус. Ты был хорошим учеником. Прощай, моя дорогая Эсмеральда. – И старик снова закрыл глаза.

– До встречи, Марцеллий, – попрощалась Дженна.

Когда они наконец поднялись по длинной винтовой лестнице, перед ними предстало зеркало. Септимус вспомнил, как в прошлый раз стоял здесь, и сейчас с трудом мог поверить, что сумеет пройти сквозь него. Он долго не мог решиться вставить ключ в углубление над головой. Он видел, что оно не похоже на Истинное зеркало времени. Нет больше головокружительного ощущения глубины и замысловатых завитков времени. Это зеркало казалось пустым и тусклым и напоминало обычное зеркало с неудачным серебряным покрытием.

– Пора идти домой, – прошептал Септимус.

– Так… мы просто пройдем через него и окажемся в гардеробной? – спросила Дженна.

– Наверное. Давай проверим.

Септимус взял Дженну за руку, но девочка отдернула ладонь и в последний раз оглянулась.

– Ник еще не прошел, Дженна, – тихо произнес Септимус. – Я все время прислушивался, но его пока здесь нет. На Старом пути не слышно ничьего сердца, кроме твоего, моего и… Марцеллия. Его сердце бьется раз в пять минут.

Септимус осторожно потрогал поверхность зеркала. Рука прошла внутрь и словно окунулась в миску с холодной водой.

– Пойдем, Джен, – тихо сказал он.

Взяв Септимуса за руку, Дженна шагнула за ним в зеркало – в мир, где было их место.

Их встретил оглушительный вопль. Марсия вскочила со своего места за столом в Алхимической лаборатории и уронила на ногу огромный том с вычислениями. Джилли Джинн бросилась к ней.

– Что стряслось, Марсия? – воскликнула Джилли, примчавшись из семикратно загнутого коридора, который вел в лабораторию. – Ловец мышей вчера всех переловил, он мне поклялся. Здесь не должно быть ни одной… Ах ты, невероятно – зеркало!

– Септимус! – вскрикнула Марсия и пнула книгу в сторону, а точнее – в зеркало. – Ах, Септимус, Септимус!

Она заключила появившегося из зеркала Септимуса в объятия и начала кружить, чем напрочь сбила его с толку, потому что Марсия никогда никого не обнимала.

Счастливая Дженна наблюдала за всем этим и радовалась, что наконец-то исправила ошибку, которую совершила. А потом вспомнила про Нико и ударилась в слезы.

Двадцать бледных лиц и еще одно отвлеклись от своей работы и смотрели, как заплаканная принцесса с тощим рыжим котом и какой-то лохматый мальчишка, подозрительно похожий на ученика Архиволшебника (хотя вряд ли это был он, ведь Марсия Оверстренд никогда и ни за что не позволила бы ему сотворить такое с волосами), тихонько вышли из Алхимической лаборатории в сопровождении Архиволшебника. Никто не видел, как они до этого вошли, но кое-кто из пожилых писцов уже привык к такому. Те, кто входил в Алхимическую лабораторию, не всегда выходили оттуда, а те, кто выходил, не всегда входили туда. Вот так иногда случается. Писцы также увидели, что волшебница улыбается, чего за ней не замечали еще позавчера, когда она вошла в лабораторию. Многие писцы, между прочим, считали, что по долгу службы Архиволшебнику вообще нельзя улыбаться, поэтому были еще больше поражены. Но что бы ни думал в тот момент каждый из писцов, все они резко перестали думать, когда мертвую тишину вместе с витриной «Манускрипториума» сотряс грохот.

Белый как смерть Фокси, который заменял Жука с тех пор, как заразившегося мальчика отправили в Лазарет, распахнул хлипкую дверь, разделявшую приемную и рабочее помещение «Манускрипториума», и заорал:

– На помощь! На помощь! В конторе дракон! – И хлопнулся в обморок.

В Архиве и вправду был дракон – и все ему сопутствующее. Окно разлетелось вдребезги, стол пошел на дрова, а шаткие стопки брошюр, буклетов и рукописей или валялись растоптанные на полу в грязных следах дракона, или уже были гонимы по улице утренним ветерком.

– Огнеплюй! – воскликнул Септимус, потирая нос дракона. – Как ты узнал, что я здесь?

– Мы использовали заклинание «Ищи», – радостно сообщила Дженна. – И оно сработало. Ну, вроде того.

Джилли Джинн окинула взглядом разрушения. Радовалась она почему-то меньше.

– Я бы попросила вас унять своего дракона, Марсия. Но очевидно, поздновато.

– Это не мой дракон, мисс Джинн, – заявила Марсия, и ее улыбка тут же куда-то улетучилась. – Он принадлежит моему ученику, который успешно освоил науку воспитания дракона.

Джилли Джинн презрительно хмыкнула:

– Не так уж и успешно, мадам Марсия. Я пришлю вам счет за окно и за все потерянные и испорченные бумаги.

– Можете присылать счета сколько влезет, мисс Джинн. Скоро вечер, растоплю ими камин. Всего доброго. Пойдемте, Дженна и Септимус, пора домой.

Марсия высокомерно перешагнула через беспорядок и вылетела за дверь. Отойдя на безопасное расстояние, она щелкнула пальцами, и Огнеплюй послушно выпрыгнул через разбитое окно. Все-таки было что-то такое в Марсии, отчего он до сих пор считал ее мамой-драконом.

Все еще не веря, что его мечта сбылась, Септимус восторженно зашагал по Пути Волшебника – по своему пути. Он остановился и вдохнул воздух – воздух своего времени, в котором пахло дымом и горячими пирожками с мясом и сосисками из телеги, которая приближалась к «Манускрипториуму», как раз успевая к завтраку. Септимус окинул взглядом широкую дорогу, где вдали виднелось длинное и низкое здание Дворца Дженны, и не переставал улыбаться. Вот здесь, думал он, и есть мое место.

Но если Септимус радовался, что жив, и спустя шесть месяцев молчания не мог наговориться, то Дженна клевала носом от усталости.

– Тебе надо пойти с нами и немного поспать, – сказала Марсия. – Я отправлю гонца во Дворец.

Они прошли под Главной аркой, и за Септимусом неотступно следовал Огнеплюй, с подозрением нюхая его новую тунику.

– Ой! – вскрикнул Септимус, когда дракон наступил ему на пятки, стараясь держаться как можно ближе к своему хозяину.

– Это еще что? – проворчала Марсия. – Что это за кошмар у тебя на ногах, Септимус?

Септимус и так чувствовал себя глупо в этих туфлях, так теперь еще и объясняй все Марсии. Он попытался сменить тему:

– Вот если бы Жук видел, как Огнеплюй запрыгнул в окно! Он будет локти кусать, что пропустил такое! Кстати, а где он?

– Ах да, – вздохнула Марсия. – Жук… Септимус, я должна тебе кое-что сказать…

– И еще кое-что, Септимус, – добавила Марсия, стараясь говорить как можно строже, пока Кэчпол, неуклюже орудуя кочергой, пытался оторвать пыльную половицу в кладовке с метлами. – Я больше не разрешаю тебе слоняться где-то по ночам в одиночку.