Рик Риордан - Кровь Олимпа [litres]

Левый глаз Ориона блеснул.

– Ты несешь чушь. Тебя вместе с твоей дорогой греческой статуей вот-вот испепелит огненный столб. Ни один союзник тебе не поможет. Твоя мать отвернулась от тебя, как ты сама отвернулась от своего легиона.

– Неправда, – улыбнулась Рейна. – Беллона – не просто богиня войны. Она не похожа на греческую Энио, воплощение кровавой резни. Именно в храме Беллоны римляне приветствовали иностранных послов. Там объявлялись войны, но и мирные переговоры тоже велись там, и там же заключался длительный мир, основанный на силе.

3:01.

Рейна вытащила нож:

– Беллона дала мне возможность примирить римлян и греков и сделать Рим еще сильнее. Я взялась за это дело. Если я умру, то умру ради этого. Поэтому я говорю: сегодня моя мать со мной. Она вольет в меня свою силу. Стреляй, Орион. Это уже не имеет значения. Когда я метну этот клинок и проткну твое сердце, ты умрешь.

Орион неподвижно застыл на волнах. Сосредоточенное лицо окаменело, единственный действующий глаз горел янтарным светом.

– Ты блефуешь, – наконец прорычал он. – Я убил сотни таких, как ты: заигравшихся в войну девчонок, возомнивших себя равными гигантам! Я не дам тебе легкой смерти, претор. Я буду смотреть, как ты горишь, совсем как горел я, когда меня подожгли охотницы.

2:31.

Пират дышал с присвистом, суча ногами по палубе. Небо розовело. Дующий с берега ветер подхватил маскировочную сеть, сорвал ее со статуи и швырнул серебристую ткань в воды пролива. Афина Парфенос засверкала в бледном свете зари, и Рейна подумала о том, как прекрасно статуя будет смотреться на вершине холма в греческом лагере.

«Это должно произойти, – подумала она, надеясь, что пегасы почувствуют ее мысленный призыв. – Вы должны завершить мое путешествие без меня».

Она посмотрела на Афину Парфенос и склонила голову:

– Владычица, для меня было честью вас сопровождать.

Орион усмехнулся:

– Ты уже разговариваешь с вражеской статуей? Бесполезно. Тебе осталось жить меньше двух минут.

– Пожалуй, я не стану ждать, пока истечет отмеренный тобой срок, – возразила Рейна. – Римлянин не ждет смерти, он сам идет ей навстречу, а встретив, выдвигает свои условия.

Она метнула нож. Он воткнулся точно в цель – прямо в центр груди гиганта груди.

Орион заревел в агонии, и Рейне подумалось, что это самый сладкий звук, какой только можно услышать перед смертью.

Швырнув перед собой свой плащ, она упала на разрывную стрелу, намереваясь защитить Пирата и остальных пегасов, а также смертных, спящих в каюте. Она не знала, достаточно ли будет ее тела, чтобы погасить силу взрыва, и погаснет ли пламя под ее плащом, но не видела другой возможности спасти своих друзей и свою миссию.

Она вся напряглась, готовясь умереть. Почувствовала удар, когда взорвалась стрела… только она ждала вовсе не такого. Что-то мягко ткнулось ей в ребра с тихим «пух», словно под плащом лопнул перекачанный воздушный шар. Плащ сильно нагрелся. Никакого пожара не возникло.

Почему она до сих пор жива?

«Встань», – произнес чей-то голос у нее в голове.

Словно в трансе Рейна поднялась на ноги. Из-под краев плаща шел дым. Претор осознала, что с пурпурной материей что-то не так – она светилась, точно сотканная из имперского золота. У ее ног в палубе зияла небольшая обугленная воронка, но сам плащ даже не дымился.

«Прими мою эгиду, Рейна Рамирез-Ареллано, – сказал голос, – ибо сегодня ты показала себя настоящей героиней Олимпа».

Рейна в изумлении уставилась на Афину Парфенос – от статуи исходило бледно-золотое сияние.

Эгида… За годы учебы Рейна усвоила, что слово «эгида» означает не только щит Афины. У него есть и другое значение: плащ богини. По легенде, Афина иногда отрезала куски своего плаща и заворачивала в них свои статуи в храмах, а также избранных героев, чтобы их защитить.

Плащ Рейны, который она носила долгие годы, внезапно изменился. Он втянул в себя взрыв.

Девушка попыталась что-то сказать, поблагодарить богиню, но голос отказал. Сияние вокруг статуи исчезло. Звон у Рейны в ушах стих. Она снова обратила внимание на Ориона: гигант ревел и шатался на поверхности воды.

– Ничего у тебя не вышло! – он выдернул нож из груди и бросил его в воду. – Я всё еще жив!

Гигант натянул лук и выстрелил, но Рейна наблюдала за его движениями словно в замедленной съемке. Она взмахнула перед собой плащом, и стрела вдребезги разбилась о ткань. Претор подбежала к краю борта и прыгнула на гиганта.

Обычный человек никогда бы не смог прыгнуть на такое расстояние, но Рейна ощущала во всем теле огромную мощь, словно ее мать Беллона одолжила ей всю ту силу, которой Рейна поделилась с другими за минувшие годы.

Претор ухватилась за лук Ориона и, оттолкнувшись от него, как гимнастка прыгнула на спину противника. Обвив ногами талию гиганта, чтобы не упасть, она скрутила свой плащ в жгут, накинула Ориону на шею и изо всех сил затянула петлю.

Гигант выронил лук, схватился за блестящую ткань, но стоило ему к ней прикоснуться, как его пальцы задымились и покрылись волдырями. От его шеи пошел горький ядовитый дым.

Рейна потянула сильнее.

– Это за Фебу, – прорычала она Ориону на ухо. – За Кинзи. За всех тех, кого ты убил. А сам ты падешь от рук девчонки.

Орион дергался и пытался отбиваться, но Рейна не дрогнула. От ее плаща исходила сила Афины. Беллона благословила ее силой и решимостью. Не одна, а целых две могущественные богини помогали ей, и всё же добить врага предстояло самой Рейне.

И она это сделала.

Гигант рухнул на колени и начал погружаться в воду. Рейна не ослабляла хватку до тех пор, пока он не перестал трепыхаться и его тело не расползлось морской пеной. Механические глаза исчезли в волнах, лук начал тонуть.

Рейна проводила его взглядом. Военные трофеи ее не интересовали, и она не желала, чтобы от гиганта хоть что-то осталось. Как и мания ее отца, и все остальные злобные призраки ее прошлого, Орион ничему не мог ее научить. Он заслуживал только забвения.

К тому же уже рассветало.

Рейна поплыла к яхте.

Радоваться победе над Орионом Рейне было некогда.

У Пирата изо рта шла пена, ноги конвульсивно подергивались. Из раны в боку толчками вытекала кровь.

Рейна рывком открыла вещмешок, подаренный ей Фебой. Смазала края раны заживляющим бальзамом. Полила лезвие серебряного карманного ножа зельем из рога единорога.

– Пожалуйста, пожалуйста, – бормотала она себе под нос.

По правде говоря, она понятия не имела, что делает, но постаралась как можно лучше очистить рану и крепко ухватилась за древко стрелы. Если у нее зазубренный наконечник, ее извлечение может причинить еще больший вред, но если он отравлен, его никак нельзя оставлять в ране. Однако просто так вытащить стрелу тоже не получится, она слишком глубоко вошла в тело. Придется выбрать меньшее из двух зол.