Рик Риордан - Кровь Олимпа [litres]

– Прошу тебя, супруг. – Гера через силу улыбнулась, однако она была так явно напугана, что Джейсон ее почти пожалел. – Я делала только то, что…

– Молчать! – рявкнул Зевс. – Ты ослушалась моих приказов. Тем не менее… Я признаю, что ты действовала из благих побуждений. Доблесть этих семи полубогов показала, что ты не лишена мудрости.

У Геры сделался такой вид, словно ей очень хочется возразить, но она благоразумно промолчала.

– Итак, Аполлон, – Зевс пронзил взглядом тень, в которой прятались близнецы. – Сын мой, подойди сюда.

Аполлон мелкими шагами двинулся вперед, как осужденный на прогулку по доске. Бог настолько походил на простого подростка, что это даже нервировало: на вид не старше семнадцати лет, поношенные джинсы, футболка Лагеря полукровок, за спиной лук, на поясе меч. Взъерошенные светлые волосы и голубые глаза – его легко можно было принять за земного брата Джейсона (хотя фактически он и был ему братом, по божественной линии).

«Интересно, – подумал Джейсон, – Аполлон принял эту форму, чтобы казаться незаметнее или чтобы разжалобить отца?» Страх на лице бога музыки выглядел вполне настоящим и очень человеческим.

Три мойры подошли к богу и окружили его, подняв сморщенные руки.

– Дважды ты бросал мне вызов, – произнес Зевс.

Аполлон облизнул губы:

– В-владыка…

– Ты пренебрег своим долгом. Соблазнился лестью, поддался тщеславию. Ты подбил своего потомка Октавиана ступить на опасный путь и преждевременно об народовал пророчество, всё еще способное погубить всех нас.

– Но…

– Довольно! – гаркнул Зевс. – Мы обсудим твое наказание позже. А пока будешь ждать на Олимпе.

Зевс взмахнул рукой, и Аполлон превратился в блестящее облачко. Мойры завертелись вокруг него, растаяли в воздухе, и сияющий вихрь унесся ввысь.

– Что с ним сделают? – спросил Джейсон.

Боги уставились на него, но Джейсону было наплевать. После встречи с Зевсом он, неожиданно для себя, стал испытывать к Аполлону некую симпатию.

– Это не твоя забота, – ответил Зевс. – У нас есть проблемы поважнее.

Над Парфеноном повисло неловкое молчание.

Джейсон решил не упускать момент. К тому же он не понимал, почему нужно наказывать одного лишь Аполлона.

«Кому-то придется взять на себя вину», – так сказал Зевс.

Но почему?

– Отец, – снова заговорил Джейсон. – Я дал обет почтить всех богов. Я обещал Кимополее, что, как только война закончится, для каждого бога воздвигнут святилища в наших двух лагерях.

Зевс нахмурился.

– Хорошо. Только… Ким… кто?

Посейдон кашлянул в кулак:

– Это одна из моих.

– Я хочу сказать, – продолжал Джейсон, – что если обвинять друг друга, это не решит проблемы. Именно из-за этого и разругались когда-то римляне и греки.

Воздух опасно наэлектризовался. Кожу на голове у Джейсона стало покалывать.

Он понял, что рискует навлечь на себя гнев отца. Его тоже могут превратить в облако или вышибить с Акрополя ударом молнии. Он впервые в жизни на пять минут встретился с отцом и произвел хорошее впечатление. А теперь он всё испортил.

Хороший римлянин на этом умолк бы.

Джейсон продолжал говорить:

– Проблема не в Аполлоне. И наказывать его за то, что Гея пробуждается… – он хотел сказать «глупо», но в последнюю секунду поправился: – неразумно.

– Неразумно? – Зевс перешел на едва различимый шепот. – Перед всем собранием богов ты называешь меня неразумным.

Друзья наблюдали за Джейсоном с тревогой. У Перси был такой вид, словно он готов прыгнуть вперед и биться с приятелем бок о бок.

Потом из тени вышла Артемида:

– Отец, этот герой долго и упорно сражался за наше дело. У него расшатались нервы, нужно принять это в расчет.

Джейсон открыл было рот, чтобы протестовать, но Артемида одним быстрым взглядом заставила его замолчать. На лице у нее явно читалось (словно ее голос звучал у Джейсона в сознании): «Спасибо, полубог, но на этом остановись. Я уломаю отца, когда он немного успокоится».

– В самом деле, отец, – продолжала богиня, – как ты сам сказал, нам стоит заняться более насущными вопросами.

– Гея, – вклинилась Аннабет, которой тоже явно не терпелось сменить тему. – Она пробудилась, да?

Зевс повернулся к ней. Молекулы воздуха вокруг Джейсона перестали гудеть. В голове было такое ощущение, словно ее только что вынули из микроволновки.

– Верно, – ответил Зевс. – Кровь Олимпа пролилась. Гея полностью пришла в сознание.

– Ой, да бросьте! – недовольно воскликнул Перси. – Из-за небольшого носового кровотечения я пробудил всю землю? Так нечестно!

Афина поудобнее передвинула на плече эгиду.

– Жаловаться на несправедливость – значит перекладывать вину на других, Перси Джексон. Такое поведение никому не принесет блага, – она одобрительно взглянула на Джейсона. – А теперь вы должны торопиться. Гея пробудилась и хочет уничтожить ваш лагерь.

Посейдон оперся на свой трезубец:

– В кои-то веки Афина права.

– «В кои-то веки»?! – вскинулась Афина.

– А с чего это Гея вылезла из земли в нашем лагере? – спросил Лео. – Ведь кровь Перси пролилась здесь.

– Чувак, – заметил Перси, – во-первых, ты же слышал, что сказала Афина: не вини мой нос. А во-вторых, Гея и есть земля и может выпрыгивать из нее где угодно. И потом она сама нам сказала, что сделает это. Пообещала, что перво-наперво собирается уничтожить наш лагерь. Вопрос в следующем: как нам ее остановить?

Фрэнк посмотрел на Зевса:

– Гм, сир, ваше величество, а вы, боги, разве не можете перенестись туда вместе с нами? У вас есть колесницы, волшебные силы и всё такое.

– Да! – подхватила Хейзел. – Мы вместе в два счета победили гигантов. Давайте все отправимся…

– Нет, – решительно отрезал Зевс.

– Нет? – переспросил Джейсон. – Но, отец…

Зевса властно сверкнул глазами, и Джейсон понял, что на сегодня уже довел отца до ручки… и, пожалуй, исчерпал его терпение на ближайшие пару столетий.

– Беда в том, что есть еще пророчество, – проворчал Зевс. – Когда Аполлон позволил изречь пророчество семи, а Гера позволила себе его истолковать, мойры соткали будущее таким образом, что есть только один путь дальнейшего развития событий. Вам, семерым полубогам, назначено судьбой победить Гею. А мы, боги, не можем этого сделать.

– Не понимаю, – пробормотала Пайпер. – Какой смысл быть богом, если вам приходится полагаться на слабых смертных, причем в таких вопросах, когда на кону стоит ваша жизнь?

Боги принялись мрачно переглядываться. Только Афродита звонко рассмеялась и поцеловала дочь:

– Моя дорогая Пайпер, думаешь, мы не ломаем над этим головы много тысяч лет? Однако именно это нас связывает, делает нас вечными. Вы, смертные, нужны нам, так же как и мы нужны вам. В этом и состоит правда, пусть и горькая.