Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

– Да что-то не хочется.

Их глаза встретились. Смутное волнение растеклось по жилам Вьяго, одновременно побуждая к действию и удерживая на месте.

– Данте в отличной форме, разве что слегка осунулся. – Он робко попытался сменить тему.

Внезапно платок надавил на кадык, и Вьяго зашелся в кашле.

– Готово. – Тейя одобрительно хлопнула ладонью по завязанному ею узлу и, покачивая бедрами, вернулась к столу, где ее внимание снова привлекли флаконы. – Кстати, о Данте… Ты держишь у себя лириум? – Ее голос сделался серьезным.

Вьяго покачал головой:

– Мне он не нужен. А что?

– Ничего, – тихо ответила девушка. – Если бы ты хранил лириум, я бы предложила запирать дверь.

Прежде чем Вьяго успел удовлетворить свое любопытство, прозвучал приглашающий к столу звонок.

– Да пусть уже тевинтерские чароплеты и рогачи перебьют друг друга! – заявил Боливар Неро, сделав очередной глоток вина. – Мы-то здесь при чем?

– Кунари не рогачи, – поправила Тейя, сузив глаза. – Их культура основана на дисциплине.

Боливар отмахнулся:

– У них есть рога, и действуют они бездумно, слепо следуя приказам. Как по мне, типичные рогачи.

– Не будем углубляться в семантику, – вмешался Вьяго. – Если они истребят друг друга, причитающаяся кругленькая сумма выскользнет из наших рук.

Тейя сдержала стон. «Снова-здорово…»

– Кунари не удовольствуются только Империей, – уверенно произнес Эмиль Кортез. – Они вторгались в Антиву и раньше.

– Более двухсот лет назад, – пробормотал Данте.

– В Бриннлоу все еще стоят здания, обезображенные гаатлоком. Обычная картина для севера.

– Вот только не начинай это соревнование между севером и югом. – Катерина ударила тростью, и над столом воцарилась тишина. – Хватит! Ничто так не портит ужин, как разговор о делах.

– Ужин? – проворчал Боливар.

Семеро из восьми Когтей собрались на ужин. Недоставало только Леры. Катерина настояла, чтобы никто не приступал к первому блюду до прихода Третьего Когтя, но терпение не являлось добродетелью Воронов.

«Ну хотя бы не ждем Боливара», – подумала Тейя, наблюдая за суетливыми движениями старшего эльфа.

Копна длинных седых волос и элегантный костюм, отороченный медвежьим мехом, подчеркивали его статус Когтя, но не отражали суть. Семья Боливара сколотила состояние на жемчужном промысле и слыла богатейшей среди эльфов Антивы. Ныне дом Неро не имел былого влияния, но Боливар продолжал разбрасываться деньгами, словно залив Риалто хранил бесконечный запас жемчуга, предназначенный исключительно для расточительного образа жизни этого эльфа.

– Расслабься, Боливар, мы все в одной лодке. – Слова Эмиля Кортеза прозвучали вежливо и беспечно, но не без толики серьезности, присущей человеку с опытом и репутацией.

Хоть Эмиль и не владел большим домом, он, будучи торговым принцем, приумножил свое благосостояние до размеров, которые значительно превосходили достаток Тейи и Вьяго вместе взятых. Эмиль был немногим младше Катерины и умел почуять ветер перемен и извлечь выгоду из ситуации.

У Боливара дрогнули губы, но он спохватился и вместо слов наполнил рот вином. Напитки предназначались для умиротворения гостей, однако Тейя опасалась, что эффект будет противоположным. Вопреки теплому сиянию свечей атмосфера в зале оставалась тяжелой, как стол, за которым Когтям предстояло ужинать.

Двухстворчатые двери отворились, обманув надежду на облегчение: вместо Леры в комнату вошла служанка. Девушка вручила Катерине записку.

– Лера приносит свои извинения и просит начинать без нее, – объявила Первый Коготь.

– С чего вдруг? – вскинулся Боливар, гневно раздувая ноздри.

– Уверен, она не поступила бы так без причины, – ответил Данте.

Тейя заметила, что у него трясутся руки. Днем была лишь легкая дрожь, а сейчас Данте даже не мог взять вилку. Он поймал взгляд Тейи и спрятал руки под стол.

– Тебе виднее, – прошептала Джули Араннай с откровенной неприязнью в голосе.

Впервые за вечер она приняла участие в разговоре.

– Будь добра, помолчи, если не собираешься сказать что-нибудь дельное, – осадила ее Катерина и позвонила, приказывая слугам начинать.

Антипасто и первое блюдо не улучшили настроения. Любая попытка разрядить обстановку пресекалась равнодушным ворчанием либо полным отсутствием интереса. Постоянно слышался только стук ножа о тарелку, когда Данте пытался отрезать кусочек. Негласную тайну знали все – у Данте пристрастие к лириуму, еще с юности, когда он, чтобы выполнить заказ, был вынужден стать храмовником. Сейчас все старательно притворялись, что не замечают его трясущихся рук и испарины на лбу, но одна лишь Тейя угадала причину его внутренней борьбы.

«Он снова пытается соскочить».

Данте и раньше пробовал отказаться от лириума, и всякий раз это сказывалось на его адекватности. Мастер-ассасин, не контролирующий свои способности, опасен. Учитывая предстоящую беседу, Тейя боялась, что он выбрал очень неподходящее время, чтобы завязать.

Джули вдруг встала из-за стола:

– Пойду узнаю, что с Лерой.

Данте с громким звоном бросил вилку на тарелку, заставив Джули замереть, не дойдя до двери:

– Пойду я.

– Нет, – заявила Катерина, не отрываясь от ньокки. – Вы оба ведете себя подозрительно. Пойдет Вьяго.

Вьяго изумленно выгнул бровь:

– Я?

– Возьми с собой Андаратейю.

– Как пожелаешь, нонна.

Данте уступил, но Джули решила поспорить:

– Я вполне способна…

Катерина оборвала ее:

– Ты отлично знаешь, как я не люблю повторять.

Тейя ждала, что Джули ответит грубостью, но ледяной взгляд Катерины пробудил в ней инстинкт самосохранения.

Выйдя из обеденного зала, Тейя произнесла:

– М-да, неожиданный поворот.

– О чем ты? – спросил Вьяго. – Вроде все как обычно.

– Чтобы Джули с кем-нибудь спорила, тем более с Катериной? Это необычно.

Делая первые шаги по карьерной лестнице, Тейя надеялась завязать дружбу с собратьями-эльфами. Но Боливар считал ее зарвавшейся уличной крысой, а Джули было несподручно заводить друзей. Репутация дома Араннай пострадала, когда один из его ассасинов провалил заказ – не разделался с Героем Ферелдена. Постепенно, ценой пота и крови, дом возвращал себе былой престиж, но положение Джули все еще оставалось шатким.

– Если она знает, что для нее хорошо, подобные демарши не войдут в привычку.

Когти поднимались по мраморной парадной лестнице. Ночью интерьер виллы освещали желтые панельные стены и красный ковер; свежесрезанная хрустальная благодать растянулась вдоль каменных балясин винтовой лестницы. Сад Тейи в Риалто полнился этими колоколообразными цветами. Обычно хрустальная благодать приводила ее в умиротворенное состояние, но сейчас цветы не могли избавить от тревоги, зудевшей на задворках сознания.