Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

– Не думаю, что этого достаточно для обвинения. – И Вьяго добавил с ухмылкой: – К сожалению.

Отстранившись от Джули, Тейя встала и направилась к выходу; ей нужен был свежий воздух. Вьяго последовал за ней; его шаги были мягкими и ровными.

– А что же слуги? – спросила эльфийка, когда они вышли в зал. – Боливар считает, что и их убил Данте?

– Нет. – У Вьяго вздулись желваки. – В этом он винит меня.

Вывод напрашивался сам собой.

– Потому что их отравили.

Вьяго коротко кивнул.

– Глупости, – сказала Тейя. – Мы все пользуемся ядами. Просто у тебя эта, как ее…

– Слово, которое ты ищешь, – специализация.

– Не только.

Тейя постучала по рукояти его трости. Да, все Вороны применяют яды, но очень немногие хранят их в таком количестве.

– Ты сказал, Катерина все еще считает, что убийства – дело рук кунари. А что думают Эмиль и Данте?

– Полагаются на ее мнение. Кстати, о них… – Вьяго достал серебряные часы из кармана сюртука. – Они уже должны были вернуться.

Катерину и Боливара они обнаружили на опоясывающем виллу балконе; внизу простирался сад. Катерина сидела так неподвижно, что ее можно было принять за одну из мраморных статуй, охраняющих дом. Совершенно иначе выглядел Боливар, подпрыгивающий на коротких ногах в хмельном возбуждении. Он уже успел пробраться в винный погреб за порцией храбрости.

– Почему так долго? – раздраженно спросил эльф.

Его волосы завились на концах, а зубы потемнели от вина. «Зубами демона» называл такие Вьяго в детстве. Стоило увидеть их сейчас, и вспомнилась мать – из той поры, когда отец был редким гостем в их доме.

– Есть что-нибудь от Эмиля и Данте? – спросил Вьяго Катерину.

– Они поднимаются по склону, – ответила Первый Коготь, сдерживая голос. – Судя по выражению лиц, не с хорошими вестями.

Вьяго не удивился. И все же в глубине души он надеялся, что неправ. Тогда бы все оказалось гораздо проще.

Тейя подошла к Катерине, чтобы плотнее обернуть ее плечи шалью.

– Ви сварил кофе, нонна. Могу принести.

Пожилая Ворона фыркнула:

– Кофе, приготовленное мастером-отравителем на кухне, полной трупов? Благодарю покорно.

Вьяго усмехнулся. Тейя всегда пыталась заставить других смотреть на него ее глазами. Она выросла на улице, для нее Вороны – как семья; Катерина вместо матери, которую эльфийка никогда не знала; Джули – завистливая сестра; Эмиль и Боливар – богатый и вечно пьяный дядюшки соответственно. Но для Вьяго все они деловые партнеры. Ему не нужно, чтобы его любили – достаточно уважения и толики страха.

Через несколько минут вошли Эмиль и Данте. Вьяго отметил, что у Данте лицо не такое, как прошлой ночью: у кожи здоровый оттенок, а глаза живые, ясные. Возможно, этой переменой он обязан напряженному обследованию острова. Либо снова принимает лириум.

– Мы все обыскали, – сообщил Данте. – На острове никого, кроме нас.

– Есть еще кое-что, – добавил Эмиль. – Гондола, которую мы держали на всякий случай… разбита. С острова не выбраться.

– Выходит, мы здесь пленники?! – У Боливара голос взвился до визга. – И не можем отправить весть на большую землю?

– Если убийца среди нас, то так мы лишь помогли бы ему скрыться, – заметил Эмиль.

– Уж лучше так, чем всем погибнуть!

– Антиванские Вороны не бегут, – разозлилась Катерина, и остальные присмирели.

– Это именно то, чего ты добивалась, верно? – прохрипел Боливар. Его и без того слабое самообладание трещало по швам. – Собрать нас всех в одном месте, а затем вывести из игры. Хочешь остаться единственным Когтем?

Катерина выхватила бокал из его руки и швырнула через перила. Бутыль, стоявшая на столе, не преминула отправиться тем же маршрутом.

– Ты и так идиот, Боливар, а пьяный еще глупее.

Эльф насупился – в нем уязвленная гордость боролась с малодушием.

– Достаточно пустых обвинений, – заявила Катерина тоном, не приемлющим возражений. – Ясно как день, что убийца хочет разделить нас, стравить друг с другом. Мы должны сосредоточиться на фактах. – Она недобро посмотрела на Данте и Вьяго. – Поэтому вы двое отправляетесь в свои покои и сидите там.

Вьяго задохнулся от возмущения. Он открыл было рот, чтобы оправдаться, но Тейя опередила его:

– Нонна, ты же это не всерьез!

– Улики неубедительны, но лириум под ногтями Леры указывает на Данте. И еще…

– Я была с Вьяго, когда Леру убили, – вмешалась Тейя.

Лицо Катерины смягчилось. Она заговорила тем тоном, каким обычно мать объясняет ребенку, что такое смерть:

– А что же слуги? Ты тоже с ним была, когда их травили?

Тейя поймала взгляд Вьяго. Тот понял немой вопрос: хочет ли он, чтобы эльфийка солгала ради него? И снова волна эмоций накрыла его с головой. Будучи наемным убийцей и бастардом короля, Вьяго всю жизнь защищался сам, не ожидая помощи ни от кого. Воспользоваться сейчас поддержкой Тейи – все равно что пойти по шаткому мосту: хочется иметь опору, но невозможно забыть о бездне под ногами.

Вьяго отрицательно покачал головой. Тейя посмурнела.

– Нет, я с ним не была, но…

Мягкий голос Эмиля не дал ей закончить:

– Не могу говорить за Катерину, но от себя скажу: это скорее предосторожность, нежели мера пресечения.

– Эмиль точно передал мою мысль, – подтвердила Катерина, обрадованная тем, что ее поддержал не только Боливар. – «Объятия Маферата» – яд редкий и непростой в применении. В вопросах, касающихся ядов, Вьяго лучший из нас. И он уже признал, что в его распоряжении имеется несколько склянок.

Тейя изумленно уставилась на Вьяго:

– Зачем ты рассказал?

Его щеки покрылись румянцем.

– Скрывая это, я только подтвердил бы свою причастность.

– Зато теперь из всех нас ты выглядишь наиболее подозрительно. Но что насчет Джули? – поинтересовалась Тейя. – Ничто не указывает на Данте или Ви.

Катерина глубоко вздохнула:

– Она громче всех обвиняла Данте, и ей перерезали голосовые связки.

– Обвинение притянуто за уши, и ты это прекрасно понимаешь! – вскричал Данте.

Вьяго вспомнил вчерашнюю вспышку гнева и поразился: как же долго удавалось Данте сохранять спокойствие.

Катерина встала; костяшки ее пальцев, сжимавших трость, побелели.

– Да, понимаю. И потому просто запираю вас в ваших комнатах, а не казню на месте.

– На шее Джули висел жемчуг, – заявила Тейя. – Боливар – ловец жемчуга. Так почему бы не запереть и его?

– Я не ловец, – поправил эльф. – Я нанимаю ловцов.

– Неужели? – переспросил Эмиль. – По слухам, ты продал свое дело Данте.

Повисла гробовая тишина. Добыча жемчуга накрепко связана с домом Неро, и если Боливар решился продать предприятие… значит его состояние пришло в полный упадок. Эльф выглядел сломленным. Он оперся на перила и с тоской уставился на осколки винной бутыли.