Саймон Хоук - Заговор Алого Первоцвета [litres]

– Вы просите меня убить человека, чтобы спасти моего брата, – сказала Маргерит.

– Рассмотрим альтернативу, – сказал Шовлен. – Речь идет о привлечении преступника к ответственности или о том, чтобы увидеть, как ваш брат теряет голову из-за своей глупости, в то время как вы могли бы это предотвратить. Вам понятно?

– Мне ясно, что у меня нет выбора.

– Мы все делаем то, что должны, – сказал Шовлен. – На балу у лорда Гренвиля следите за Эндрю Ффаулксом. Узнайте, с кем он свяжется. Один из них будет Первоцветом.

В этот момент Финн вернулся на свое место. Увидев Шовлена, сидящего на его кресле и начинающего подниматься при его появлении, он сказал: «Нет, нет, не позволяйте мне прервать вашу беседу. Шовлен, не так ли? Французский представитель?»

Испытывая легкое головокружение, Маргерит представила их друг другу. Занавес вот-вот снова должен был подняться, и Шовлен извинился, сказав, что с нетерпением ждет встречи с ними на балу лорда Гренвиля.

– Это обещает быть незабываемым событием, – сказал он.

Бал лорда Гренвиля действительно был незабываемым событием. Это была изюминка сезона. Великолепные залы МИДа по такому случаю были изысканно украшены растениями и произведениями искусства, и в течение всего вечера играл полный оркестр. Принц Уэльский прибыл вместе с четой Блейкни. При виде приближающейся графини де Турне с детьми Маргерит оторвалась от компании, стремясь избежать новой сцены. Она напрасно беспокоилась. Графиня полностью проигнорировала ее, когда она прошла мимо, чтобы поприветствовать принца Уэльского.

– Добрый вечер, графиня, – сказал принц Уэльский. – Позвольте мне выразить свою радость от того, что я вижу вас и ваших детей в безопасности в Англии.

– Вы очень добры, ваше высочество, – ответила графиня. – Я только молюсь о том, чтобы мой муж вскоре смог к нам здесь присоединиться.

– Я уверен, что все здесь присоединятся к этой молитве, – сказал принц.

– Не все, ваше высочество, – сказала графиня при приближении Шовлена. Она посмотрела на него с кислой миной.

– Ваше высочество, – сказал Шовлен, отвешивая легкий поясной поклон. – Прекрасно выглядите, графиня. Местный климат, похоже, вам на пользу. Вам идет этот румянец.

Графиня его проигнорировала. Лорд Гренвиль явно испытывал неловкость.

– Добро пожаловать, гражданин Шовлен, – сказал принц Уэльский, нарушив щекотливую тишину. – Уверен, наш английский климат также благосклонен и к вам. Несмотря на то, что мы, возможно, и не симпатизируем правительству, которое вы представляете, тем не менее, здесь вам рады так же, как и нашим друзьям, графине де Турне и двум ее детям, чье присутствие здесь нас безмерно радует.

– Мы обязаны своим присутствием здесь этому галантному английскому джентльмену, Алому Первоцвету, – громко произнес молодой виконт, глядя на Шовлена.

– Прошу вас, – сказал лорд Гренвиль, беря юношу под локоть. – Давайте постараемся не забывать, что этот вечер…

– Не стоит беспокоиться, лорд Гренвиль, – произнес Шовлен. – Я вполне могу понять отношение молодого человека к вашему соотечественнику англичанину. Алый Первоцвет – имя, хорошо известное во Франции. Мы испытываем такой же большой интерес к этому таинственному человеку, как и вы, англичане.

– Кажется, все очарованы этим парнем, – сказал Финн. – Он вызвал настоящий фурор по обе стороны Ла-Манша. Я слышал, как Шеридан говорил, что он думает написать о нем пьесу. Возможно, он воспользуется небольшим доггерелем, что я сочинил по этому поводу. Вы могли бы порекомендовать его ему, ваше высочество, если сочтете забавным:

На Гренвиля было больно смотреть, но принц Уэльский рассмеялся и хлопнул Финна по спине.

– Превосходно, – сказал он. – Ты должен прочитать его снова, Перси! Как там? Мы смотрим здесь, мы ищем там…

Через мгновение это повторяли все. Блейкниты скандировали строфу словно греческий хор. Маргерит, может быть, и задавалась вопросом о тупости происходящего, но она заметила, как Эндрю Ффаулкс разговаривает с Сюзанной де Турне, и ощутила внезапный узел в животе.

Этим вечером Ффаулкс встретится с Алым Первоцветом. Если она не поможет Шовлену снять маску с этого человека, Арман погибнет. Если бы только она смогла убедить его остаться с нею в Англии! Тогда он был бы в безопасности, а она не оказалась бы беспомощной во власти Шовлена. Ей не пришлось бы предать человека, которым восхищалась и гордилась вся Англия. Она смотрела на Эндрю Ффаулкса и ощущала, что все видят, что она следит за ним. Что если она не сможет помочь Шовлену? Как ей тогда спасти брата?

Ффаулкс поговорил с Сюзанной еще несколько минут, затем оставил ее и пошел через комнату. Маргерит не спускала с него глаз. Когда Ффаулкс пересек зал, он прошел мимо лорда Гастингса, который пожал ему руку и хлопнул его по спине, а потом двинулся дальше. Маргерит застыла. На мгновение ей показалось, что она видела, как Гастингс что-то дал Ффаулксу. Да, вот она, записка! Ффаулкс поместил ее в карман, не зная, что она стала свидетелем быстрого обмена. Чувствуя головокружение, Маргерит последовала за ним. Может, это лорд Гастингс? Он был Первоцветом?

Она прошла за Ффаулксом, который покинул бальный зал и вошел в небольшую гостиную, которая в тот момент пустовала. Он закрыл за собой дверь. Маргерит чувствовала себя ужасно. Ее чуть не стошнило, но ради Армана она должна была узнать, что написано на этом клочке бумаги. Она немного подождала, затем открыла дверь и вошла в комнату. Ффаулкс читал записку. Он быстро и с испугом поднял взгляд, затем оправился и опустил записку, пытаясь придать этому движению естественность. У него не получилось.

– Эндрю! Боже, ты меня напугал, – сказала она. – Я думала, что комната пуста. Мне просто нужно было немного отдохнуть от этой толпы. На меня накатила какая-то слабость. Она села на диван, рядом с которым он стоял.

– Вы в порядке, леди Блейкни? – спросил он. – Может, мне позвать Перси?

– Боже, нет. Не волнуйтесь, я уверена, что скоро все пройдет. Она взглянула на него и увидела, как он подносит записку к пламени свечи в высоком медном канделябре. Она выхватила ее у него, прежде чем он понял, что она делает.

– Как это заботливо с твоей стороны, Эндрю, – сказала она, поднося к носу лист бумаги. – Конечно же, это твоя бабушка научила тебя, что запах обожженной бумаги был изумительным средством от головокружения.

Ффаулкс выглядел ошеломленным. Он потянулся за бумагой, но она отвела руку подальше от него.

– Кажется, ты очень хочешь ее вернуть, – сказала она игриво. – Интересно, о чем она? Записка от любовницы?